Записав песню «За чужую печаль…», Галич попрощался с Шагиняном и отправился домой. На обратном пути вместе с Синявским зашел в магазин купить антенну для никелированного радиоприемника (стереокомбайна) «Грюндиг», чтобы иметь возможность качественно слушать московские передачи («Плохо прослушивается Москва», — говорил Галич[1861]), а потом комментировать события в СССР на радио «Свобода». «Грюндиг» же хорошо работал на коротких волнах.

Если верить Людмиле Алексеевой, то комбайн доставили Галичу домой примерно за месяц до этого. Выше мы уже приводили ее воспоминания, в которых она рассказывала о своей встрече с Галичем и Максимовым в Милане в ноябре 1977 года, незадолго до Сахаровских слушаний в Риме. Во время той встречи Галич сказал: «Я исполнил свою давнюю мечту — мне очень хотелось купить самое современное магнитофонное оборудование и сделать записи самому. И вот оно прибыло, это оборудование, оно нераспакованное в ящиках стоит. Я, как только приеду, распакую, установлю это оборудование и тогда сделаю сам запись всех своих песен»[1862].

По словам Михаила Шемякина, записывавшего в то время Высоцкого, Галич купил это оборудование, потому что «очень хотел, чтобы я и ему помог выпустить несколько дисков, однако мастер-тейп решил сделать сам»[1863].

Вернувшись домой с радио «Свобода», Александр Аркадьевич попросил жену сходить за продуктами: «Придешь — услышишь необыкновенную музыку»[1864]. Когда она вернулась, то увидела мужа, лежащего на полу с обугленными полосами на руках и зажатой в руках антенной. Несчастный случай при исполнении служебных обязанностей — таков вердикт следствия по делу о гибели Александра Галича[1865].

Василий Аксенов рассказал о том, какое впечатление произвело это событие на русскую эмиграцию: «Я поехал с издателями решить какие-то вопросы. И в это время Сергей Юрьенен, будущий сотрудник “Свободы”, приехал из Москвы. Он — молодой писатель, и у него был обратный билет. Он мне говорит: “Не хочешь мой обратный билет до Москвы?” Я говорю: “Ну давай”. Взял у него этот обратный билет, и вдруг прибежал Гладилин и сказал, что Саша Галич погиб, умер. Что-то невероятное совершенно, какой-то шок во всей русской колонии. Все стали собираться у Максимова, узнали, что это electrocute, замыкание какое-то, никто не верил, я и сейчас не верю, что это было простое замыкание»[1866].

Не только Аксенов не верил в это, но и многие другие эмигранты, например, Владимир Войнович: «Я как раз очень сомневаюсь, что он погиб от простого несчастного случая. Я просто уверен, что с ним расправились»[1867], и Ефим Эткинд: «В общем, легенда была такая, что он купил новый проигрыватель и воткнул в сеть не вилку, а прямо эту антенну, держа ее в руке. И что будто бы его убило током. Я не верил этому ни минуты, тем более что домашний ток так вот на месте не убивает. Это очень неправдоподобно»[1868]. Более того, один из ветеранов радио «Свобода» Джин Сосин написал в своих воспоминаниях: «И до сих пор, когда я говорю с эмигрантами о смерти Галича, они уверяют меня, что это не случайная смерть»[1869].

Да и многие советские граждане заподозрили здесь участие КГБ: «За границу пошли письма с запросами, москвичи расспрашивали иностранных журналистов, звонили по телефону парижанам, советские туристы за рубежом засыпали вопросами и сомнениями эмигрантов. Главное сомнение: несчастный случай или “операция КГБ?”»[1870]

А вот как отреагировал на известие о смерти Галича по радио «Свобода» поэт Юрий Кублановский: «…когда сам там через пять лет оказался, в первую же встречу спросил у Владимира Максимова: “ГБ убило?” — “Да вроде нет, я уж тут всех на уши поднял, но не нашли ничего такого. Все же, наверное, трагическая случайность”»[1871].

Однако Юрий Крохин в своей книге о Вадиме Делоне приводит такую деталь: «Трагически погиб Александр Галич. Ушел еще один дорогой человек. Максимов произнес тогда загадочную фразу: “Говорите всем, что это несчастный случай”»[1872].

Эта фраза перестает быть загадочной, если принять во внимание версию, которую вскоре после гибели Галича услышал Станислав Рассадин и впоследствии опубликовал в своих воспоминаниях: «…его друг, редактор “Континента” Владимир Максимов, как, вероятно, и коллеги по радиостанции “Свобода”, с помощью адвокатов немало сил положили, чтоб доказать вмешательство “несчастного случая” и тем самым заставить компанию (кажется) “Грюндиг” платить ренту вдове. (А компания, наоборот, защищала свою репутацию и свой карман; ее юристы доказывали, что виной техническая неграмотность и неосторожность жертвы.) Слава Богу, победили первые, и Нюша не осталась, по крайней мере, нищей»[1873].

Уже по одному этому факту можно понять, что следствие не было объективным. Поэтому проведем собственное расследование, но перед этим опровергнем утверждение о якобы «технической неграмотности и неосторожности» Галича. Практически все, кто знал его лично, свидетельствуют об обратном: «Я обратил внимание на стоящий на столе разобранный телевизор. Это меня удивило, но потом коллеги из русской редакции “Свободы” сказали мне, что у Галича странное хобби — он ремонтирует телевизоры для своих друзей и делает это вполне профессионально. <…> Я не поверил, что он, практически профессионал в этом деле, мог совершить такую невероятную ошибку»[1874]; «Я не могу поверить, чтобы Саша Галич, который так хорошо знал именно эту технику — проигрыватели, магнитофоны, — чтобы он вдруг воткнул антенну в сеть и схватился за нее руками»[1875]; «…он заговорил о радио, о том, что обожает всякую электронную технику, что это увлечение просто переходит в психоз, что нет большего удовольствия для него, чем возиться с магнитофоном, проигрывателем, приемником»[1876]; «Галич всю жизнь увлекался музыкой, радио, возился с радиоприемниками, транзисторами, проигрывателями. Недаром даже во сне он бредит батарейками для транзистора»[1877]; «Галич обожал радиоаппаратуру и покупал самые различные заграничные модели лет двадцать — тридцать. Скорее, тридцать. Он мог что угодно из “радиодел” собрать, разобрать, починить, поломать. Он почти профессионалом был со всеми этими радиоштуковинами»[1878].