Войдя к себе, Габриела с подчеркнутой женской озабоченностью стала извиняться за пыль и беспорядок в доме, за пыль и беспорядок, которые Армандо никогда бы и не заметил.

Габриела подошла к проигрывателю и поставила пластинку, показавшуюся ей вдруг романтичной и подходящей для мгновений, которые они переживали и которые представлялись ей полными значения. Она жалела только об одном, что не догадалась раньше, какой необыкновенный человек подошел к ней, когда она выходила с работы, а может, в метро.

— Чего ты хочешь, — спросила она, не замечая, что обращается к нему на «ты». — Кофе или чего-нибудь покрепче, рому например?

Армандо подумал и выбрал ром.

— Только не слишком охлажденный, если можно.

Габриела заговорила, ей хотелось говорить, ей нужно было о многом рассказать, отдалить по возможности одиночество; она рассказывала разные истории, вроде вот такой: ее дед со стороны отца, скромный провинциал, едва приехав в Мехико в поисках удачи, сразу истратил все свои сбережения, купив машинку, которая якобы превращала свинец в золото. Армандо слушал рассказы Габриелы без всякого интереса, едва заметно улыбаясь. Его ничуть не волновали ни превратности, подстерегавшие провинциала в столице, ни школьные успехи его внучки; он ждал минуты, чтобы закончить охоту. Но добыча все говорила о себе и о своей семье, поскольку более широких знакомств не было. Между тем Армандо выпил четыре или пять рюмок, Габриела — две (она не привыкла к спиртному). И по мере того, как она говорила, он проникался уверенностью в победе.

Габриела была в упоении, да, неплохо, когда в доме мужчина. И, как девочка новой игрушкой, хвасталась своими пластинками, едва кончалась одна, ставила другую, не зная, какая понравится ее новому другу, и даже высказывала свои соображения о музыке. К концу третьего часа откровения Габриелы стали иссякать, она почувствовала некоторое отупение. Уселась подле Армандо, позволила ласкать себя и впервые за долгое время сама отвечала на ласки. Мужчина увидел, что Габриела достаточно возбуждена, и без лишних слов увел ее в спальню.

Наутро Габриела проснулась встревоженная и сразу вспомнила все вчерашние события: преследование, знакомство, начало дружеских отношений и наконец — постель; все это было для нее так необычно. Рядом никого не оказалось. Она была одна в своей кровати. Шум, долетавший из ванной, подтвердил, что вчерашняя встреча была на самом деле, а вовсе не плод фантазии одинокой женщины, мечтательной и впечатлительной. Армандо приводил себя в порядок. Габриела услышала, как льется вода из душа, и затем, сморенная усталостью, стала засыпать, решив, что, кончив мыться, мужчина придет и разбудит ее, словно спящую красавицу, поцелуем в лоб, как отец, когда она была маленькая, или Серхио, когда она засыпала в гостиницах, где они назначали свидания.

Час спустя Габриела проснулась, так и не получив желанного поцелуя в лоб; ее разбудил яркий солнечный свет, потоками лившийся в окно, долетавший с улицы шум машин и пугающая тишина в квартире. Она вскочила и поняла, слегка устыдившись, что она голая, что спала без рубашки; это было против ее правил, против ее нравственных убеждений. Сорвала халат с крючка в стенном шкафу и сразу же пошла в ванную. Там никого не было; были только следы, да, они были, следы того, что ванной пользовались, и все. Мелькнула мысль, что ее новая, так много обещающая в будущем связь в опасности. Она предположила, нет, ей скорее хотелось предположить, что Армандо на кухне, готовит завтрак. Удостоверившись, что кухня пуста и никто в ней ничего не трогал, Габриела с фальшивым оптимизмом подумала, что, значит, Армандо за чем-нибудь вышел, да, он вышел позвонить, хотел известить домашних, что все в порядке, что беспокоиться не надо, что он вернется вечером; да, так оно и есть, счастье не могло быть столь недолговечным. А между тем мне бы, конечно, следовало прибрать немного в квартире, и она стала собирать грязные рюмки и выносить пепельницы с окурками. На столе лежал листок бумаги, он привлек ее внимание. И в самом деле, она не ошиблась: записка от Армандо. Он, конечно, писал — Габриела дала волю воображению, — что не задержится, что по субботам он работает, что вернется к обеду и пусть она приготовит что-нибудь повкуснее; они пойдут погулять, потом в кино, а потом снова будут любить друг друга и строить планы на будущее. На листке корявыми буквами написано было одно слово: «Спасибо», а под запиской лежала сложенная пополам денежная купюра, немое свидетельство краткой перемены в скучных буднях Габриелы.

Он, Роберт Лестер, человек с самым заурядным именем и самой примитивной индивидуальностью, украл из машины всего-навсего пакет. Ему и в голову не могло прийти, какая тут таится опасность.

До своего скромного жилья в предместье Лондона Роберт Лестер добрался, не распечатав пакета. Однако, судя по отчаянию обворованного, Роберт предположил, что в пакете деньги или что-нибудь еще более ценное и ему теперь будет житься получше. Сняв пальто и размотав шарф, он попытался перевести дыхание. Ведь бежал он долго, да еще пришлось пробираться узкими, кривыми проулками, чтобы сбить с толку преследователя, который все не отставал и гнался за ним, зовя на помощь полицию. К счастью для Роберта, час был поздний, и ему удалось удрать, прежде чем явился хоть один блюститель порядка.

Но едва он вскрыл пакет, все его надежды сменились разочарованием: вместо ожидаемых ценностей там оказалась только рукописная книга о черной магии и какие-то личные бумаги, отпечатанные на машинке.

— Ну и ну, бежал-то, оказывается, зазря, — с досадой сказал он себе и завалился спать, даже не взглянув в книгу.

Проспав мертвым сном пять или шесть часов, он проснулся от звуков, которые приносит с собой утро. Обвел взглядом комнату — все то же привычное печальное зрелище: скудная мебель, кое-что из посуды, сильно поношенная одежда на шаткой вешалке, да еще кое-какие случайные книги.

Зажег газ и поставил кипятить воду. Чай окончательно прогонит сонливость. Пока ждал кипятка, оглядел свою жалкую добычу. Внимание привлек темный переплет книги. Взяв ее в руки, стал перелистывать. Заглавие («Черная магия и мутации») и в самом деле соответствовало содержанию. Хотя в книге было всего около семидесяти страниц — написана она была на плохом английском языке, — в ней содержалось множество советов и наставлений для различных видов мутации. На одной из глав он задержался: в ней давалась формула превращения человека в дикого зверя, в волка — или, правильнее, в человеко-волка. Больше он читать не стал и принялся за чай. Потом отправился слоняться по городским улицам в надежде стянуть что — нибудь более ценное.

Утро было пасмурное. Шел он потихоньку, нога за ногу, цепким профессиональным взглядом схватывая все, что попадалось по пути, и наконец добрался до центральных районов. Решил зайти в ресторанчик перекусить и почитать газеты. Ему нужно было как-то развлечься, переждать до наиболее подходящего для его работы чада.

Среди множества заголовков один заинтересовал его: «Усиленные поиски человека, укравшего книгу по черной магии». Он внимательно прочитал сообщение и вот какие сведения там почерпнул: