Терпимое отношение короля к протестантам кончилось, однако, когда приверженцы новой веры перешли в открытое наступление. В октябре 1534 г., в связи с арестами нескольких протестантов, в Париже и даже в королевском дворце были расклеены афиши, составленные фанатиком протестантизма Маркуром. Основное их содержание было таково: 1) жертва Иисуса Христа совершенна и не нуждается в повторении. Следовательно, папа, свора его кардиналов, епископы и священники — лжецы и богохульники; 2) идолопоклонством является утверждение, будто в причастии присутствуют истинное тело и кровь Христа; 3) этим католическая церковь затемняет смысл таинства причастия, которое состоит лишь в воспоминании о страданиях Иисуса Христа. Церковь занимается всякими пустяками: колокольным звоном, бормотанием молитв, пением, пустыми церемониями, освящением, каждением, переодеванием и всякого рода ведовством и колдовскими делами. Как видим, критика католицизма Маркуром была куда ярче и радикальнее, чем в опубликованных на семнадцать лет раньше знаменитых 95 тезисах Лютера, положивших начало Реформации в Германии.

Но во Франции эти тезисы Маркура имели как раз обратный результат. Выступление Маркура мобилизовало католическую ортодоксию. Запылали костры. В январе 1535 г. было сожжено 35 лютеран и еще 300 арестовано. Король устроил процессию, в которой он сам принял участие, идя с обнаженной головой и огромной восковой свечой во главе шествия. Среди арестованных было довольно большое количество знатных лиц (52), но массу все же составляли буржуа и ремесленники. Одновременно правительство обратило внимание на прессу — главного, по его мнению, виновника распространения протестантской заразы. 13 января 1535 г. был издан эдикт, которым запрещалась печать и закрывались все типографии. Но так как скоро стало ясно, что это распоряжение невыполнимо, то дополнительным декретом от 23 февраля все печатное дело было поставлено под особый надзор комиссии Парламента. С 1538 г., когда началось сближение между Франциском I, императором и папой, во Франции начались особенно суровые гонения на протестантов. Позиция королевской власти в отношении реформы определилась окончательно.

В 40-х годах вместо лютеранства во Франции распространяется учение Кальвина. Правда, кальвинистская организация французского протестантизма начинается несколько позже, уже при преемнике Франциска I, короле Генрихе II. Особенные успехи кальвинизм сделал в период с 1547 по 1555 г. Генрих II мог сколько угодно грозить приверженцам новой веры всевозможными наказаниями — Реформация распространялась все шире.

В главном сочинении Кальвина «Наставление в христианской вере» (1536) основной мыслью является учение об абсолютном предопределении. На нем зиждется эта важнейшая религиозная доктрина самой смелой части тогдашней буржуазии — буржуазии эпохи первоначального накопления. Кальвин учил, что бог еще до сотворения мира в своем абсолютном предвидении будущего предопределил одних к вечному блаженству, других — к вечным мукам в загробной жизни. Этот приговор бога абсолютно неизменен и неизбежен для человека. Вера в бога, моральная правильность поступков — все это не зависит от воли человека, ест amp; лишь действие в нем божества, предизбравшего его к спасению. Человек не может знать, почему бог одних определил к вечному блаженству, других — к вечным мукам в загробной жизни. Отсюда вытекает и сама идея предопределения как силы, толкающей человека в определенном направлении и либо заставляющей его совершать добро, либо покидающей его в момент совершения им злого поступка.

Вторым важным положением Кальвина был идеал божественного невмешательства в установленную богом закономерность мира, идея трансцендентности бога миру. Эта идея сближала Кальвина и его последователей с позднейшим деизмом и была первым шагом к буржуазно-рационалистическому мировоззрению XVIII в.

Учение об абсолютном предопределении, казалось, должно было обречь человека на фаталистическую покорность судьбе. В действительности же именно кальвинизм сделался боевой организацией протестантизма в борьбе с надвигавшейся контрреформацией. Никто не знает, учил Кальвин, предопределен ли он богом к спасению или к погибели. Каждый верующий, напротив, должен думать, что он является божиим избранником и напрягать свою энергию, чтобы своей деятельностью и жизнью показать, что он предопределен к спасению. Так как бог при своей трансцендентности миру мог проявить свое благоволение только в закономерностях мира сего, то, учили кальвинисты, благоволение божее проявляется в успехе человека в его профессиональной деятельноности. Буржуа, например, успешно торгующий или вообще накапливающий капиталы и преуспевающий в своей предпринимательской деятельности, явно благословен богом. Таков в основном вывод из учения об абсолютном предопределении, выразившийся в учении о «мирском призвании» и в этике «мирского аскетизма». Пуританский проповедник Бакстер (1615–1691) прямо писал: «Если бог вам указывает путь, на котором вы без вреда для души вашей или для других законным путем можете заработать больше, чем на другом пути, и вы это отвергнете и изберете менее доходный путь, тогда вы вычеркнете одну из целей вашего призвания, вы отказываетесь быть управляющим бога и принимать его дары, чтобы иметь возможность употребить их для него, если он того захочет. Конечно, не в целях плотского удовольствия или греха, но для бога должны вы работать, чтобы разбогатеть»[145]. «Мирской аскетизм», секрет которого состоит в буржуазной бережливости, выражался в уничтожении многочисленных католических праздников и увеличении числа рабочих дней. Кальвинистские проповедники внушали рабочему, что повиновение капиталисту, «добросовестная» работа на хозяина есть долг, жизненное призвание рабочего, определенное самим богом. Кальвинизм дал готовую боевую теорию ³ буржуазии, восставшей против феодализма.

Исторически в кальвинизме была важна не только его теория, но и его организация, превратившая его в боевую силу, направленную, с одной стороны, против еретически-революционных течений вроде анабаптизма, а с другой — против контрреформации. Во главе общины у кальвинистов стояли пресвитеры — старшины, избираемые из светских членов общины, и проповедники, отправлявшие службу духовно-нравственного назидания (министры). Догматические вопросы обсуждались на специальных собраниях пасторов (конгрегации). Пресвитеры и пасторы составляли консисторию, вершившую позже всеми делами общины. Такая организация не только давала простор для экономически сильных людей в общине, но и освящала религией деятельность буржуазии вообще во Франции.

Следует заметить, что Кальвин, боявшийся всякой революции, учил, что в вопросах государственного устройства надо соблюдать сугубую осторожность и даже посвятил французскому королю одно из изданий своего основного сочинения. Однако его республиканские тенденции соответствовали буржуазной революционности (революция в Англии). С другой стороны, организация кальвинистской церкви и ее антимонархичность были удобны для феодально-дворянской оппозиции развивающемуся абсолютизму (во Франции XVI–XVII вв.).

В этот второй период французской Реформации следует отметить две характерные черты: 1) организующая роль в реформационном движении принадлежит католическим клирикам, переходящим в протестантизм; 2) в среду кальвинистов вливается широкая струя дворянства.

Конкордат 1516 г. и классовое разделение духовенства на высший-дворянский и низший-разночинный клир, обострившие борьбу в среде самого духовенства, отбросили часть низшего клира в ряды протестантов. Но в другой части того же низшего клира религиозная индифферентность, царившая в верхах католической церкви, и воинствующее настроение кальвинистов вызывали своеобразную католическую экзальтацию, которая так ярко проявилась несколько позже в деятельности католических лиг.

Правительство Генриха II начало преследовать кальвинистов с первого же дня. Сам король, холодный и черствый человек, больше обращал внимание на внешнюю сторону, чем на существо дела, но нажим на него со стороны католических кругов был настолько силен, что он скоро начал против еретиков жесточайшие гонения. 5 апреля 1546 г. был издан эдикт, повышавший наказание за «богохульство». Если, например, виновный попадал под суд 5-й раз, его привязывали ошейником к позорному столбу; в 6-й раз — разрубали верхнюю губу «так, чтобы видны были зубы»; в 8-й раз — вырывали язык.