— Возможно, там был тюк куньих мехов — по тем вре¬ менам это был ходкий товар. — Там была прекрасная, чистая, любящая девушка... Олдермен невольно вздрогнул и отвернулся от собе¬ седника. — Да, там действительно была прекрасная, как вы го¬ ворите, девушка с добрым сердцем, — проговорил он хрип¬ ло и едва слышно.« Но вы сами сказали мне, сэр Бороз¬ дящий Океаны, что она умерла где-то в Средиземном море. После того как она в последний раз побывала здесь, я больше не видел ее отца. — Да, она умерла на островах Средиземного моря. Но место ее в сердцах всех, кто знал эту женщину, заняла ее... дочь. Олдермен вскочил со стула и вперил в контрабанди¬ ста пристальный, взволнованный взгляд: <—■ Ее дочь?! Теперь вы все знаете. Эудора дочь этой несчаст¬ ной... Нужно ли говорить, кто ее отец? Олдермен застонал, закрыл лицо руками и снова опу¬ стился на стул, судорожно вздрагивая. Чем ты можешь это доказать? — пробормотал он. — Ведь Эудора — твоя сестра! —* Вас обманули,—отвечал контрабандист с печальной улыбкой. — Кроме моей верной бригантины, у меня нет на свете ничего и никого. С тех пор как мой храбрый отец погиб на глазах у того человека, о котором я говорил, у меня не осталось родных. Я любил этого человека, как отца, и он называл меня сыном, а Эудору мы выдавали за его дочь от второго брака. Но вот достаточно веские доказательства ее происхождения. Олдермен взял бумагу, которую моряк ему протянул, и быстро пробежал ее глазами. Это было письмо матери Эудоры на его имя, написанное после рождения девочки и дышавшее нежностью. Любовь между молодым коммер¬ сантом и красивой дочерью его тайного поставщика была с его стороны гораздо чище, чем большинство подобных связей. Ничто не препятствовало законному браку, кроме необычности их положения и той неловкости,, которой не¬ возможно было избежать, введя в общество женщину, о чьем существовании друзья Миндерта даже не подозре¬ вали, да еще страха перед обездоленным, но гордым от¬ цом, Нравы в колонии были простые, вполне вероятно 790

даже, что многие советовали узаконить рождение ребенка, поэтому, когда Миндерт ван Беверут прочел письмо той, которую он некогда так искренне любил, а потом поте¬ рял, понеся невозместимую во многом утрату, так как ее нежное влияние могло бы оказаться для него благотвор¬ ным, он задрожал всем телом, не в силах скрыть свое волнение. Письмо умирающей было написано ласково, без тени упрека, но в торжественном и увещающем тоне. Она сообщала о рождении их ребенка, которого, однако, остав¬ ляла на попечение своего отца, а истинного виновника его появления на свет лишь уведомляла о существовании девочки и горячо просила любить ее в случае, если она когда-нибудь будет поручена его заботам. В прощальных строках письма выражались нежные чувства, которые еще привязывали ее к жизни, но были лишь печальным контрастом тому, что ждало бедняжку впереди. — Почему от меня так долго скрывали это? — спросил взволнованный олдермен. — Почему, скажи мне ты, дерз¬ кий и бесстрашный человек! Неужели боялись, что я причиню зло собственной дочери? На лице контрабандиста появилась скорбная и гордая улыбка. — Олдермен ван Беверут, мы не простые береговые торговцы. Наша торговля —это дело всей жизни; наш мир — это «Морская волшебница». А поскольку мы мало интересуемся берегом, в своих взглядах на жизнь мы выше береговых слабостей. Рождение Эудоры было скрыто от вас по желанию ее деда. Возможно, в нем говорило негодование или гордость. А если это была любовь, то он окружил девочку любовью, которая искупает обман. — Ну, а сама Эудора? Знает ли она.,* давно ли она знает правду? — Она узнала ее лишь недавно. После смерти нашего общего покровителя она лишь у меня находила помощь и защиту. Всего лишь год назад девушка узнала, что она не сестра мне. А до тех пор она, как и вы, думала, что оба мы дети того, кто не был отцом ни ей, ни мне. В по¬ следнее время я вынужден был почти безотлучно держать ее на бригантине. Что ж, я справедливо наказан! —»простонал олдер¬ мен. — Наказан за свое малодушие бесчестием собствен¬ ной дочери! 26* 791

Контрабандист с достоинством подошел вплотную к олдермену, и его острые глаза сверкнули возмущением. — Олдермен ван Беверут, — сказал он с упреком, — я передаю вам вашу дочь такой же чистой, какой была ее несчастная мать, когда тот, кто не чаял в ней души, вы¬ нужден был оставить ее под вашим кровом. У контра¬ бандистов свои понятия о справедливости, и не только мои принципы, но и чувство благодарности требуёт, чтобы я защищал дочь своего благодетеля, а не причинял ей зло. Будь я и в самом деле братом Эудоры, мое отношение к ней не могло бы быть чище, чем в то время, когда она была под моей опекой. — Благодарю тебя от всей души! — воскликнул олдер¬ мен. — Я признаю ее своей дочерью, и с тем приданым, которое в состоянии за ней дать, она вполне может на¬ деяться выйти замуж за хорошего й честного человека. — Ты можешь выдать ее за своего любимчика ван Стаатса, — промолвил контрабандист спокойно, но с гру¬ стью. — Она более чем достойна всех благ, которыми он может ее окружить. Олофф ван Стаатс охотно женится на ней, потому что ее пол и происхождение для него не тай¬ на. Когда судьбе было угодно отдать этого человека в мои руки, Эудора сама ему все рассказала. — Положительно ты слишком честен для этого греш¬ ного мира, сэр Бороздящий Океаны! Где же они, я хочу видеть влюбленных и благословить 'их\ Контрабандист медленно отвернулся и, отворив дверь, сделал тем, кто ждал за ней, знак войти. Тотчас вошла Алида, ведя за руку мнимого Буруна, уже в женском платье.. Хотя бюргер много раз видел девушку, которую считал сестрой контрабандиста, ее удивительная красота никогда раньше так не поражала его. Шелковистые баки исчезли, и на щеках играл румянец, который от горячих лучей солнца стал еще ярче. Темные блестящие локоны, теперь уже пе уложенные с таким искусством, чтобы скрыть ее пол, завивались колечками и свободно ниспадали на лоб, обрамляя лицо, дышавшее веселым лукавством, хотя и омраченное думами. Не часто увидишь вместе два столь прелестных существа, как эти две девушки, кото¬ рые опустились на колени перед коммерсантом. Казалось, одно мгновение давняя и прочная любовь дяди и покро¬ вителя боролась в его душе со вновь родившейся любовью отца. Но даже его притупленные, уродливые чувства не 792

могли устоять перед природой, и с именем дочери на устах скупой и расчетливый олдермен бросился к Эудоре на шею и разрыдался. Суровый контрабандист, который присутствовал при этой сцене, ничем не выдал своих чувств. Но в глазах его промелькнуло сомнение, тревога и, наконец, грусть. С этим выражением на лице он вышел из комнаты, как видно понимая, что посторонний чело¬ век не должен видеть изъявление столь священных чувств. А два часа спустя все главные герои нашей повести со¬ брались на берегу маленькой бухты, под сеныо дуба, ка¬ залось, столь же древнего, как сам Американский кон¬ тинент. Бригантина готова была сняться с якоря, она оде¬ лась парусами, напоминая своей легкостью и изяществом прекрасного лебедя, которому сама природа велит плыть все дальше и дальше. Подошла шлюпка, и Бороздящий Океаны протянул руку Зефиру, чтобы помочь мальчику выйти на берег. — Мы, люди, подвластные стихиям, очень суевер¬ ны, — сказал он, когда легкая нога ребенка коснулась земли. — Виной тому жизнь, полная опасностей, которые мы не в силах преодолеть. Много лет я верил, что, когда этот мальчик впервые ступит на берег, свершится боль¬ шое счастье или еще большее несчастье. Я жду исполне¬ ния пророчества. — Все будет хорошо, — сказал Ладлоу. — Алида и Эудора научат мальчика обычаям этой простой и благо¬ датной страны, а он, надеюсь, быстро их усвоит. — Боюсь, что мальчик еще не раз с грустью вспом¬ нит те уроки, которые давала ему морская волшебница! Капитан Ладлоу, мне остается выполнить еще один долг, которым я, человек более чувствительный, чем вы, быть может, полагаете, не могу пренебречь. Если я не ошиба¬ юсь, красавица Барбери согласна стать вашей женой? — Да, она осчастливила меня своим согласием. — Сэр, я не стану вдаваться в объяснения относитель¬ но прошлого, но вы оказали мне доверие, за которое я от¬ плачу вам взаимностью. Я здесь для того, чтобы всеми возможными средствами вернуть Эудоре отца и законные права на его состояние. Если я не доверял благородной Алиде, опасаясь ее враждебного влияния на олдермена, то не забывайте, что это было до того, как я познакомился с ней и получил возмояшость оценить не только ее 793