в притворном изумлении всплеснув руками, однако Лайо¬ нелу показалось, что его сообщение явно пришлось ей по душе. — Подвиги капитана Полуорта превосходят всякое вероятие! Поистине нужно обладать несокрушимой верой, чтобы не усомниться в возможности Подобного чуда! Впро¬ чем, после того как кучка фермеров сумела дать отпор двум тысячам английских солдат, я уже приготовилась к тому, что мое легковерие будет и в дальнейшем подвер¬ гаться неслыханным испытаниям. — В таком случае, мой друг появляется в благоприят¬ ный для него миг, — промолвил Лайонел, поднимаясь со стула навстречу выросшему в дверях Полуорту и соби¬ раясь последовать за Сесилией Дайнвор, впорхнувшей в соседнюю комнату. — Говорят, что легковерие — один из главнейших пороков вашего пола, а я вынужден покинуть вас как раз в ту минуту, когда вы, по-видимому, находи¬ тесь целиком во власти этой слабости, да еще в опасном обществе того, кто является предметом нашей беседы. — Ну, капитан Полуорт, вас тут сейчас так аттесто¬ вали, что вы бы, верно, отказались от всякой надежды на повышение в чине и на военную удачу, лишь бы это ус¬ лышать! — снова залившись румянцем, воскликнула Агне- са. — Впрочем, я не собираюсь удовлетворять ваше лю¬ бопытство — пусть оно лучше вдохновит вас на более высокие дела, чем те, которые вы совершали за время, истекшее со дня нашей последней встречи. — Я полагаю, что майор Линкольн отдал должное моим стараниям, — отвечал добродушный капитан, — и, надеюсь, он не преминул упомянуть о том, как я уберег от мятежников его коня. — От кого, сэр? — нахмурившись, перебила его Аг- неса. — Как изволите вы величать добрый народ Масса¬ чусетса? — Вероятно, я должен был сказать — потревоженных обитателей этого края. Ах, мисс Агне-са, сколько страда¬ ний перенес я за этот день! Право же, ни один человек на земле так не страдал! И все ради вас... — Ради меня! Ваши слова нуждаются в пояснении, капитан Полуорт. — Это невозможно, — ответил капитан. — Поступки и чувства, продиктованные движением души, не нуждаются е словах. Я знаю только, что весь день страдал ради вас невыразимо, а то, что невыразимо, — то необъяснимо. 137

— О, я понимаю, это часто описывается в романах: изъяснение того, что нельзя изъяснить словами. Право, майор Линкольн не ошибся, сказав, что я стану жертвой своего легковерия. — Вы клевещете на себя, прелестная Агнеса! — ска¬ зал Полуорт, стараясь изо всех сил придать себе самый жалостливый вид. — Ни легковерие, ни милосердие не свойственны вашей натуре, иначе вы бы уже давно пове¬ рили мне и сжалились надо мной. — Но я боюсь, что сострадание в известной мере... в некотором роде... словом, что сострадание в какой-то сте¬ пени является грозным признаком некоего опасного сер¬ дечного недуга, — промолвила Агнеса, потупившись и старательно изображая девичье смущение. Кто же посмеет это отрицать? — воскликнул капи¬ тан. — Несомненно, это самый безошибочный способ для юной девушки узнать, куда влечет ее сердце. Сотни лю¬ дей находятся в неведении о* движениях своего сердца до той минуты, пока сострадание не пробудится в их душе. Но к чему клонится ваш вопрос, мой прелестный мучи¬ тель? Осмелюсь ли я льстить себя надеждой, что вы на¬ конец прониклись жалостью к моим мукам? Увы! Боюсь, что это именно так, капитан Полу¬ орт, — ответила Агнеса с видом глубочайшей серьезности, сокрушенно покачивая головой. Полуорт, окрыленный ее словами, придвинулся к про¬ казнице ближе и даже осмелился взять ее за руку, го¬ воря: — Ваше столь сладостное для меня признание воскре¬ шает мою душу... Шесть месяцев кряду, взирая на ваше хмурое чело, я чувствовал себя побитой собакой, но од¬ ним добрым словом вы пролили целительный бальзам на мои раны, и я снова стал самим собой! — В таком случае, моя жалость испарилась! — заяви¬ ла Агнеса. За этот долгий, исполненный тревоги день я, казалось мне, достигла более преклонного возраста, чем моя почтенная двоюродная бабушка, и, когда некоторые известные мне одной мысли приходили в мою голову, мне чудилось даже, что все недуги, свойственные этому возра¬ сту, терзают меня: и ревматизм, и подагра, и астма, и еще бесчрхсленное множество других, никак не приличествую¬ щих девушке, которой едва минуло девятнадцать лет. Но вы все разъяснили мне, и страхи мои развеялись -= я по¬ 138

няла, что все это было лишь жалостью. Судите сами, По-« луорт, что за жену приобретете вы, если когда-нибудь в припадке слабости я решусь выйти за вас замуж, ведь я уже обзавелась половиной ваших недугов! — Человек, мисс Денфорт, не создан для того, чтобы пребывать в постоянном движении, как маятник этих ча¬ сов, да еще не испытывать при этом усталости, отвечал чрезвычайно расстроенный Полуорт, безуспешно пытаясь скрыть свое разочарование. *=- Однако я тешу себя уверен¬ ностью, что во всей легкой пехоте опрошу заметить, я сказал: во всей легкой пехоте ^ не найдется ни одного офицера, который за двадцать четыре часа покрыл бы большее расстояние, чем тот, кто, невзирая на все перене¬ сенные им испытания, спешил пасть к вашим ногам, пре* жде чем насладиться естественным отдыхом. — Капитан Полуорт, сказала Ашеса вставая, ~ если ваши слова — комплимент, то благодарю вас за не¬ го. Но, добавила она, невольно прижав руку к сердцу и утратив напускную серьезность под наплывом более глу¬ бокого чувства, которое отразилось в ее темных глазах и осветило прелестное лицо,« тот, кто хочет пасть, как вы изволили выразиться, к моим ногам и занять место в мо¬ ем сердце, не должен приходить ко мне с поля битвы, где он сражался с моими соотечественниками и помогал закабалить мою отчизну. А теперь позвольте мне, сэр, покинуть вас на несколько минут: майор Линкольн здесь у себя дома и выполнит за меня долг гостеприим¬ ства. И, проскользнув мимо Лайонела, который в эту ми¬ нуту появился в дверях, она удалилась. — Нет, лучше уж быть выносной лошадью в упряжке почтовой кареты или скороходом, нежели влюбленным!— вскричал Полуорт. — У меня и так собачья жизнь, Лео, а эта девушка обращается со мной хуже, чем с водовозной клячей! Но боже, какие у нее глаза! От них хоть сигару прикуривай. Мое сердце уже куча пепла!.. А что терзает тебя, мой друг? За весь этот проклятый нынешний день я еще ни разу не видел тебя таким встревоженным! — Пойдем ко мне, на мою квартиру, — прошептал Лайонел, который и в самом деле был чем-то чрезвычайно взволнован, -т- Пора уже привести себя в приличный вид после такого похода. = Я уже все для этого приготовил, = сказал Полуорт, 139

ковыляя за своим приятелем. Однако поспевать за раз¬ машистым шагом Лайонела было не так-то просто, и лицо Полуорта то и дело искажалось разнообразными гримаса¬ ми, отражавшими его страдания. — Когда мы с тобой расстались, я попросил одного приятеля одолжить мне на время его экипаж и поехал прямо к тебе на квартиру. Вслед за-этим я немедленно написал малышу Джимми Крэгу и предложил ему поменяться со мной ротами, ибо с этого часа и впредь я навсегда отрекаюсь от легкой пехоты и при первой же возможности постараюсь пере¬ браться назад в драгуны, а как только мне удастся это осуществить, майор Линкольн, я намерен вступить с тобой в переговоры о покупке у тебя лошади. После того как я вышеозначенным образом выполнил свой долг — ибо направлять свои усилия на то, чтобы уцелеть и продлить евое существование, я полагаю долгом каждого, — после этого, повторяю, я составил меню для Меритона, позабо¬ тившись о том, чтобы ничего не было упущена* а затем поспешил, так же как и ты, припасть к стопам моей возлюбленной... Ах, майор Линкольн, ты счастливый че¬ ловек, тебя встречают чарующими улыбками... — Ах, не говори мне, пожалуйста, о чарующих улыб¬ ках! — нетерпеливо прервал приятеля Лайонел. — Все женщины на один лад — капризны и непостижимы. — Подумать только! — воскликнул Полуорт, в изумле¬ нии уставившись на своего приятеля. — Как видно, тот, кто сражался под знаменами короля, надраено будет искать у наших дам благосклонности! Непостижимыми узами связаны здесь Купидон и Марс, любовь и война! Вот я, проведя целый день в сражении, словно какой-ни¬ будь сарацин, турок или Чингис-хан, словом, кто угодно, только не добрый христианин, спешу сюда, исполненный самых серьезных намерений, и готов предложить мою ру¬ ку, офицерский чин и имение Полуорт некой вероломной особе, а она встречает меня столь хмуро и неприветливо, словно ее держали целые сутки на хлебе и воде, и не ску¬ пится на язвительные намеки. Но какие глаза у этой де¬ вушки! И какой румянец, когда она поджарится чуть больше обычного! Так, значит, и с тобой, Лайонел, тоже обошлись, как с дворовой собакой? — Как с дураком, каким я поистине и являюсь, — от¬ вечал Лайонел, устремляясь вперед так поспешна, что вскоре его приятель остался далеко позади, и беседа их 140