1.
<1922>.
Может быть Вам известно, что в Питере возникает детское издательство «Радуга»[1112]. При этом издательстве будет журнал «Носорог». Журнал будет состоять из двух частей: для крошечных детей и для детей постарше. Я уверен, что Ваши стихи будут истинный клад для обоих отделов. Пришлите их возможно скорее. Они будут немедленно оплачены и даны художникам для иллюстрации. Особенно нужны мне стихи для детей самого старшего возраста, что-нибудь эпическое, какую-нибудь балладу о спасательной лодке, о пожарных, про храбрых авиаторов и проч. Так же хотелось бы поживиться от Вас прозой. Вы, кажется, единственный из нынешних русских поэтов, кто владеет прозаическим стилем. Нет ли у Вас какой-нибудь сказки, или еще лучше повести. Будьте добры, сообщите об этом Марии Никитичне[1113].
Мой адрес: Манежный 6 кв. 6.
Передайте, пожалуйста, и Серапионовым братьям мое усердное приглашение в журнал.
2.
<4 апреля 1928>.
Человек слаб: Ваша надпись очаровала меня так же, как и книжка[1114]. Положительно, у Вас есть дар веселой сердечности — величайшее сокровище для детского поэта! К счастью, Ваша надпись не иллюстрирована никакой А. Ефимовой[1115] — и потому пострадала меньше, чем Ваши стихи.
Я сию минуту вернулся из Москвы и еще не очнулся от угара — поэтому извольте мне простить бессвязность и краткость этой цыдулки.
Одно я могу сказать связно — это что я люблю Ваш голос — в поэзии с самых первых Ваших стихов, прочитанных в незабываемом доме Мурузи[1116].
3.
<7 ноября 1963>.
Спасибо за оттиск[1117].
О Зощенко — замечательно. Особенно вторая часть: о его трагическом умирании. Палачи не только оскорбили и ранили его, но обрекли на голод, на нужду.
В эту пору, когда он был так величав и так раздавлен, что невозможно было на него смотреть без слез, я переписывался с ним; каждое его письмо было полно безысходной тоской. Незадолго до смерти он был у меня в Переделкине — именно такой, каким Вы описали его, «отпустивший обручи», не стоящий на ногах — «полу-жилец могилы». Эти страницы Ваших записок драгоценны, в них чувствуется сдержанный гнев.
О Маршаке очень верно, но есть и недомолвки. У Вас вышло так, будто я, не будучи в силах написать «Тараканище», обращался к студистам за помощью. Этого не было. В «Тараканище» нет ни одной чужой строки*).
Маршак поэт огромного масштаба. Он вдохновил очень многих писателей, призывая их писать для детей: Алексея Толстого («Золотой ключик»), Хармса, Шварца и т. д. Но к Тыняновской «Кюхле» он не имел никакого отношения.
Вы воскресили в моей памяти «те баснословные года» — «Дом искусств», «Дом литераторов», «Студию». Спасибо, дорогой друг.
Я очень жалею, что Вы не посетили меня в Барвихе. Неужели мы больше никогда не увидимся? — «Быстро я иду к закату дней».
Привет Вашему брату[1118]!
_________________________
*) Конечно, я бесконечно благодарен Вам за дружественное отношение ко мне, которое я угадываю в этих статьях.
4.
8 августа 1966.
Во время моей болезни, которую я всю эту весну (и часть лета) считал смертельной, я не имел возможности читать присылаемые мне книги. Таков был запрет врачей. Мне было разрешено лишь два часа в день посвящать «мозговым» занятиям, и, естественно, я читал лишь то, что непосредственно связано с моей тогдашней работой. Этим объясняется мое дикое хамство: я не поблагодарил Вас за Вашу милую книгу и за лестное для меня предисловие к ней[1119].
Книжку я всю прочитал. Сейчас её нет у меня под рукой. Некоторые стихотворения были известны мне и прежде, но некоторые я прочитал впервые. Из них запомнилось: «Свидетели великих потрясений», «Своевременные мысли», «Анне Ахматовой», стихотворение о крохотных школьниках*)[1120] и конечно, «Толмач», очень верно передающий чувства многих переводчиков.
Словом, я перед Вами в неоплатном долгу. Как хотелось мне выразить Вам свое соболезнование по поводу Вашей тяжелой утраты[1121], я легко представляю себе, как она тяжела для Вас, но в это время я был прикован к больничной койке — и у меня была своя незаживающая рана[1122].
Словом: любимая, милая Елизавета Григорьевна, не сердитесь на меня за мое невольное хамство — но знайте, что я с давнего времени привык думать о Вас с дружеским чувством.
_________________________
*) Забыл текст: там есть строки о ябеде.
Мариэтта Шагинян
Елизавету Полонскую с Мариэттой Шагинян до конца дней связывали очень дружеские отношения. 14 октября 1963 года Полонская писала Эренбургу о Шагинян: «Она настоящая ingenu sklerotique и я её люблю со всеми её завиральными идеями. Впрочем, особенно выбирать не приходится. Выбор сделан давно»[1123]. Про завиральные идеи, конечно, мягко сказано, но эта неуемность, пылкость, непредсказуемость глухой Шагинян, все её политические курбеты были чем-то сердцу Е. Г. любезны, да и привыкли они друг к другу. Полонская и Шагинян переписывались всю жизнь. Письма Е. Г. хранятся в архиве семьи Шагинян. Для представления о веселом стиле писем Полонской к Шагинян приведу только два фрагмента из них. Вот — из письма Е. Г. от 9 апреля 1924 г.:
1110
Речь идет о поэзии Н. А. Некрасова, изучению которой Чуковский посвятил почти всю жизнь.
1111
Текст неопубликованного стихотворения Полонской, как и тексты последующих писем К. И. Чуковского предоставлены мне покойным М. Л. Полонским.
1112
Издательством «Радуга» (1922–1930) владел Л. М. Клячко; детские книги, которые оно выпускало, отличали высокий литературный (текст) и художественный (иллюстрации) уровень. В 1923 г. «Радуга» выпустила книжку детских стихов Е. Полонской «Зайчата» в оформлении А. Радакова, переиздав её в 1924 г. с рисунками Ю. Хржановского, и дважды в 1926 г. с рисунками В. Сварога.
1113
Рыжкина М. Н. (псевдоним Памбэ) — поэтесса, переводчица, занималась в семинаре Лозинского, работала во «Всемирной литературе»; К. И. Чуковский вспоминает её в «Чукоккале» (М., 1979. С. 228). — подробнее о ней см.: Минувшее. Вып. 13. 1993. С. 355–456.
1114
Книжка стихов Е. Г. Полонской «Детский дом» (М., 1928).
1115
Ученица К. С. Петрова-Водкина Анна Максимовна Ефимова (1897–1962) иллюстрировала две детские книжки Полонской: «Про очаг да ясли и пирог на масле» (1927) и «Детский дом» (1928) — последняя была издана ею совместно с Полонской.
1116
В доме Мурузи (Литейный пр. 24) в 1919 г. открылась литературная Студия при издательстве «Всемирная литература», где у К. И. Чуковского и Н. С. Гумилева занималась Е. Полонская.
1117
Оттиск воспоминаний Е. Г. Полонской из «Ученых записок» Тартуского университета (Выпуск 139. С. 379–389).
1118
А. Г. Мовшенсон.
1119
Елизавета Полонская. Избранное. М.; Л., 1966. Книга избранных стихов, посвященная памяти брата, открывалась предисловием «К моим читателям», где, в частности, говорилось и о Студии: «Литературной критике и технике перевода учил нас Корней Иванович Чуковский, талантливейший журналист, чье острое перо досаждало тогда многим пошлякам от литературы…».
1120
«Люблю тетрадь с косыми в три линейки…» (1958).
1121
Смерть А. Г. Мовшенсона в 1965 г.
1122
В 1965 г. умер сын Чуковского Николай Корнеевич.
1123
РГАЛИ. Ф. 1204. Оп. 2. Ед. хр. 2056. Л. 11.