Ибрагим Катхода ал — Каздоглу правил, не считаясь со Стамбулом. Место паши при нем подолгу оставалось вакантным, а налог в пользу султана не отсылался. Оппозицию ему возглавлял Черкес Ибрагим — бей. Армянский купец и путешественник Лузиньян, автор «Истории о возмущении Али — бея против Оттоманской Порты», писал, что продвижение Ибрагимом Катходой грузинских мамлюков в звание беев «положило основание вражде между обоими Ибрагимами, которая не прежде окончилась, как пока грузинский Ибрагим в 1758 году учинился жертвою стороны Черкаскаго». Однако, согласно хронике Джабарти, Ибрагим Катхода умер своей смертью в 1754 году.
После Ибрагима Катходы вся власть перешла в руки Ридван — бея, который вовсе не желал царствовать и был поглощен всецело своим любимым занятием — строительством дворцов. Он не выдвинул ни одного из своих мамлюков или солдат в ранг бея, а Черкес Ибрагим — бей смотрел на него, как на предателя черкесского дела. В результате, когда через шесть месяцев новый лидер Каздоглийя Али — бей поднял мятеж, Ридван — бей оказался неспособен на сопротивление, был смещен и убит. Но дом Каздоглийя постигла та же участь, что и Факарийя, Касимийя и прочие мамлюкские дома. Последовала многолетняя борьба за верховную власть между отдельными кланами. Она завершилась приходом в 1763 г. к власти Али — бея, принявшего титул шайх ал — балада. Сепаратизм мамлюков в правление Али — бея достиг своего апогея. Он провозгласил себя султаном Египта, захватил Хиджаз и начал войну с Османской империей за обладание Сирией. Разрозненные дружины мамлюков были объединены в единую, мощную армию, которая вела успешные операции против турок, сирийцев и бедуинов. Все это дало основание К. М. Базили утверждать, что Али — бей возродил черкесское могущество на берегах Нила. Сам Али — бей не был черкесом. По свидетельству знавшего его Лузиньяна, он родился в Абхазии, в семье христианского священника Давида. Г. А. Бей-Мамиконян выводит отсюда грузинское происхождение Али — бея.
Первое, что сделал Али — бей после прихода к власти — это убийство Черкес Ибрагим — бея и возведение в ранг бея своего личного мамлюка, абхаза Мухаммада. Ближайшее окружение Али — бея состояло из шестнадцати беев: трех абхазов, девяти грузинов (мингрелов) и четырех черкесов.
Постепенно черкесская партия внутри Каздоглийя усиливалась. К 1773 году этот процесс привел к примерному равновесию сил. Захвативший власть Мухаммад — бей Абу — з-Захаб частью перебил хущдашей Алибея, частью изгнал их из Египта. Причем почти все черкесские и абхазские хушдаши Али — бея покинули его и встали на сторону Мухаммад — бея, хотя он был намного младше их. Али — бей был предан и погиб в жестокой схватке, в которой погибли и все его телохранители.
Мухаммад — бей продолжил политику своего предшественника и в 1775 г. вторгся в Палестину. «В разгар кампании, — пишет X. И. Кильберг, — после взятия Газы, Яффы и Акки, Мухаммад — бей внезапно умер».
Его ближайший сподвижник черкес Мурад — бей был единодушно избран новым главой мамлюков. Но при этом, как сообщает Джабарти, эмиры уступили настояниям мамлюков Мурад — бея. А мамлюки Мурад — бея были в подавляющем большинстве своем его соплеменниками, о чем свидетельствуют данные Артин — паши, Джабарти и Клота Антуана. Кавалькада из 170–200 всадников, мамлюкских беев и их оруженосцев, расстрелянная арнаутами Мохаммеда Али 1 марта 1811 года, состояла из одних черкесов, происходивших из дома Мурад — бея.
Мурад — бей делил власть со своим хушдашем кахетинцем Ибрагим — беем. Впервые за многие десятилетия два могущественных бея мирно уживались друг с другом. Ибрагим — бей занимал пост шайх ал — балада, а Мурад — бей пост амир ал — хаджа. Говоря современным языком, первый был главой правительства Египта, а второй — главнокомандующим вооруженными силами мамлюков. Фактически каждый из них занимался тем, к чему у него было больше склонности. Хроника Джабарти убеждает в том, что в глазах местных жителей истинным правителем был все же Мурад — бей, поскольку он постоянно вмешивался в дела администрации и единолично решал все военные вопросы. «Мурад — бей, — пишет Джабарти, — был светловолос, среднего роста и плотного телосложения, носил густую бороду и имел грубый голос. На лице его был шрам от удара саблей. Он был тиран, несправедливый и жестокий, высокомерный, самодовольный и кичливый». В дружине его, на момент вторжения Наполеона было 1200 мамлюков, в то время как у его соправителя было 600 мамлюков. Снижение численности грузинских мамлюков имело, помимо прочего, и совершенно объективную причину: мамлюкские агенты и работорговцы опасались появляться у границ Грузии, где и население и правители были настроены антитурецки. После русско — турецкой войны 1768–1774 гг. Порта обязалась не вмешиваться во внутреннее управление Имеретии и Мингрелии. В 1783 г. царь Грузии (Картлии и Кахетии) Ираклий II принял протекторат России по Георгиевскому договору, тогда же в Грузию прибыл русский военный отряд, который «помогал отражать набеги аджарцев». Словом, в последней трети XVIII века Грузия стала слишком опасной зоной для работорговли и грузинские беи Каздоглийя не могли позволить себе роскошь быть окруженными исключительно своими соплеменниками. Черкесские беи, напротив, не испытывали в этом плане никаких трудностей. Их соплеменники на Кавказе, по замечанию М. Пейсонеля, в этот период «находятся в постоянной вражде между собою и, с целью захвата рабов, производят набеги, причем все захваченное считается законной добычей и не требуется назад».
Сильнейший удар господству мамлюков был нанесен вторжением французских войск во главе с Бонапартом в 1798 году. И если армию Людовика IX Святого в 1249 году встретили черкесские и кипчакские мамлюки во главе с черкесским эмиром Бибарсом, то армию Наполеона встретили черкесские и грузинские мамлюки во главе с опять‑таки черкесским эмиром — Мурад — беем.
«О Египте, — пишет Е. В. Тарле в «Очерках истории колониальной политики», — французские правители мечтали еще со времен Людовика XIV. О Египте думал и Шуазель, знаменитый министр иностранных дел при Людовике XV». После революции Талейран сделал на заседании французской академии доклад о той пользе, которую может принести Франции обладание Египтом. Наполеон живо заинтересовался этим проектом, прочитав сочинения Савари и Вольнея. Захват Египта нанес бы жесточайший удар по английскому влиянию на Ближнем и Среднем Востоке. Хорошим поводом для организации экспедиции послужили жалобы французского консула в Каире Магаллона на притеснения со стороны мамлюкских беев. «Впрочем, эта экспедиция никогда не была бы решена, если бы директория не пришла к заключению, что она нашла предлог удалить генерала Бонапарта, втягивая его в то же время в предприятие, рискованное и с неизвестным исходом», — вспоминал участник египетской кампании Виго Руссильон. Если же верить марксистам в том, что корень всего в экономике, то следующий отрывок из мемуаров самого Наполеона объясняет многое: «В 1775 г. мамлюки заключили договор с английской Индийской компанией. С этого момента французские торговые дома подвергались оскорблениям и всяческим унижениям….Порта заявила, что она тут ничего не может поделать, а мамлюки — «люди жадные, безбожные и мятежные» …».
31 июня 1798 г. французский флот подошел к Александрии. Как только стемнело, началась высадка. «Но в час ночи, — пишет Наполеон, — комендант города Кораим узнал от одного араба — бедуина, что неверные овладели фортом Марабут, море покрыто их шлюпками, а взморье почернело от высаженных на нем солдат. Тогда он сел на коня и поскакал туда во главе двадцати мамлюков. На рассвете он столкнулся с ротой французских стрелков из боевого охранения, атаковал ее, отрубил голову командовавшему ею капитану и с триумфом возил ее по улицам Александрии».
Нет нужды излагать здесь в деталях ход этой войны. Она описана достаточно подробно многими авторами, в том числе и самим Наполеоном. Приведем лишь несколько любопытных отрывков из самых разных источников, которые позволяют по достоинству оценить обе стороны.