Крис скользнул вперёд, завёл руки за спину. За плечами заклубилась темнота, а в подставленные ладони привычно легли рукояти клинков. И вынырнул из-под щита. За его движениями глаза Аталь не поспевали, она ругнулась, снова чувствуя себя той самой ущербной человечкой из эльфийских анекдотов. Утешало одно — раз уж вместо силуэта дроу видно только смазанную тень, то и лучники не попадут. Разве можно застрелить ветер? Для этого нужно быть эльфом и, желательно, тёмным.

Девушка прислонилась к дереву. На неё не обращали не малейшего внимания, хотя прекрасно видели. Но ни стрелами, ни прочими метательно-тыкательными орудиями пробивать её щит не торопились. Мало того, нагло поворачивались беззащитными спинами, словно лично принимали у неё присягу и точно знали, что целительница не может намеренно ранить или убить…

Аталь протянула руку к ближайшему лучнику и просмотрела защиту. Ничего ж себе! Амулетов на воинах было столько, что продав все побрякушки оптом и вполцены, можно было прикупить приличную деревню с заливными лугами в придачу. Что ж за маг, такой могучий или нежадный, их спонсирует?

Мысли водили хоровод в безумной попытке заставить хозяйку думать обо всём и сразу. Хотя и без них целительнице было очень не по себе. Стоять на краю жестокого сражения (а точнее планомерного избиения людей, и безуспешного догоняния единственного дроу) было дико, противно и на удивление безопасно. Особенно под надёжным щитом, крепость которого всё-таки пару раз проверили некие упрямые личности. Видимо, отчаявшись прибить неуловимого эльфа, решили для поддержания разговора добыть веский аргумент — его подругу.

Но щит не подвёл, ни стрелы, ни метательные ножи, ни даже прямой удар мечом его не повредили. Девушка совсем уж было заскучала, как вдруг внезапная боль пронзила плечо и жгучими искрами рассыпалась по всей руке. Недоуменно глянув на абсолютно целую конечность, Аталь ахнула и заскользила взглядом в поисках Криса. С трудом уловив мелькнувшую чёрную тень, она поняла, что это не её боль, а его, всё-таки, достали. И не простой стрелой, а зачарованной, которая сковывает движения и отнимает руку… вот, он уже замедляется так, что отчетливо виден ранее смазанный силуэт, и сейчас…

Даже не успев додумать, чего там будет дальше, девушка метнула заклинание защиты, закрывая любимого. И негромко произнесла, точно зная, что он, в отличие от людей, её услышит и на том краю поляны:

— Остановись, выдерни стрелу.

Дроу проделал всё быстрее, чем она договорила, успев ещё и одарить её взбешённым взглядом чёрных глаз, весьма далёким от благодарности.

— Закройся немедленно! — заорал он так, что Аталь невольно отступила назад, попытавшись врасти в ближайшее дерево. И очень вовремя, судя по вонзившейся парочке стрел рядом с её головой. Вернув на место щит, девушка не без труда выковыряла стрелы, глубоко завязнувшие в коре. И эти зачарованные! Да что ж это такое?

Взяв стрелу в чашечку ладоней и попытавшись распознать заклинателя, она досадливо прикусила губу — аура творца заклинания была скрыта маскирующими чарами. И хотя на этот раз тёмный маг, уже порядком поднадоевший своей неуловимой осторожностью, действовал собственноручно, прочитать его ауру всё-равно не получилось.

Усилием воли отложив размышления «на потом», Аталь снова отыскала взглядом своего эльфа. Чёрные клинки, хоть немного и замедлились, всё так же уверенно порхали в воздухе, выпивая пролитую ними кровь, помогая и направляя руку хозяина к цели. Он не колебался и не раздумывал, когда и какое движение совершить. Отступить или атаковать, увернуться или отбить, обезоружить или разрубить на месте — натренированное тело само выбирало рисунок боя, а разумом владела Покровительница, принимая дары от своего Избранника. На мгновение Тьма потеснилась, пригласив оценить самоотверженную глупость его возлюбленной. Успев подумать, что нужно было-таки её привязать, Кристарн услышал мягкий бархатный смех и почувствовал, что Покровительница уходит, довольная и насытившаяся тёмными душами.

Дроу остановился, пытаясь понять, остался ли кто живой. Обычно он точно чувствовал количество противников, но с этими дурацкими амулетами лучше было всё перепроверить. Аталь, умница, стояла укрытая своим щитом, не порываясь более на самоотверженные операции по спасению подстреленных эльфов. И сосредоточенно изучала одну из стрел. Даже понюхала, кажется. Вот даёт, ещё б на зуб попробовала!

Лучников не видать вообще. В смысле, живых, конечно. Причём, лучники то или мечники — уже и не разберёшь, вооружены чем попало. То ли стрелы закончились, то ли поняли, что стрелами его можно достать только по невероятной случайности, и решили познакомиться поближе… в любом случае, сами виноваты. Но как неудачно-то вышло! Неужели никого в живых не осталось, и придется пропавших эльфов искать самим? Найдут, конечно, но с провожатым было бы куда быстрее…

— Аль, прекращай стрелы нюхать! Под этим щитом ты сможешь переместиться?

— Да, — быстрый кивок и недоверчивый взгляд — неужели отпустит?

Призывая Тень, Кристарн скороговоркой, чтобы не передумать, проговорил:

— Давай. Кто-то из наших стоит на Грани. Счёт идёт уже на мгновения…

Аталь снова кивнула, сосредоточенно открывая портал. И остановилась перед шагом в пустоту, расслышав, как дрогнул шелковый голос:

— Аль! Укрой того, кто пострадал и исцели. Не геройствуй, щит не снимай. Дай слово!

— Всё будет хорошо, обещаю! — солнечно улыбнувшись, девушка растаяла в круге портала.

«Ага, а слова-то не дала!» — любезно напомнила Тень, срываясь с места.

— Сам знаю. Давай, милая, поднажми! — дотронулся до её шеи Повелитель, щедро делясь своей силой…

Аталь не любила открывать портал, ориентируясь на живое существо, а не на место, где хотела бы оказаться. Такое перемещение было сложным и использовалось магами крайне редко.

Во-первых — следовало ну очень хорошо знать того, к кому перемещаешься. Нужно было чувствовать душу и тянуться к ней, а такие отношения строятся не одно десятилетие. Словом, сама целительница могла таким способом переместиться только к Витарру или Анрэю, от которых получила Дар, ну и в перспективе — к Кристарну.

А во-вторых, такое перемещение грозило приятной возможностью вписаться на выходе в какую-нибудь стенку, или другой малоподходящий для жизни предмет. Поэтому, чувствуя завершения шага в пустоту, Аталь с трудом усмирила неимоверное желание завершить перемещение и дождалась проявления очертаний комнаты. Выбрав пятачок свободного места, она материализовалась, одновременно поднимая щит.

Облегчённо вздохнула — всё-таки, весьма трудно контролировать себя, если представляешь не единое целое, а миллиарды разрозненных клеточек! И тут же почувствовала, как холодная ярость заползает в её душу. И что она как никогда близка к нарушению Присяги целителя. Одно дело — смотреть на стрелу в плече быстрого, как ветер, воина, знать, что ранение получено в бою и само затянется в считанные минуты…

И совсем другое — видеть избитое тело друга, который не может ни регенерировать, ни постоять за себя, потому что связан и ранен… Сжав в бессильной злости зубы, Аталь мигом позабыла все просьбы и наставления любимого. Ведь зря считают, что целительство и боевая магия совместимы только в спектре построения защиты. Очень зря. Будучи целителем можно сделать многое — от кратковременной потери сознания до мгновенной смерти от остановки сердца или кровоизлияния в мозг…

Вот поэтому и дают маги-целители Присягу и причинившие осознанный вред живому существу с помощью своих способностей, пусть даже единожды, теряли их безвозвратно.

Даже зная, чем рискует, девушка всё-равно была не в силах остановиться, глядя на закатившиеся в полузабытье глаза Витарра и жестокую руку, сжимающую золотистые шелковые волосы.

— Последний раз спрашиваю, остроухий. Где девка?

Аталь подняла ладонь, чтобы бросить заклинание, как вдруг небесно-голубые очи эльфа распахнулись, и спекшиеся губы неожиданно твёрдо сказали: