Значит однозначно. Убить нужно в офисе. Чем? Я посмотрел на нож. Другого оружия у меня нет. Я представил, как втыкаю лезвие по самую рукоять в человеческую плоть и меня передернуло. Нож страшное орудие убийства. А сколько нужно нанести ударов, для того что бы человек умер? Куда нужно бить? Я не знаю ответов. Значить бить буду везде и столько раз, сколько нужно ему, что бы сдохнуть. Я специально накручиваю в себе ненависть к нему. Только так я смогу убить. Ножом. Вот такой парадокс, в век строительства орбитального кольца, остановить разрушение мира можно только ножом – орудием придуманным человечеством еще в каменном веке.

Выдвигаться нужно сейчас. Нельзя медлить, ведь я не знаю сроков готовности кольца. Быть может, его запустят уже завтра. А может и сегодня. Я слишком долго вычислял центр. Пойду кратчайшим маршрутом и к вечеру подойду к границе города. Затем часа четыре пройду по окраине и в полночь войду в город. Ночью мне будет не сложно пробраться к бывшему офису. К утру я должен быть там.

Все пора в путь. Я погасил костер, засунул за пазуху фляжку с водой. Нож положил в карман джинсов. Больше мне ничего не нужно брать с собой. У меня дорога в одну сторону и вряд ли я останусь жив. Я в последний раз окинул взглядом свое не хитрое пристанище, ставшее мне родным домом. Затем, резко повернувшись, двинулся к скальному карнизу.

Я иду по осеннему лесу и с удовольствием рассматриваю все вокруг. Меня не покидает чувство, что я вижу это все в последний раз. Лес это грандиозное творение природы, он напоминает мне огромный живой организм. Продуманная до мелочей замкнутая система. Я не должен допустить уничтожение этого чуда. Никогда я не был таким сентиментальным к растениям. Если бы можно было вернуть все назад, то я бы обязательно ходил бы в походы с ночевкой. Ведь в лесу так здорово!

Я пролез через колючую проволоку и хвойный лес сменился лиственным. Здесь буйствовали желтые и оранжевые цвета. Как все-таки красиво, а в городе наверняка уже вся листва облетела и валяется по обочинам комками грязи.

За восемь дней проведенных в лесной чаще я проникся спокойствием и уютом такой жизни. Если мне повезет остаться в живых, обязательно переду жить в какое-нибудь глухое место. Если. Но это вряд ли. Путь самурая это смерть и сегодня я пройду свой путь.

Аналогия с самураями рассмешила меня. Я достал и одной рукой раскрыл нож. Клинок в форме, так называемого, «американизированного танто». Маленький самурайский меч. Только сейчас я увидел его скрытую красоту. Широкое лезвие с двойным спуском и резким переходом к кончику, показывало всю серьезность этого оружия. А плавно закругляющийся и слегка ниспадающий обух клинка, говорил о скрытой мощи. Я повертел нож в руке. Мелкая насечка на рукояти из твердого пластика, напоминала полотно крупного напильника и давала ощущение надежности. Пальцы идеально вписывались в эргономичные выемки, ножу просто некуда было деться из руки. Идеальный выбор орудия убийства. Правда, выбирать особо было не из чего. Не с лопатой же идти.

Солнце клонилось к закату, когда я подошел к окраине. Именно отсюда я совершил свой побег. А теперь я возвращаюсь. Твердой походкой, идя к цели. Поудобнее устроив купол на голове, я натянул поверх спортивную шапочку. Вышел на окружную дорогу. Шоссе пустовало, но мне это было на руку. Быстрым шагом я двинулся по обочине в северном направлении. Нужно спешить, ведь к полуночи я должен войти в город на минимальном расстоянии от своей бывшей конторы.

Глава 10 Восемьдесят третий день мирового хаоса

Я прошел двадцать пять километров по лесу и пятнадцать по окружной дороге. И теперь вхожу в город. Время уже за полночь, я отстаю от графика. Графиком не было предусмотрена усталость и падение ритма ходьбы. Осталось пройти какие-то жалкие десять километров по улицам ночного города. Но я устал, устал смертельно, если это выражение уместно для идущего на смерть. Я влил в рот остатки воды из фляжки и побрел по темному мокрому асфальту.

Ходить по лесу гораздо удобнее. В лесу почва мягкая, она амортизирует ударную нагрузку шагов и слегка пружинит, придавая бодрость ходьбе.

Асфальт все так бездушная субстанция. И он слишком твердый. Если бы на мне сейчас были мягкие кроссовки, а не стоптанные походные башмаки, я бы наверняка чувствовал себя лучше. Уставшие мышцы уже не смягчали шагов. Я ступал тяжело и каждый шаг тихой не приятной болью отдавался в суставах. Нужно терпеть. Терпеть и идти. Не зачем мне сейчас беспокоится о боли в коленях, после смерти они мне не понадобятся.

Смерть, какая она? Когда то, когда еще был доступен просмотр телевизора, я видел передачу, в которой брали интервью у людей переживших клиническую смерть. Все они рассказывали о туннеле, по которому летели навстречу яркому свету. Но до яркого света никто не добирался. Единственное чего я не помню, говорил ли, кто ни будь из них о боли. Больно ли это умирать?

У меня до этого знания осталось не больше шести километров. Что-то уж совсем медленно я иду. Время подходит к четырем утра, а мне еще шесть километров пилить. Я ускорил шаг и чуть было не застонал от усилившейся боли в левом колене. Оно было сломано во времена спортивной юности, но практически не беспокоило меня. Ну, так и нагрузок таких на него я не давал. Блин, как же больно! Стиснув зубы, я ускорил шаг. Чем быстрее я буду идти, тем меньше будет чувствоваться боль. Да и смешно как-то – убийца мирового зла не дошел до цели, потому, что коленка заболела.

В шесть утра я добрался до проходной на территорию моей бывшей работы. Охраны, как и в прошлый раз не было. Я побрел хромая через пустое пространство, примерно еще километр до офиса. Целый час я ковылял этот оставшийся долбанный километр. Колено не просто болело – оно стреляло вспышками боли прямо в мой мозг. В мой уставший не выспавшийся мозг. Доковыляв до здания, я обошел его справа и присел прямо на холодный асфальт. Беспокоится о простатите тоже глупо. А с этой стороны глухая стена, меня никто не увидит из офиса и я не буду заметен с пешеходной дорожки. Сейчас еще рано, офис закрыт. Мне нужно войти в помещение сразу за ним. Он приезжает в девять. У меня еще есть два часа отдыха. Я закрыл глаза и задремал.

Мне приснился чудный сон. Будто я сижу под лучами солнца на той самой полянке, где в течение восьми дней собирал грибы и ягоды. Из чащи вышла девушка. Та самая, что призывала меня бежать. Она в длинных белых одеждах идет ко мне, но я не вижу покачиваний от шагов, она словно парит над самой поляной. Девушка останавливается возле меня, приседает и смотрит мне в лицо. Какая же она красивая! Я не в силах пошевелится, не могу произнести ни слова. Она гладит меня по голове и говорит: «Ты все делаешь правильно». Мне становится так необыкновенно хорошо, что я просыпаюсь с широкой улыбкой на губах.

Смотрю на часы. Девять ноль две. Пора. Пытаюсь подняться, но не могу разогнуть затекшую спину. Помогаю себе руками, опираясь на стену. Встал. Решил потоптаться для разминки. Как только я перенес вес тела на левую ногу, то сразу упал от резкой боли в колене. Лежа на спине, ощупываю ногу. Колено распухло так, что уже не помещается в штанине.

«Вставай».

Да, да встаю. Мучиться осталось мне недолго. Почти не наступая на левую ногу, я обхожу здание. У крыльца никого. Все уже в кипучей деятельности. Широко улыбаюсь и клею на щеки два куска пластыря телесного цвета. Это поможет мне широко улыбаться. Так, я и визуально сойду за своего. На ментальном уровне меня все равно никто не видит, благодаря куполу под шапкой. Мучительно долго я поднимаюсь на второй этаж, слава богу, не на четвертый. Вхожу в офис. Суета пчелиного улья, другого ничего я и не ожидал увидеть. Я вижу цель. Он стоит посреди прохода, скрестив руки. Спиной ко мне. Я хромаю в его сторону. Улыбаюсь тем, кто смотрит на меня. Они улыбаются мне в ответ. Я уже близко. Осталась пара метров. Я достаю из кармана нож и открываю его. Раздается громкий щелчок. Слишком громкий. Он оборачивается. Смотрит на меня. Я уже на расстоянии удара, переношу вес на здоровую правую ногу и до побеления пальцев сжимаю потной рукой рукоять ножа. Он смотрит на меня и говорит: