— Ваши пропуска! — грозно сверкнул стёклами узких очков молодой коротко стриженый охранник, и мы синхронно подняли руки. — Проходите, и в следующий раз показывайте без напоминаний!

Я кивнул и увлёк девушку по гулкому проходу в сторону внутренней территории — хоть и огороженной, но находящейся под открытым небом. При этом засовывая руку в карман, невольно отметил, что случайно, вместо пропуска, показал свою пластиковую зарплатную карту, чего, как ни удивительно, умудрился не заметить охранник. Впрочем, видимо, он относился к тому типу людей, которому важно что-то предъявить, а остальное не имеет никакого значения. Или он больше смотрит на поведение человека?

— А давай прыгать по лужам! — восторженно крикнула Маша, когда мы шли по тёмному, мокрому асфальту в сторону шлагбаума с помигивающей оранжевой лампой. — Это так здорово, весело и интересно!

— Нет, нас ждёт мороженое и горячий кофе. — Протянул я, невольно отметив, что все разбросанные листы бумаги уже собранны, и о необычном происшествии, когда я просто вышел покурить, ничего больше не напоминает.

— Фи, какой ты неромантичный. Мог бы и поддержать девушку.

— Извини, но меня сейчас занимает нечто совсем другое…

Когда мы дошли до шлагбаума, начал накрапывать дождь. Я поёжился, представляя, как скоро окажусь дома и как следует переберу в памяти всё, что сегодня случилось, зная по крайней мере ответ хоть на какие-то неожиданно появившиеся вопросы. Весьма приятная, надо сказать, перспектива, учитывая, что болел я очень редко, а последний раз был в отпуске больше года назад — всё время находились какие-то дела и рабочие необходимости.

Показав очередному стражу порядка наши пропуска, мы оказались напротив набережной, и отсюда можно было видеть то место, где я попрощался с незнакомкой. Только сейчас я обратил внимание, что к ограде набережной напротив прикручен большой, слегка погнутый, круглый знак — перечёркнутый жирной линией, странно похожей на цвет куртки девушки перед смертью якорь. Видимо, в этом месте нельзя было останавливаться судам, хотя за всё время работы здесь я видел в этом месте Москва-реки всего лишь пару прогулочных катеров и несколько уборочных корабликов, собирающих в огромные гнутые сетки и сачки неизменно в изобилии плавающий на поверхности мусор. Точно так же, как и машина «скорой», забравшая мёртвое тело незнакомки и увезшая его, в конечном счёте, на свалку. Даже не верится, что с этого момента прошёл всего-то от силы час — создавалось ощущение, что с этим знанием и сожалением я прожил уже долгие годы и считал важным, неотъемлемым элементом собственной памяти. Однако сейчас не стоило на этом зацикливаться, поэтому я с облегчением бросил комок трусиков в первую же попавшуюся урну. Потом решительно взял плетущуюся всё время сзади Машу за руку и твёрдо повёл в сторону небольшой симпатичной кафешки, расположенной прямо за поворотом, возле гремящей и бурлящей стройки, на месте которой всего-то месяца четыре назад был просто заброшенный клочок земли с приземистыми каменными строениями и большой деревянной собачьей будкой. Я сам не видел, но коллеги рассказывали, что там периодически поселялись какие-то грозные бездомные псы и вроде как даже неоднократно покусывали кое-кого из прохожих. Не знаю, насколько можно было верить подобным историям, однако это невольно заставляло меня сбавлять здесь шаг и бдительно оглядываться в поисках возможного возникновения подобных проблем.

— Посмотри, как я иду! — как-то озабоченно сказала Маша, и я отметил, что, и в самом деле, это сейчас напоминает то, к чему вполне можно применить термин «раскоряка». — Никогда не задумывался, почему девочки так красиво ходят, виляя задом?

— Наверное, чтобы нравиться себе и окружающим?

— Нет, всё гораздо банальнее, как и многое, связанное с женщинами… — вздохнула спутница и грустно улыбнулась. — Видишь, если мы будем ходить так же свободно, как мужчины, то станем все смотреться вот так — нелепо, словно какие-нибудь кавалеристки. Поэтому хочешь не хочешь, а приходится соблюдать линеечку, а уж красота там и всё прочее, так сказать, лишь отличный побочный эффект, не более того.

— Интересные мысли. Как-то не задумывался о таком. — Ответил я и почему-то невольно вспомнил, как нелепо смотрятся болтающиеся женские руки, особенно с длинным маникюром, при быстром движении, если им не за что уцепиться — сумку там или партнёра.

— Вот поэтому у мужчин всегда гораздо меньше проблем, чем у женщин. Помни это и относись к нам, как к уже обременённым массой хлопот, пусть и невидимых со стороны, даже если кажется, что женщина ничего такого и не делает. Вот так вот. Ладно, мы туда?

Девушка опять перешла на шаг по линейке и многозначительно показала на симпатичный, переливающийся огоньками вход, неподалёку от которого располагалось похожее, но гораздо менее привлекательное заведение — палатка с резиновым шатром, куда сквозь большие дыры задувал ветер, кажется, без труда двигая блёклые дешёвые пластиковые столы и стулья.

— Конечно. Ты обо мне плохо думаешь! — усмехнулся я и через минуту мы уже сидели в комфортной, но чуть душной и пропахшей какими-то специями атмосфере. Здесь было тепло, и продолжающийся на улице дождик, кажется, набирающий силу, чертил забавные разводы по стёклам больших окон, старательно огибая нарисованные там чашки с кофе и чьи-то бесполые руки. Из этого я про себя заключил, что краску клали поверх и она хоть немного, но выпирает. Если по такой поверхности провести рукой с закрытыми глазами, то можно даже попытаться угадать — что же находится под пальцами, или ошибиться и весело над этим посмеяться в тёплой компании.

— Принести меню или сделаете заказ сразу? — спросила нас быстро подошедшая и какая-то запыхавшаяся низкорослая официантка в синем передничке и большим, косо приколотым, значком с надписью «София. Обращайтесь ко мне!» на груди.

— Нам два любых мороженых, кофе и много булочек с корицей, если есть! — быстро сказала Маша и, подняв брови, вопросительно посмотрела на меня. — Или ты хочешь что-то ещё?

— Нет, всё правильно, — ответил я и почему-то заметил на лице официантки лёгкое разочарование.

— В таком случае… — начала она, но потом просто громко захлопнула папку с меню, которое успела разложить на столе и, дёрнув плечами, быстро удалилась.

— Что же, вот мы и одни. Теперь, пожалуйста, расскажи всё, что сможешь. — Попросил я, заранее почему-то отвергая такой банальный ответ, как зашла в магазин, понравилось, купила, больше ничего не знаю.

— Сначала скажи — где ты взял капсулу?

Я неохотно и очень кратко изложил свою историю, ожидая какой-нибудь реакции в стиле какой ужас, но Маша оставалась совершенно спокойной.

— Что-то примерно такое я и думала. Они с ней заговорили, выбрали тебя и она передала. Глупая девчонка — она же знала правила, вот и попала в беду!

— Мне нужно знать подробности.

— Хорошо. — Маша кивнула и наморщила лоб. — Ты никогда не смешил или шокировал людей?

— Нет.

— Ты мне кажешься человеком достаточно наблюдательным и серьёзным, поэтому их выбор, наверное, правильный!

— Так что?

— Расскажу. Да, пожалуй, с этого всё и началось. В прошлом году я рассталась со своим молодым человеком. В общем-то, по правде говоря, ничего в нём такого особенного и не было, но всё-таки стало для меня большой трагедией — это были первые отношения, которые я считала действительно серьёзными. И вот однажды я поехала на пруды, где мы любили одно время гулять — не знаю сама зачем: может быть даже, чтобы ещё немного поистязать себя под видом успокоения приятными воспоминаниями. Людям свойственны такие вещи, но они очень редко приводят к чему-то хорошему. И там было искусственное дерево из металла, увешанное ленточками и замками. Знаешь, куда всё это добро цепляют на счастье, удачу, и ещё не разберёшь даже чего?

Я кивнул и положил руки на стол, машинально теребя простенькую пластмассовую салфетницу с невнятными затёртыми узорами. Почему-то мне пришло в голову, что многие люди до меня сидели здесь так же и трогали её, выслушивая что-то важное, пытаясь высказать наболевшее или просто томясь ожиданием. Да, теперь ко всем ним присоединился и я.