— А? Да, да, сейчас.

Девушка стала аккуратно нажимать цифры, а моё сердце сильно заколотилось.

Мы снова увидели весь процесс исчезновения капсулы, и Анатолий, обхватив нас за плечи, быстро сказал. — Теперь все садимся — неизвестно, как быстро помчится эта штука. Кирилл, сажай Лену на колени, а когда будете готовы, я нажму эту кнопку.

— Всё в порядке, я прижмусь к тебе покрепче, — прошептала девушка, а я утонул в мягкости обивке скамейки, через мгновение ощутив сверху внушительный вес Лены.

— Готовы? Тогда — вперёд! — воскликнул Анатолий и вдавил клавишу с красным верхом.

Мы замерли, но ничего не происходило.

— Что не так? — слабо вскрикнула Лена, когда тишина стала невыносимой.

— Думаю, что всё-таки придётся попробовать разделиться, — хмуро произнёс Анатолий, приподнимаясь. — У меня складывается такое впечатление, как я уже говорил, что все три кнопки надо задействовать одновременно. Возможно, вагон так поделён как раз для того, чтобы у находящихся здесь людей была возможность двинуться только при наличии кого-то в соседних отсеках. Что думаете?

— Может, и так, — кивнул я. — Но нас всего трое, и тогда мы разделимся!

— Ну, это, пожалуй, громко сказано — речь идёт всего лишь о решётках, — вздохнул Анатолий. — Кроме того, вовсе не факт, что двери закроются сразу и, может быть, мы успеем благополучно снова собраться все вместе.

— А никак какой-нибудь палкой или чем-то ещё нельзя через решётку нажать это всё отсюда? Ну же, думайте! — воскликнула Лена.

— Я уже размышлял о чём-то таком и, к сожалению, вынужден дать отрицательный ответ, — покачал головой Анатолий. — Конечно, мы могли бы выломать какие-нибудь трубы из коридора и попытаться дотянуться ими, но обратите внимание, как здесь всё расположено неудачно для этого, да и кнопка, прямо скажем, тугая. Поэтому, боюсь, нам не остаётся ничего другого.

— Ну и ладно, — зашептала Лена.

Она изящно с меня встала и, когда я тоже поднялся, крепко обняла. — Надеюсь, увидимся через несколько секунд. На худой конец будем держаться за руки через прутья. Однако что бы ни случилось, помни — ты мне обещал.

— Да, конечно!

— А ещё я хочу сказать, что, пожалуй, влюбилась в тебя и уверена, что у нас всё получится.

Мы нежно поцеловались, и я почувствовал, как по спине побежали мурашки — мне показалось, что это происходит в последний раз. Конечно, здесь не было ничего такого, о чём стоило говорить или даже самому себе объяснять причины подобной уверенности, однако я почувствовал странную опустошённость — как будто уже остался совершенно один. Хотя где-то в глубине души надеялся, что и после одновременного нажатия этих кнопок ничего не произойдёт или ярко загорится свет в зале, раздастся гром аплодисментов и кто-то объявит нас победителями удивительного состязания. Может случиться нечто подобное? Наверное, всё-таки нет, но мне сейчас почему-то очень хотелось верить именно в такой финал.

— Ах да, кстати, это — твоё, — Лена с громким щелчком сняла с руки часы и протянула Анатолию. — Надеюсь, они принесут удачу всем нам. А время шесть двенадцать окажется самым памятным в нашей жизни.

Он взял «Ролекс», поколебался, а потом резко ударил циферблатом по стене и, даже не посмотрев, что случилось после этого с часами, выбросил их куда-то в темноту. — На счастье и за нас!

— Да будет так. Всё, иди, иди. Совсем скоро увидимся, — мягко отпихнула меня Лена, и мы с Анатолием разошлись по соседним секциям.

— Как, все готовы? — громко крикнул он, и голос Анатолия отразился глухим бормотанием эха. — По моей команде на счёт три! А потом мы с тобой, Кирилл, сразу же бежим к Лене.

— Готовы! — практически одновременно ответили я и девушка.

— Тогда раз… два… три!

Я вдавил свою клавишу и тут же почувствовал что-то механическое, сотрясшее вагон, словно во всю силу заработали невидимые двигатели. В тот же самый момент раздался резкий скрип и я увидел, как быстро захлопываются двери наших секций. Истеричный вопль Лены, Анатолий, прыгнувший и ударившийся о стекло и что-то яркое, сияющее возле моей двери и, кажется, тормозящее её закрытие, смешались для меня в чём-то едином.

— Скорее Кирилл! — раздался знакомый голос, и я увидел, что это призрачная девочка оставляет мне последний шанс выскочить. Но почему она появилась именно теперь, а не предостерегла намного раньше? Хотя нет, я несправедлив — мне неожиданно ясно вспомнился тот вечер: темнота вокруг, растекающаяся по склонам горы лава, и ангел, отпрыгивающий в сторону. А ведь сейчас было как раз нечто похожее — мрак, словно дышащие лампы и шанс выбраться из этого вагона. Только в чём тогда был смысл всей этой затеи? Не проще было бы отказаться от такого гораздо раньше? Хотя в этом случае меня точно ждала смерть. Но сейчас — капсулы уже вставлены, коды введены, все кнопки нажаты и… Что всё это значит?

— Хельман, помоги! — отчаянно выкрикнула призрачная девочка, и я увидел неизвестно откуда появившегося долговязого широкоплечего парня, который сиял точно так же, как и моя помощница. Он ринулся к ней, и тут же дверь остановилась, кажется, продолжая немного гнуться лишь в местах, где крепились петли. Так что же делать? Довериться и выбраться, пока есть возможность, или остаться с Леной и Анатолием до конца? Кто прав?

— Скорее! — закричал этот Хельман, и тут я с ужасом заметил огромную тень, которая стремительно надвигалась из тоннеля, делая всё вокруг непроницаемо-чёрным и словно закручивающимся в безумно-отвратительную спираль.

Кажется, что температура сразу резко упала, а в мечущихся лицах Анатолия и Лены, которые я ясно различал за решётками, появился ужас и помешательство. Потом я много лет пытался выгнать из памяти их такими, но сознание настойчиво наслаивало это на всё произошедшее с нами. Оно грубо заставляло снова и снова переживать меня последние мгновения, когда я виделся с этими людьми, словно нарочно измываясь или, быть может, успокаивая совесть. В любом случае спокойнее от этого не становилось.

Неизвестно, сколько бы ещё времени я колебался и раздумывал, но тут раздался совершенно неузнаваемый, словно предсмертный вопль, голос Лены. — Кирилл, беги!

И я решился — ринулся к двери и, упав, оказался на отвратительно-тёплых и пыльных ступеньках. Больно ударившись обо что-то коленом, я перекатился и увидел, как гигантская тень поглощает вагон, в котором, обезумев, мечутся Анатолий и Лена. Но на самом деле она, конечно, тянулась дальше — в её понимании, я не мог просто так ускользнуть и, наверное, она была права. Однако я решил не сдаваться, раз есть хоть какой-то шанс спастись, а бежать к выходу, тем более что теперь, ощутив дрожь на ступеньках, а не в вагоне, понял, что дела снаружи принимают действительно нешуточный оборот. И даже если удастся каким-то немыслимым образом ускользнуть от теней, то может так оказаться, что проход уже завален, и я окажусь погребён здесь заживо. Хотя кто сказал, что этот ужас не вырвется со мной и на поверхность, оставаясь невидимым для других, но более чем осязаемым для меня?

Гигантская тень между тем превратилась в какого-то жуткого человекообразного великана, который, казалось, случайно попал под узкие своды и, неестественно согнувшись, тянул ко мне свои огромные лапы, чтобы схватить, смять, раздавить. Я, спотыкаясь и прихрамывая, помчался через зал, пригибаясь и, кажется, что-то быстро бормоча. На голову сыпались мелкие камни, и, кажется, потолок начал проседать под чем-то неумолимо давящим сверху.

— Спеши! — раздался голос призрачной девочки — она и Хельман вились вокруг меня, кажется, прибавляя сил и веры в успех. Потом я увидел по стенам, как гигантские кисти с шевелящимися, словно щупальца, пальцами, ринулись на меня и, в следующий момент отчаянно прыгнул, упав лицом на пол и, кажется, сильно расцарапав лоб. Похоже, что сейчас-то всё и случится — конец, но тут заметил сзади себя яркое сияние и, прикрывая ладонью глаза, невольно обернулся. Ангел и её помощник сделали из себя нечто вроде выгнутой в мою сторону стены, а их мерцающие в её центре и обращённые ко мне вытянутые лица, кажется, кричали одно и то же. — Спасайся!