— Так что там такое произошло внизу?

Анатолий поправил пенсне и полез в бар.

Пока он шуршал стаканчиками и звенел бутылками, Лена кратко описала произошедшее, хотя в её интерпретации всё звучало как-то уж слишком мрачно, а я представал прямо-таки каким-то героем, который с риском для собственной жизни вытащил её из пут. Было, конечно, приятно, но при этом начало невольно гнести чувство некоей незаслуженности и заведомого искажения правды.

— Вы самый настоящий мужчина, — резюмировал Анатолий, протягивая мне пластиковый стаканчик с «Лимончелло». — Жаль, что я в этой ситуации чувствую себя не на высоте и, в том числе, невольно тоже сыграл свою негативную роль, дёргая за верёвку. Однако поверьте, если бы я видел, что происходит, то со своей стороны сразу же пришёл на помощь.

— Мы в этом и не сомневаемся. Это Александра мучают какие-то странные идеи, — спокойно ответил я. — По мне, так решение всё равно исходило не от нас, поэтому и обижаться здесь абсолютно не на что. Кстати, если не секрет, то что вы увидели на груди у покойного? Цифры?

— Да, только три, а четвёртую показали как раз Александру.

— И зачем, по-вашему, так было сделано?

— Честно говоря, не знаю. Действительно, смысл обладать капсулой и частью информации, когда без последнего звена всё это фактически бесполезно. Однако, к сожалению, правила здесь задаём не мы, а просто их принимаем.

— Да уж… — протянула Лена, присев на колени рядом с моими ногами и аккуратно разматывая повреждённую ступню. — Кровь, конечно, есть, но мне кажется, что всё уже заканчивается. Уверена — всё очень быстро заживёт и следа не останется!

— Вот и хорошо. А с такой заботой, наверняка даже и быстрее, — улыбнулся я, невольно поморщившись, когда девушка начала обтирать с ноги кровь.

— Так мы отправляемся в обратный путь или будут какие-то другие пожелания? — спросил Анатолий, занимая место за штурвалом. — Здесь, кстати, есть какие-то диски с местной музыкой, поэтому если хотите, включим.

— Было бы неплохо. Я знаю, что сицилийский язык, в отличие от просто итальянского, весьма самобытен, и было бы интересно послушать, пусть и не понимая, о чём идёт речь, — ответила Лена и уже в который раз заинтересованно взглянула на мою грудь.

— Там что-то не так? — поинтересовался я, указывая пальцем. — Вы уже, наверное, раз десять посмотрели в этом направлении.

— Ах, это…

Лена, кажется, немного смутилась, а потом улыбнулась.

— Знаете, это может показаться забавным и даже чем-то вроде извращения, но мне всегда нравилась мужская грудь, похожая на миниатюрную женскую. Мы даже расстались с одним парнем именно из-за этого, и он обвинил меня в лесбийстве, хотя на самом деле, конечно, ничего такого нет. Я, разумеется, с удовольствием посмотрю на красивую обнажённую девушку, но не более того — никаких сексуальных мыслей. И тем не менее вот такая особенность есть.

— Не знаю даже, как воспринимать ваши слова по поводу схожести с маленькой женской грудью — как комплимент или оскорбление, — рассмеялся я.

— Наверное, просто принять, как есть. Но если вам неприятно, конечно, я постараюсь сдерживаться.

— Между прочим, вы здесь не одиноки, — вмешался Анатолий, звеня коробками из-под дисков. — Я, конечно, прошу прощения, что встреваю, но невольно услышал часть вашего разговора — скромная площадь судна, согласитесь, это и предполагает. Так вот, несколько моих некогда знакомых девушек буквально приходили в восторг от вида мужчины с зажатым между ног половым членом. Несомненно, в таком формате кавалеры весьма напоминали женщин и, наверное, именно этот контраст как-то завораживает. Мне, понятно, объективно судить об этом трудно. Что же касается этих самых знакомых, то они, разумеется, не были лесбиянками — просто их очень возбуждали подобные моменты.

— Интересно. Девчонки вообще такие необычные, — улыбнулся я, а Лена кивнула.

— Да, такими мы и нравимся мужчинам.

— Как считаете, вот эта симпатичная девушка в лимонах, изображённая на упаковке, может порадовать нас чем-то дельным? — спросил Анатолий, приподняв над головой диск.

— Давайте попробуем.

Лена ловко заклеила пластырем пару свежих прокладок на моей ступне и, выдохнув, присела рядом. — Вот и всё. А вечером в номере постарайтесь всё снять — так быстрее подсохнет.

— Большое спасибо за заботу.

Я откинулся на приятно тёплый от солнца деревянный борт и услышал сначала тихую, а потом всё больше набирающую силу музыку. И, хотя я почему-то всегда настороженно относился в подобном к чему-то новому, тем не менее, мне сразу понравилось — нечто такое энергичное, бодрое, жизнеутверждающее. Возможно, как раз то, что может ассоциироваться с окончанием опасной поездки и предвещать ожидание чего-то хорошего. А неожиданно мягкий и какой-то тёплый голос певицы, кажется, сливался с шумом волн и брызгами, орошающими моё лицо, невольно заставляя думать о русалках и прочих фантастических обитателях водных глубин.

— А можно сделать погромче? — спросила Лена, и Анатолий, прибавив звук, начал разворачивать корабль.

И вот мы снова увидели Изола Беллу — кажется, не было вовсе никакой пещеры, трупа и теней, а мы просто, сделав круг, объезжаем побережье и любуемся окружающим великолепием. Ведь даже после неприятного происшествия с ногой я ни в коей мере не охладел к красоте Сицилии и даже этому примечательному острову. Мотор оставлял на поверхности воды глубокий белый след, который очень медленно рассеивался, и барашки на волнах казались песком на каком-то экзотическом пляже. Ревел ветер, разгорячённое тело окатывали приятные освежающие волны, звучала красивая музыка, я прихлёбывал из стаканчика «Лимончеллу» и, кажется, всё было просто прекрасно. Даже с комфортом довезут до пляжа, где я хотел сразу пойти в местный бар, взять пару стаканов пива и, усевшись под зонтиком, немного передохнуть, а потом заняться чем-нибудь приятным и не требующем энергичного передвижения.

— Что же дальше?

Лена приподнялась между мной и Анатолием, выглядя особенно красивой с развевающимися в разные стороны длинными волосами и без косметики.

— Какие дела нас ждут здесь теперь, раз мы нашли последнего?

— Боюсь вас разочаровать, но я не имею ни малейшего понятия, — развёл руками Анатолий и неожиданно громко протрубил в большую витиеватую раковину, которую достал откуда-то снизу. — Это похоже на горн, призывающий удачу, и я в него буду трубить, ожидая лучшего.

Лена рассмеялась и попросила его дать попробовать дунуть и ей, что получилось с весьма скромным и даже каким-то неприличным звуком. Это невольно заставило и меня присоединиться к общему веселью.

— Ах, весело. Нате-ка, сами попробуйте дунуть так же! — кричала Лена и, к сожалению, мой результат оказался ещё хуже.

— А как вы это делаете? Там надо что-то зажимать ещё?

— Никаких секретов нет — просто дую! — воскликнул Анатолий и, вывернув штурвал, взял левее. — Вот такая у нас замечательная сиеста.

— А что это? — спросил я, припоминая какие-то смутные аналогии с некогда популярной телевизионной рекламой газированных напитков, но там, кажется, это звучало несколько иначе.

— Такой длительный послеобеденный отдых, являющийся местной традицией. В это время закрываются практически все магазины и кафе. Нам, скорее всего, сложно понять здесь сицилийцев — одних туристических денег сколько на этом теряется, но похоже, далеко не всё в Италии измеряется цифрами. И, пожалуй, за это местных жителей можно только уважать — в наше время подобное редкость, — ответил Анатолий и, чуть подумав, добавил. — Впрочем, после обеда устанавливается такая жара, что, пожалуй, чисто практические корни этой традиции понять совсем не трудно.

— Как интересно. А можно мне покрутить? — встрепенулась Лена. — Всегда мечтала управлять кораблём, но всё как-то не было случая. Здесь же нет ничего сложного?

— Конечно, всё просто! — Анатолий сместился в сторону, пропуская девушку. — Этой штукой крутим, а другой регулируем скорость. Нет проблем!