И вот – нам повезло. Я бы сказал, что это произошло почти случайно, хотя о какой случайности может идти речь, если мы провели в поисках столько бессонных световых дней и ночей?

Сначала толком никто не понял: куда мы влетели? Очевидным являлось лишь то, что мы не двигались.

Штурман высказал предположение, что мы наскочили на мель, и тут же покраснел: в лоции ничего не говорилось о космических мелях. Правда, мы уже забрались в ту часть Вселенной, для которой не имелось карт и приходилось составлять самим. Это была адская работа, но астрогаторы чувствовали себя первопроходцами. По их подсчетам, мы удалились за 25 миллиардов светолет от нашей планеты.

Поражала и чернота на экранах. Создавалось впечатление, будто мы попали в "угольный мешок", но характерного для подобных случаев трения пыли по корпусу не наблюдалось.

– Я выйду, а? – спросил я у капитана.

– Ни в коем случае! – заявил он. – Снаружи может быть опасность!

И тут мы заметили появляющегося человека.

Он протискивался в корабль через переборку между пультом управления и большим боковым экраном.

– Так, – зловеще произнёс капитан, – внешнюю нейтринную оболочку, не проницаемую ни для какого излучения он, значит, тоже прошёл?

– По-видимому, – пожал плечами бортинженер.

Капитан хотел сказать что-то ещё, но человек подошёл к нам и поздоровался, так что капитану, открывшему рот, пришлось вместо разгонной фразы произнести ответное приветствие. Мы поддержали.

Должно быть, все в тот момент были так раздражены фактом проникновения кого бы то ни было сквозь непроницаемую оболочку, что не поняли, что данное событие не может быть ничем иным, как результатом деятельности высшей цивилизации, Сверхцивилизации, цели нашего полета. Я понимаю капитана: он должен следить за порядком на корабле, но порядка не было, а был беспорядок, и приходилось наблюдать за беспорядком.

– Вы к нам в главную систему влетели, – сообщил Представитель Сверхцивилизации, с интересом разглядывая нас.

– От лица всего экипажа и всего мира приношу свои извинения, – начал извиняться капитан.

– Да это пустяки, – отмахнулся Представитель, – куда путь-то держите?

– К вам, – с достоинством произнёс капитан.

– К нам? – удивился тот. – На такой колымаге?

– Конечно, это не последнее слово техники, – попробовал объяснить главный двигателист, – но всё же…

– Да у нас таких дети в детском саду не делают! – перебил его Представитель.

Это прозвучало не очень вежливо, но мы стерпели.

– А зачем мы вам нужны? – спросил Представитель, в недоумении оглядывая нас.

– Ну, как же! – вскричал капитан. – Вы – цель нашей жизни. Найти высшую цивилизацию, чтобы поучиться у неё!..

– Вот ещё! – произнёс Представитель. – Есть у нас время возиться с вами. Некогда нам.

– А чем же вы заняты? – спросил капитан (остальные были буквально подавлены).

– Как чем? Поисками высших цивилизаций. Нам крайне необходим толчок в развитии. Представляете, какими темпами станет развиваться наша цивилизация, если мы вступим с ними в контакт? А вы влетели прямо в главную систему, нарушили связь. Здесь находится станция прослушивания, – пояснил он, – которая ведет поиск сразу в нескольких вселенных. Миллионы добровольцев разлетелись по всему миру в поисках высших цивилизаций, так что тут я один. Посудите сами: можно ли в таких условиях с вами заниматься? Вы уж давайте как-нибудь сами… А подниметесь до нашего хотя бы уровня – милости просим.

– Вы хоть звездолёт почините! – взмолился капитан.

– Этим занимаются.

Где? Кто? Мы никого не видели. Тем не менее звездолёт становился как новенький прямо на глазах, даже ещё лучше.

– Оказывается, они тоже ищут, – выразил общую мысль повар, когда их представитель исчез.

Нам удалось выбраться и немного побродить по их вселенской станции. Да, скажу я вам – это вещь! Нам до такой техники расти и расти.

Походили мы, походили, посмотрели-посмотрели – а спросить ничего не сумели: не у кого. Все в поисках. И поняли мы, что здесь ничего не добьёмся: надо лететь дальше. Искать такую высшую цивилизацию, которая готова поделиться с младшими братьями.

Неужели же среди высших цивилизаций не сохранилось никакой, которая бы согласилась нам помочь?

Совсем мы лететь собрались – отвели корабль подальше от их системы слежения, подготовились к старту… Но сначала следовало определить координаты – узнать местоположение суперцивилизации. Определили. Потом перепроверили. Раз, другой…

И все дружно взялись за головы: координаты точь-в-точь те самые, с которых мы начинали путь! Это наша планета, наша цивилизация – только через те миллионы лет, которые мы пространствовали в космосе.

Мы вернулись. И потомки поместили нас в музей – для лучшей сохранности. А сами продолжили поиски высших цивилизаций…

Запах

Пит проснулся. Не совсем проснулся – почти проснулся. Можно сказать, «собрался проснуться»: он боролся с собой и со сном, пытаясь переступить ту зыбкую грань между сном и бодрствованием, которую каждый человек обычно преодолевает дважды в сутки – засыпая и просыпаясь.

Он в нерешительности колебался, как бы размышляя, неосознанно, проснуться ли ему окончательно, или попытаться уснуть снова.

Так он долго балансировал между сном и явью, и, наверное, вернулся бы в сон, если бы не запах.

Тонкий, едва уловимый запах, который вполне мог быть порождением сна, если бы не был столь реален. Казалось, он доносится откуда-то далеко-далеко – настолько был лёгок и неуловим – и в то же время близок. Близок ещё и потому, что хорошо знаком, но ни за что на свете Пит не смог бы сказать наверняка: чем же так хорошо пахнет?

Пит принюхался, не открывая глаз – чтобы легче сосредоточиться на запахе. Нет, запах был решительно не называем. Узнаваем, но не называем. Слово вертелось рядом, знакомое-знакомое, оно определяло запах, но вспомнить его Пит не мог. Не мог – и всё тут.

Что же это может быть? Что-то такое, что он и видел и встречал неоднократно. И… и даже ел. Очень вкусное. Но что?

Пит почувствовал, что ещё немного, ещё одно усилие – и он вспомнит. Неужели у него так плохо с памятью? Пит напрягся, пытаясь вспомнить… В этот же самый момент – конечно, совершенно случайно – запах чуть усилился, и Пит с облегчением понял, чем пахнет.

Бананы! Ну, конечно же, бананы! Пит удивился себе: как он мог забыть? Ведь он любит бананы больше всего на свете!

Глубоко вздохнув, Пит наполнил лёгкие ароматом бананов, он дышал ещё и ещё, и всё не мог надышаться, дышал, не открывая глаз, наслаждаясь приятным запахом бананов.

Запах усилился.

Пит блаженно улыбнулся: что может быть лучше запаха бананов? Только сами бананы, – ответил Пит самому себе, но открывать глаза не торопился: он ведь не проснулся как следует. А вдруг ему всё снится? Но ветерок реально обдувал, пробуждая сонное лицо, и нёс с собой приятный запах бананов.

"Откуда он? – подумал Пит. – Из банановой рощи? Или с базара… большого восточного базару, где на огромном прилавке лежит здоровенная куча бананов!"

Пит вспомнил, как впервые попробовал банан. Он был тогда очень маленьким и шёл по большому базару. И незнакомый запах привлёк его. Он остановился перед прилавком – огромным прилавком, – на котором лежала здоровенная куча бананов – для маленького мальчика всё казалось огромным. И торговец спросил его: "Хочешь банан?" И Пит пожал плечами – он ведь не знал ещё, хочет ли того, чего не знает. "Никогда не пробовал?" – удивился хозяин. Пит покачал головой. И тогда человек взял с прилавка банан, очистил и подал маленькому мальчику. Так Пит в первый раз попробовал бананы, и сразу же навеки полюбил их. Странно, что он сразу не узнал запаха… Но сначала тот был такой слабый…

Запах усилился ещё больше. Казалось, воздух понемногу густел, приобретая консистенцию банана. Питу почудилось, что начал дышать бананами. Или банановым суфле – иногда он покупал и его. Но бананы, конечно, лучше.