Слышу – крикнул он как-то странно и прыгнул вперёд. Такое расстояние одним прыжком покрыл – хоть на Луне тяжесть и меньше, а всё-таки. Отбросил Клавича – прямо выбил оттуда, – а сам увернуться не успел, и его вмяло в стену. Сразу умер хоть, не мучился. Почему я говорил, что умер по-своему, из-за себя? Да в том-то и штука! Как он прыгнул, и всё это…

Дик повёл рукой. Он был явно растерян.

– На то место, где он стоял, метеорит шлёпнулся. Врезался в землю – только брызги полетели. Я сам видел. Так что его бы и тут прихлопнуло. Разве что, может, не сразу насмерть: прошило бы скафандр, давление упало, кровь бы закипела… хорошего мало – человек превращается в бесформенный кусок мяса… – Дик задумался. – Я вот думаю: знал он заранее о метеорите или почувствовал перед тем, как тот упал? И знал ли о той, другой смерти, которая всё же настигла его? А если знал, почему молчал, не ныл, не отказывался работать? Наверное, всё же не знал – до последнего момента. А потом почувствовал, прыгнул, и…

Только вот что я думаю: а если он предвидел и ту смерть, если прыгнет? Обе? Если у него не было выхода, а только выбор? Не было возможности спастись, а можно лишь выбрать – из двух зол? Он предчувствовал обе и выбрал из двух наиболее быструю. Молниеносно рассчитал – и прыгнул.

Да-а, ребята, не хотел бы я предчувствовать собственную смерть.

Он помолчал ещё немного и добавил:

– Ну, а может, это был единственный случай, когда он подумал о ком-то другом?

Дик покачал головой, и, заглянув в кружку, допил пиво.

Продолжение следует

В контейнер заталкивалось всё, что попадалось под руку: сгоревшая электробритва, зубная щётка, часы.

Туда же пошли и несколько номеров прошлогодних журналов – "Техника-молодежи”, "Знание-сила", "Наука и жизнь". Виктор вкладывал их по одному в контейнер, запечатывал крышкой и отставлял в сторону. Горка контейнеров росла. Павел довольно похохатывал: это была его идея – заполнить контейнеры для научных образцов разнообразными предметами и отправить в космос.

– Представляешь, какой вид будет у инопланетян, когда они вскроют такой контейнер? – он взял в руки один из журналов. – Во. Фантастический роман! – Павел захохотал. – Пусть читают. – Он втолкнул журнал в контейнер, завинтил крышку и поставил в общую кучу. – Хватит! Штук сто будет?

– Примерно, – ответил Виктор. Он выпрямился и улыбнулся:

– А здорово, если контейнеры и в самом деле встретят инопланетян. Вернее, инопланетяне их выловят. Будут гадать, что и как… Слушай, а может, следовало положить по листку с чертёжом солнечной системы?

– Да ну тебя! – отмахнулся Павел. – И так на каждом межзвёздном зонде его устанавливают. Я не хочу повторяться. Так гораздо оригинальней – просто контейнер с предметом. Для чего, зачем? – загадка. Вот пусть поломают голову. А если захотят, найдут нас. Ладно, пошли наверх.

Они поднялись к электромагнитной пушке, выстреливающей искусственные метеоры, с помощью которых изучали состав верхних слоёв земной атмосферы. Сейчас пушку развернули в открытый космос. Это облегчало задачу: станцию-то переориентировать никто не позволит.

– Закрой-ка на всякий случай дверь, – сказал Павел, оглядываясь на вход. – Вдруг войдёт кто…

Он уложил контейнеры в приёмный бункер, загерметизировал, завернул крышку и повернул выключатель.

Виктор приник к иллюминатору. Цепочка блестящих цилиндриков уходила в темноту.

– Заметь направление! – засмеялся Павел. – Даю следующую очередь.

Снова лёгкое гудение и Виктору послышался тонкий свист рассекаемого пространства.

"Глупость, конечно, – подумал он, – там ведь вакуум".

– Ну, вот и всё, – сказал Павел, обесточивая установку, – пошли отсюда. Жаль, конечно, что не увидим результатов – сколько времени пройдёт, пока инопланетяне найдут наше послание! Да и есть ли они? Что ж, будем считать, что мы поставили эксперимент, устремлённый в будущее… Что ни говори, а всё-таки лишний шанс. Я думаю, продолжение этой истории обязательно последует через несколько тысяч или миллионов лет. Обязательно!

Телефонный звонок заставил Виктора оторваться от вычислений. Он поднял трубку. Звонил капитан.

– Срочно зайдите ко мне, – сухо сказал он.

Поспешно собираясь, Виктор гадал, чем вызван вызов? Неужели кэп узнал, что они использовали пушку для своих целей? Вряд ли. А других проступков за последнее время будто не было.

Войдя в каюту капитана, он замер и прислонился к стене.

За столом сидел капитан – и рядом с ним шесть маленьких зеленоватых существ странного вида.

– Это он, Виктор Стогов? – повернулось существо к капитану.

Капитан кивнул. Существо спрыгнуло с кресла и подбежало к Виктору:

– Виктор, мы нашли ваше письмо в одном из журналов. Вот, возьми его.

Виктор покраснел. Это письмо…

– Вы поймали наш контейнер? – прошептал он.

– Все до единого, – гордо заявило существо. – Но послушайте, Виктор, почему вы отправили не все журналы? Нам очень понравился тот фантастический роман. А где продолжение? Там ведь написано: "Продолжение следует"!

Чертёж

Чертёж принёс Гошка. Ворвался в комнату – днём дверь в квартиру Голубевых никогда не закрывалась – как раз в тот момент, когда мы с Васей играли в шахматы, и закричал прямо от порога, подняв над головой сложенный вчетверо белый лист:

– Машина времени!

Мы с Васей посмотрели на Гошку, переглянулись и хмыкнули. После недавней Гошкиной попытки связаться с инопланетянами через радиоприёмник собственной конструкции, а также опытов по получению в домашних условиях антивещества, удивить нас было трудно. Вася сделал очередной ход… я вздохнул и пожал ему руку. А я-то надеялся, что он не заметит!

Гошка, бледнея от нашей холодности, подошёл к столу, с которого я не успел убрать шахматную доску, и, плотно сжав губы, положил перед нами гладкий белый лист.

Скорее, это была не бумага, а нечто вроде тонкого блестящего пластика.

– Вот. Машина времени, – сказал Гошка. Затем отошёл и сел на диван. Я прекрасно понимал его состояние: принести чертёж МВ, настоящей МВ – и встретить такую реакцию? Но я знал также, что долго в спокойном состоянии Гошка находиться не сможет, недаром я изучал его уже три года – с момента поступления в пединститут: я проверял на нём педагогические методики, которые нам преподавали. А вообще я знал Гошку с детства. Поэтому, когда Вася пробасил:

– Ну, чертёж – это нечто материальное, это по моей части (Вася работал слесарем пятого разряда на заводе "Энергомаш"), сейчас разберёмся, – Гошка оживился:

– Только он на английском. "Машина времени" я прочел, а больше ничего не получается. Мишк, прочитаешь?

– Посмотрим, – сказал я, – сначала посмотрим.

Мы расстелили чертёж на столе и склонились над ним.

Чертёж, несомненно, отпечатали типографским способом – чёрные линии глубоко вошли в белый пластик, и, казалось, частично скрывались в нем.

Меня заинтересовал заголовок. Набранный крупными буквами, он гласил:

"Машина времени".

И ниже, чуть мельче: "Английский вариант".

"Надо проверить по словарю, – подумал я, – правильно ли я понял слово "version"?

Под заголовком и в правом верхнем углу шли колонки текста. Но пока я всё внимание обратил на сам чертёж. Я не думал, что пойму много – мои знания ограничивались объёмом курса черчения средней школы – но надеялся, что Вася всё разъяснит, а посмотреть было интересно.

На чертёже я разобрал три проекции аппарата, имевшего вид сплюснутого эллипсоида – типа пресловутой "летающей тарелки", или большой галоши, окатанной морскими волнами, – несколько отдельно вынесенных узлов и вид изнутри с развёрткой по четырём осям – на этой формулировке особенно настаивал Гошка:

– Смотрите, – напирал он, – именно это можно увидеть, если сесть на сиденье: вот рычаги управления, это счётчики, экраны…