1 По получении письма А. К. Дитерихс к Черткову Толстой переслал его Н. Н. Ге-отцу: в письме к нему от 14 сентября 1886 г. он пишет: «Чертков посылает вам прочесть письмо его невесты» [см. т. 63]. Письмо это было не обычное: в нем А. К. Дитерихс предупреждала Черткова о своем крайне плохом здоровье, которое сама она рассматривала, повидимому, как препятствие к браку с ней.
2 Мария Николаевна Толстая (1830—1912) — единственная сестра Толстого, детские черты которой запечатлелись в «Детстве и отрочестве» в образе Любочки. Семнадцати лет она вышла замуж за своего троюродного брата гр. Валериана Петровича Толстого, но брак этот не был счастливым, и через десять лет они разошлись. В 1854 г. она познакомилась с Тургеневым и произвела на него значительное впечатление. Позднее он посвятил ей повесть свою «Фауст», центральный образ которой, Вера Николаевна, отражает многие ее черты. Разойдясь с мужем, Марья Николаевна с детьми несколько лет жила за границей, где в 1861 г. сошлась с Виктором Г.-В. де-Клеен, шведом, и жила с ним в гражданском браке. Пережив в начале 1880-х гг. какой-то глубокий душевный кризис, приведший ее к религии, она поселилась при женском Шамардинском монастыре в Калужской губ. Позднее приняла там монашество, сохранив однако до конца жизни мягкую женственность и живость. С братом Львом Николаевичем она с юношеских лет была связана теплой дружбой. Марья Николаевна ежегодно приезжала погостить в Ясную поляну, и Лев Николаевич бывал у нее в Шамардине. Туда приехал он к ней и после ухода своего из Ясной поляны, за несколько дней до своей смерти. Подробнее см. в прим. к первому письму к ней от 1856 г. в т. 60.
3 В письме к сыну Илье Львовичу, без точной даты, но относящемся ко времени болезни и именно к тому времени в сентябре, когда все мужчины — домашние и гости — уже разъехались, Толстой пишет: «Лежу и слушаю женский разговор и так погружен в женский лик, что уже сам начинаю говорить: «я спала». А на душе мне хорошо»...
4 Повидимому, это замечание: «Вы напрасно спорили» относится к моменту пребывания Черткова в Ясной поляне, перед отъездом, о котором Чертков писал ему в письме от 5—6 сентября : «В день моего отъезда я не потому с вами не сидел, что не думал о вас и не любил бы вас, а потому, что сознавал потребность исполнять то, что нужно было от меня людям, окружающим меня... Мне хотелось быть с вами, но я не мог»...
5 «Цветник» — изданный «Посредником» сборник маленьких рассказов, басен и т. п. для детей и малограмотных читателей. Его составляла в первой половине 1886 г. А. М. Калмыкова. Часть материала подверглась обсуждению во время приезда Калмыковой к Толстому в марте того же года вместе с Чертковым, Бирюковым и А. К. Дитерихс и была переработана. Толстой написал для этого сборника предисловие, которое было переслано им в Петербург в редакцию «Посредника» уже в конце апреля и которое вошло в 1-е издание «Цветника», без имени автора, под заглавием «Прочти прежде чем книгу». Кроме того Толстым были написаны для 1-го издания «Цветника» маленькие рассказы: «Апостол Иоанн и разбойник», «Источник», «Главный закон», «Течение воды» (см. в т. 26 комментарии к этим рассказам). Туда же вошли маленькие рассказы Толстого, написанные, как текст в картинах, и при них изданные: «Ильяс», «Два брата и золото», «Вражье лепко, а Божье крепко». Некоторые произведения сборника, — как «Индеец и Англичанин» (американский рассказ), «Водяной и жемчужина» (индейск.), «Отчего зло на свете» (индейск.), «Архиерей и разбойник» (по «Misérables» В. Гюго), были заимствованы из «Азбуки» Толстого. В общем сборник в 106 страниц заключает в себе 90 маленьких рассказов. Он вышел в августе 1886 г., в Киеве (Ценз. разрешение: Киев 4 июля 1886 г.), без обозначения фирмы «Посредника», и в ноябре того же года был отпечатан в Москве с фирмой «Посредника». — Толстой, как видно из письма, остался недоволен им, и для второго издания он был значительно переработан: часть материала отброшена и заменена новым, часть, при помощи Толстого, подправлена со стороны языка, число входящих в сборник произведений значительно увеличено, и в него вошли два заново написанных рассказа Толстого: «Заветное кольцо» и «Мудрая девица». Предисловие, сделанное Толстым для 1-го издания, во 2-м издании было запрещено цензурой. 2-е исправленное изд. вышло в свет в Киеве в 1888 г. и было перепечатано в Москве в 1889 г.
Чертков отвечает на это письмо из Лизиновки письмом от 17 сентября, в котором говорит: «Вчера вечером я получил от вас коротенькое письмо и очень обрадовался тому, что вы говорите о правильном ходе вашей болезни. Третьего дня я узнал из Петербурга, что с вами было ухудшение; но не узнал до вашего письма, что вам опять стало лучше. Теперь буду рассчитывать на то, что Татьяна Львовна будет мне доставлять сведения о ходе вашей болезни. На пути в Петербург непременно, если Бог даст, заеду к вам. Я уже написал отцу А[нны] К[онстантинов]ны, прося его согласия на нашу женитьбу. Моя мать совсем согласна. — Вероятно, недели через две поеду. — Я совершенно согласен с вами относительно недостатков «Цветника». Мы с Ивановым уже набираем второй сборник, и я надеюсь, что он выйдет удачнее... Вы правы были про мое взволнованное состояние... Теперь я чувствую себя совсем хорошо и спокойно. Мать вчера утром уехала в свою школу и вернется только сегодня вечером. По этому случаю я чувствую какую-то странную свободу — не нужно быть дома к сроку, не нужно сидеть в креслах, молчать и скучать, смотря, как два лакея во фраках и белых перчатках приносят нам маленькие чашки кофе... Обедаю и ужинаю с кучером и так это хорошо — эти деревянные ложки и общая миска, без приборов и всего остального. Впрочем, всё это вы сами знаете и понимаете»...
* 118.
1886 г. Октября 3—4. Я. П.
Вчера получилъ ваши два письма — одно, что вы ѣдете, другое еще нѣтъ. Жду васъ съ большой радостью. Здоровье мое лучше, но я все еще инвалидъ и живу внѣ своихъ привычекъ, не только физическихъ, но и умственныхъ.1 Не скажу, чтобы это было мнѣ тяжело. Многое я пріобрѣлъ во время этой болѣзни. Вчера получилъ письма отъ Озмидовыхъ очень хорошіе — вы ихъ прочтете.2 Отъ Ан[ны] Конст[антиновны] давно уже получилъ длинное хорошее письмо3 и вмѣсто того, что[бы] коротко отвѣтить, началъ по пунктамъ на всѣ ея мысли. А такъ [какъ] одна изъ мыслей была о жизни и смерти, то, о чемъ я такъ много заново думалъ, то и началъ объ этомъ и до сихъ поръ все пишу, т. е. думаю и записываю. Напишите ей, чтобъ она на меня не обижалась. Впрочемъ я это передалъ ей съ Бирюков[ымъ], к[оторый] пожилъ у насъ дня 4. И мнѣ такъ радостно б[ыло] съ нимъ.
Надѣюсь, что вы здоровы совсѣмъ. Очень радъ извѣстію о томъ, какъ приняла ваше намѣреніе Лиз[авета] Ив[ановна]. Я совсѣмъ привыкъ къ мысли о вашей женитьбѣ, и мнѣ теперь это кажется еще лучше, чѣмъ прежде. Иванова я очень радъ б[уду] видѣть и желаю этаго; но какъ бы ему не было или неловко въ нашей большой семьѣ чуждыхъ ему людей или непріятно обѣдать и т. п. не со всѣми.4 Видѣться же мы бы могли достаточно. Вы рѣшите. Я отъ Ге получилъ письмо. Онъ пишетъ о его работѣ. Все, что до него касается, мнѣ очень близко.5 И вы вѣрно судите о немъ въ одномъ изъ вашихъ писемъ. Прочли бы и Дикенса его передѣлку.6 У меня кое что (не мое), но хорошее есть для Посредника и готовое, и въ планахъ.7 Обо многомъ нужно переговорить. Теперь ваша совѣсть можетъ быть спокойна.8 Пріѣзжайте ко мнѣ. — До свиданья, дорогой другъ.
Л. Т.
Полностью печатается впервые. Отрывки напечатаны в ТЕ 1913 г., отд. «Письма Л. Н. Толстого», стр. 40. На подлиннике рукой Черткова пометка: «4 окт. 86». Датируем расширительно.
Толстой упоминает в своем письме о двух письмах, полученных от Черткова, с сообщением о времени его приезда в Ясную поляну. Оба против обыкновения не датированы, но по содержанию и соотношению упоминаемых им дней недели с числами месяца должны быть отнесены к 29 и 30 сентября. Но кроме этих двух писем и вышецитированного ответного письма от 17 сентября Толстой получил от него во второй половине сентября еще два письма — от 12 и от 15 сентября. Часть этого последнего дает ему материал для ответа в комментируемом письме. Заговорив о Н. Н. Иванове, который в это время гостил у него в Лизиновке, Чертков пишет: «Странное и новое для меня явление этот Иванов. Совсем молодой, почти еще мальчик, и полное согласие с нашею верою. Но согласие не выработанное жизнью, борьбою, ломкою, а повидимому усвоенное легко и просто по впечатлению. Из всего того, что он слышал, ему это показалось самым лучшим, и он усвоил всё наше понимание жизни и судит обо всем с этой точки зрения очень положительно, легко и без всяких сомнений. Я его наблюдаю, и мне странно. Или это всё поверхностно и пройдет. Но это навряд ли... Ведь он ни на что лучшее никогда не натолкнется. Скорее всего, что это тип тех молодых людей, которых, вероятно, скоро будет много. К ним не успело еще привиться ложное, обманное представление жизни, от которого нам приходилось отделываться... Разумеется, в свое время и у них будет своя борьба, свои затруднения и падения. Но мне представляется, что молодые люди этого назревающего поколения пойдут очень далеко, п. ч. пускаются они в путь с той точки, до которой мы с вами еле-еле добрались. Так ли это?»