Как же, однако, обстояло дело с численным составом войска и какие пополнения имел возможность получать Сципион в ходе кампании? Мы видели, что в армии Манцина на момент ее капитуляции насчитывалось 20 000 римских граждан. В это число можно, по-видимому, включить также италийских союзников. Таким образом, если иметь в виду обычное количество испанских вспомогательных отрядов, то войско Манцина в 137 г. предположительно насчитывало 30 000 человек (см. выше, с. 210). С тех пор армия понесла новые потери. Так, во время кампании против ваккеев погибло 6000 человек (Oros., V, 5, 13). По приблизительным расчетам, на начало 134 г. в общей сложности римское войско в Ближней Испании насчитывало 20 000 человек[356]. С еще меньшей уверенностью можно судить о составе этого войска. Если исходить из того, что потери различных его частей были равномерными, то остатки армии должны были насчитывать примерно 7000 римлян, 8000 италийских союзников и 5000 испанцев из вспомогательных отрядов[357]. К этому следует добавить различные пополнения, уже упоминавшиеся выше. Примерно в одно время со Сципионом его племянник Фабий привел из Италии 4000 человек{353}.[358] После их прибытия в Испанию в распоряжении Сципиона оказалось 19 000 римлян и италийцев, из которых 500 составляли элитный корпус. Остальные 3500 прибывших были распределены среди прежних войск, чтобы повысить их боеспособность[359]. Эти силы, в целом составлявшие примерно 24 000 человек, находились в распоряжении Сципиона при проведении летней кампании. Первое пополнение составили нумидийцы (Арр. Iber., 89, 387; Sail, lug., 7, 2). Между тем Сципион занялся более масштабным рекрутированием испанских вспомогательных отрядов[360]. Одновременно с этим осенью под Нуманцию прибыли испанские подкрепления, так что теперь Сципион располагал 60 000 человек (Арр. Iber., 92, 403; 97, 419). Это означает, что свыше 30 000 призванных на службу испанцев составили более половины армии. Сципион распределил их по всему войску{354}.[361] Очень трудно оценить численность прибывших в большинстве своем уже во время осады вспомогательных подкреплений от дружественных городов и царей. Это были отряды по нескольку сотен человек в каждом, как то сообщается о нумидийской коннице (Арр. Iber., 46, 189; 67, 284—285), прежде всего пращники и лучники, рода войск, в которых Сципион нуждался особо, поскольку с их помощью он мог еще издалека наносить урон противнику при его атаках. Таким образом, Сципион мог надеяться, что даже менее боеспособные его части выдержат рукопашную схватку с противником. Для этой цели он распределил между отдельными центуриями пращников и лучников (Frontin., IV, 7, 27; Veget., I, 15; они составляли гарнизоны редутов перед Нуманцией: Арр. Iber., 92, 401). Правда, нумидийцы, по-видимому, участвовали в боях чаще всего вместе с завезенными из Африки слонами (Арр. Iber., 89, 387; о таком способе их использования см.: Ps.-Caes. Afr., 59, 3).
§ 9. Летняя кампания Сципиона, осада и взятие Нуманции
Мероприятия, которые проводил Сципион во время своего похода, позволяют сделать выводы относительно ситуации, которую он застал в Испании. Развертывание же данных операций, как кажется, не в полной мере соответствовало желаниям Сципиона. Мероприятия до начала осады распадались на две части. В течение первого периода Сципиону пришлось ограничиться тренировкой своего войска{355}, чтобы оно было в состоянии вести осадную войну: намеревался ли он вести ее уже тогда — вопрос нерешенный[362]. Полигоном для обучения войск стала территория Карпетании, которую Сципион пересек, не имея цели завоевать какие-либо земли[363]. Его задачей было выработать привычку у войска к длительным маршам (Арр. Iber., 85, 369; 86, 372—373) и непрерывным шанцевым работам{356}, благодаря чему представления о маршевом порядке и строительстве лагеря вошли в плоть и кровь воинов.
После того как эта цель была достигнута, с маршами в направлении Нуманции началась вторая часть операций. Для образа действий Сципиона была характерна предельная осторожность (Арр. Iber., 87, 375—376), обусловленная низкой боеспособностью войск. Первая атака на Нуманцию, по-видимому, представляла собой, прежде всего, рекогносцировку[364]. Кроме того, он везде скосил хлеб еще зеленым на фураж, тем самым одновременно препятствуя нумантинцам обеспечивать себя продовольствием (87, 376). Одну из этих операций Сципион проводил перед лагерем, который должен был находиться строго к югу или к западу от Нуманции[365], даже в области по ту сторону города. Сципион тщательно избегал передвижений по дорогам в непосредственной близости от Нуманции и вопреки мнению своих офицеров предпочитал использовать обходные пути. Он даже лично руководил этими операциями{357}.[366] Если главнокомандующий пока не уделял основного внимания Нуманции, то для этого у него имелись свои причины. Сципион не был уверен в надежности своего войска, которое враги презирали (Арр. Iber., 87, 375). Убедился ли он в этом в результате сражения, в котором римляне добились успеха лишь с огромным трудом, — неясно, но в общем последнее вполне возможно[367]. Поскольку формирование испанских вспомогательных частей, с помощью которых Сципион повел затем осаду, потребовало тщательной подготовки, можно предполагать, что он к этому времени отдал распоряжения на сей счет[368]. Поэтому последующие операции против ваккеев носили характер не только «генеральной репетиции» накануне решающего этапа войны. Они объяснялись также тем, что Сципиону пришлось и без того слишком долго ждать. Правда, помимо этого война против ваккеев имела целью отрезать нумантинцев от подвоза продовольствия (87, 380—381). Правда, как показывает дальнейший образ действий Сципиона, эта цель была достигнута отнюдь не в полной мере. По-видимому, именно во время ухода в область ваккеев Сципион окончательно решил взять Нуманцию осадой и голодом.
Об успешных схватках с ваккеями никаких надежных сведений нет[369], хотя позднее было расценено как успех то, что Сципиону удалось выручить четыре турмы под командованием Публия Рутилия Руфа, которые попали в засаду{358}.[370] Во всяком случае, ему пришлось вывести (Арр. Iber., 88, 384: άναχορέω) римское войско из местности под Палантией. Отступление проходило в направлении Дуэро. В.это время Сципион узнал, что река трудна для форсирования, да к тому же враги в месте переправы устроили засаду[371]. Поэтому он повел войско другой дорогой, избегая рек и других водных преград. Поскольку лето было в разгаре, войско страдало от жары и недостатка хорошей воды, погибли некоторые лошади и вьючные животные (Арр. Iber., 88, 385){359}. Переправа через реку, по-видимому, удалась позже в другом месте. В ходе марша к югу от Дуэро Сципион достиг области города Каука, с которым так подло обошелся в 151 г. Лукулл. Он попытался, насколько возможно, исправить содеянное Лукуллом, объявив, что уцелевшие каукиицы могут вернуться в родной город (Арр. Iber., 89, 386).
356
А. Шультен предполагает цифру в 15 000, поскольку он иначе оценивает цифру в 30 000 у Ливия (per. 55) при описании Манцинова договора (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 41).
357
В вопросе о численном соотношении я следую А. Шультену (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 38-42; см. выше, с. 39).
358
Другие цифровые расхождения с Шультеном получаются в результате различных оценок состава этого 4-тысячного отряда (см. выше, с. 242—243).
359
Поскольку это были римляне и италийские союзники, это вполне возможно. Позднее Сципион аналогичным образом поступил с испанскими вспомогательными войсками (Арр. Iber., 90, 393), а также с отрядами, прибывшими с Востока (Frontin., IV, 7, 27; Veget., 1,15).
360
Это должно было произойти уже довольно рано, поскольку сосредоточение примерно 36 000 человек требует хорошей организации; см. ниже, с. 256—257.
361
Несмотря на благоприятное соотношение римлян и нумантинцев (41 000: 19 000; по А. Шультену — 50 000: 10 000), бросается в глаза высокий процент испанских вспомогательных отрядов (ср.: Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 42), что вновь показывает, какую большую роль сыграл в победах римлян их организаторский талант. В других работах Шультен пишет примерно о 20 000 италиков (Kromayer J., Veith С. Schlachtenatlas zur antiken Kriegsgeschichte. 120 Kartell auf 34 Tafeln begleitenden Text. Leipzig, 1926. Römische Abteilung. Bl. 12. S. 61).
362
А. Шультен дает положительный ответ на этот вопрос: «Сципион, по-видимому, уже тогда решил вести войну против Нуманции с помощью кирки и лопаты» (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 370).
363
Арр. Iber., 86, 372: «для этого он проходил все ближайшие равнины (τά αΰν άγχοτάτω πεδία πάντα περιών)», т. е. местность, расположенную в непосредственной близости от зимнего лагеря (слово άγχοτάτω у Аппиана (Iber., 90, 392) означает расстояние между Нуманцией и главными зимними лагерями Сципиона на Кастильехо и в Пенья Редонда). То, что это было «передвижение», вытекает из указания Аппиана на то, что каждый день должны были строить лагерь, что при маршах само собой очевидно. А. Шультен, который всегда считал исходной точкой операций Тарракон, понимает под «близлежащими равнинами» местность на нижнем Эбро, Льянос де Ургель под Леридой (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 371).
364
А. Шультен высказывает мнение, что Сципион появлялся перед Нуманцией только один раз и сразу повел ее осаду. Его путь лежал вверх по течению Эбро и затем в обход Нуманции через ущелье Панкорбо в страну ваккеев. При этом он ссылается на решение идти обходным путем (Арр. Iber., 87, 377—380). Фабрициус, напротив, предполагает, что марш Сципиона на Нуманцию в начале кампании проходил по пути из долины верхнего Эбро в область ваккеев, в ходе которого у него был повод построить лагерь IV под Реньебласом (Archaologischen Anzeiger. 1911. S. 370—382, особенно S. 379). Однако Аппиан говорит о рекогносцировке без серьезных наступательных целей: «Он не вступал в бой с врагами, предпочитая для начала изучить характер войны, поджидая благоприятного момента и выясняя, на что направят свои удары нумантинцы» (Iber., 87, 376). Это предполагает пребывание в непосредственной близости от противника. К тому же Аппиан прямо говорит, что Сципион не дробил свое войско рассылками передовых отрядов (87, 375).
365
Поскольку Сципион должен был двигаться с юга. Если это так, то местоположение лагеря, к которому относится гипотеза Фабрициуса, вопросов не вызывает. По мнению Шультена, соответствующего лагеря не было к западу от Нуманции (Kromayer J., Veith С. Schlachtenatlas zur antiken Kriegsgeschichte. S. 62). Тамошний лагерь Сципиона был, однако, лишь летним лагерем, от которого должны были сохраниться только незначительные остатки, подобно многочисленным тренировочным лагерям в Карпетании.
366
Разорение полей было, как мне кажется, второстепенной задачей — скорее речь шла о прощупывании врага. Мероприятие (87, 377—380), когда для обратного пути Сципион избрал удобную обходную дорогу, было лишь одной из акций по заготовке фуража и опустошению страны (так же понимают это П. Фирек и А. Г. Рооз в комментарии к 87, 377 в своем издании Аппиана). Характерно, что операция проходила по ту сторону города — так, очевидно, надо понимать слова Аппиана «по ту сторону лагеря» (87, 380). Налицо явное отличие от пути, которым позднее пользовались для продвижения в земли ваккеев: «Он и сам, когда совершались походы в места, находящиеся против лагеря, принимал в них участие, и позднее в область ваккеев» (Loc. cit.).
367
Об этом не упомянутом у Аппиана сражении с нумантинцами сообщают Фронтин (II, 8, 7), Флор (II, 18, 11) и Орозий (V, 7, 6); в том же контексте звучит высказывание (dictum) нумантинца у Плутарха (Plut. Apopht. Scip. Min., 21). У Орозия оно отнесено явно к 133 г., но ко времени перед осадой, начало которой, согласно Аппиану (Iber., 89, 387) приходится на осень 134 г. (ср.: Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 14. Anm. 4). На то же указывают данные Фронтина (IV, 7, 27) и Вегеция (I, 15). А. Шультен полагает, что речь идет об атаках нумантинцев во время первой фазы строительства осадной стены (Schulten A. Numantia // RE. Hbbd. 33. 1936. Sp. 1260). Против этого свидетельствует, как мне кажется, дословный текст Орозия и Флора, а также последовательность изложения событий у Орозия.
368
Из Аппиана (Iber., 90, 393) не следует, что рекрутирование происходило столь рано. По этому поводу правильно пишет А. Шультен: «Очевидно, что еще до своего прибытия под Нуманцию Сципион приказал явиться туда вспомогательным отрядам, и они прибыли уже до его появления там или, по крайней мере, одновременно с ним, до строительства обоих лагерей и наверняка до строительства семи кастеллов» (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 18).
369
Liv., per. 57: «Осажденные ваккеи, лишив жизни своих жен и детей, перебили друг друга сами (Vaccaei obsessi liberis coniugibusque trudicatis ipsi se interemerunt)». А. Шультен, несмотря на сомнения, считает эти данные историчными с опорой на информацию Евтропия (IV, 17, 2): Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 374. Anm. 3. У Евтропия в этом месте риторическая кульминация, чему, впрочем, не стоит придавать большого значения (об укреплении дисциплины в войске см. выше). Если бы его информация была достоверной («в это время одни испанские общины Сципион покорил в ходе войны, другие сдались ему — turn multas Hispaniae civitates partim bello cepit, partim in deditione accepit»), то на сей счет сохранились бы и другие свидетельства. Очевидно, Сципиону пришлось удовлетвориться изъявлениями покорности со стороны городов, которая в действительности не гарантировалась (ср. эпизод с Лутией: Арр. Iber., 94, 409—411). То же было, видимо, в случае с Терманцией (см. выше, гл. III, § 3). Хотя у Аппиана здесь явный пробел, но общее содержание его весьма детального рассказа об осаде свидетельствует против успехов римлян в те месяцы, о которых идет речь у Евтропия. То же можно сказать и о заметке Ливия в 57-й периохе, которая, скорее всего, является дублетом per. 59: «Нумантинцы, измученные голодом, сами перебили друг друга (Numantini fame coacti ipsi se per vicem traicientes truci-daverunt)» (пер. М. Л. Гаспарова).
370
Примененная Сципионом тактика в целом соответствует той, с помощью которой Вириат ускользнул от Ветилия (62, 262). В равнине Копланий, названной у Аппиана, А. Шультен видит Тьерру де Кампос вокруг Паленсии и Бургоса, «которая и по сей день является житницей Старой Кастилии» (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 373).
371
Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 373—374; решающим здесь является появление Сципиона перед Каукой: Арр. Iber., 89, 386.