Через минуту в комнату вошла Грета.

-- Будете завтракать? - спросила служанка.

-- Буду -- заканчивая умываться, ответила Эльса.

Сейчас Эльсе не приходилось спать в лесу и умываться у ручьев и родников. И в ближайшее время изменения ситуации не предвиделось. Смерть настояла на том, чтобы Эльса задержалась в Адэне на неопределенное время. Тем не менее, менять свои привычки Эльса не собиралась. Один из ее первых учителей приучил ее к тому, чтобы за переходом из состояния полусна в бодрствование первым занятием была разминка и тренировка. Даже естественные нужды справлять приходилось после. В лесу теней и окрестностях для эльфов припасено немало опасностей и это не считая людей. И опасность может настигнуть и в кустах в стороне от места ночевки, и у ручья или родника. После пробуждения организм находится в расслабленном состоянии и если удалось пережить ночь без резких движений, то лучше подготовиться к утренней схватке заранее и постепенно, а потом уже все остальное.

Эльса еще не успела положить полотенце, а на столе, уже появился завтрак. Куриный паштет, кусочек свежего, еще теплого хлеба, овощной салат и золотой кубок с красным виной. Всего по чуть-чуть. Грета в точности выполнила пожелание хозяйки. Эльса всегда завтракала легко, а иногда и вообще обходилась с утра без еды, если тело не требовало пищи. Процесс пищеварения отнимает много сил и учителя привили Эльсе привычку не нагружать желудок и следить за тем, что она есть.

Закончив завтрак, сидя возле окна, за черным, как смоль столом из дерева шад, Эльса сделала глоток вина и через несколько мгновений испытала странное чувство. Она почувствовала себя настоящей эльфийкой. Странным в этом чувстве было то, что она знала о своих корнях, сознавала, что она из некогда сильной и благородной расы, но живя посреди враждебной для эльфов территории, под покровительством и властью Великой Тьмы она чувствовала себя совсем по-другому. Так же это чувство было навеяно не только текущим моментом и открывшимся перед ней миром благополучия и роскоши. Она чувствовала, что меняется не только ее судьба, но и судьба всего Квемера.

Глава 4.

Северный Квемер.

Дверь нам открыла Норма, так Геста представила свою свекровь. Дом оказался огромным. В темноте я не смог этого увидеть, но за внушительной дверью нас встретили три длинных коридора. В руках Нора держала лампу, и света лампы хватало, чтобы рассмотреть два коридора, похожих на тоннели, ведущие под уклоном вниз уходящих влево и право. И один ведущий прямо от двери вверх.

- Осторожно ступеньки -- предупредила Норма и пошла к моему радости по коридору ведущему вверх.

Ступенек я насчитал пять. Не высокие шириной в один шаг они были основанием подъема. Пройдя в полутьме двенадцать шагов по сырому коридору, Нора открыла дверь ничуть не уступающую своей массивностью входной, и мы оказались в просторном светлом помещении. Земляной пол сменили толстые доски. Стены, комнаты также обдели деревом и каждую, кроме дальней с камином, украшали обрамленные рамками вышивки, со всевозможными сюжетами. Начиная от восхода на морском горизонте, и заканчивая охотой одетого в меха мужчины с седой бородой.

В комнате было просторно и светло. Под черным от копоти потолком висела люстра с четырьмя лампами. Справа от двери прямоугольный стоял стол и четыре стула. Слева, в самом углу тоже стоял стол, но поменьше, заваленный швейными принадлежностями, и только с одним стулом. Шкафов здесь не было, только полка с глиняной посудой справа, ближе к камину. Рядом с камином лежала большая, толстая шкура. Метра два в длину и почти столько же в ширину. Головы у звериного покрова не было, по размерам и бурой окраске я решил, что раньше эта шкура принадлежала медведю. Либо зверю очень похожему на него.

Слева от камина, в углу, расположился большой добротный стул с высокой спинкой и подлокотниками, обитый шкурами мелких животных. Стола рядом не было, а на полу вокруг в нескольких стопках лежали книги. Левый подлокотник стула напоминал скорее полку, на которой стояла небольшая высокая лампа. Сейчас она не горела.

Войдя в комнату, как по команде Геста, Хегвин и я кинулись к горящему в камине огню, чтобы отогреть окоченевшие конечности. Нора вздохнула и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Попав со стужи в теплое помещение, я испытал головокружение от резкого перепада давления. Но головокружение приятное, как будто выпил немного вина. Снял шубу и шапку и положил их рядом со шкурой, а сам пристроился поближе к огню. Денек выдался не из легких, еще и рана на плече начала ныть, прикрыв глаза я не заметил как задремал.

Проснулся я от того, что Норма слегка толкнула меня в здоровое плечо. Открыл глаза и увидел, что она протягивает мне глиняную чашку с чем-то испускающим пар внутри.

-- Попейте отвара, вам нужно согреться.

Сладковатый отвар, пахнущий неизвестными мне травами, мягко растекался по телу своим теплом. Пока я маленькими глотками пил согревающую тело жидкость и грел руки о кружку, Хегни взахлеб рассказывал своей бабушке о том, что случилось.

На дне кружки осталось еще несколько глотков, когда каменные стены коридора донесли до нас громкий, тяжелый стук. Никто кроме меня не вздрогнул и потому, как Норма спокойно взяла лампу, и пошла открывать дверь, я понял, что пришел хозяин дома. По крайней мере, мне бы хотелось, чтобы это был он, а не очередная парочка недружелюбно настроенных обитателей этих лесов.

Я слышал, как открылась и закрылась входная дверь. После этого в коридоре наступила тишина. И продолжалась она долго, по моим ощущениям слишком долго. Но тревоги не ощущалось. Доверившись интуиции, я прикрыл глаза и снова задремал.

Очнувшись от боли в левом плече, не сразу понял, где я и немного засомневался по поводу того, кто я. Но увидев рядом с собой Норму и ощутив ее руки на своем плече, начал понемногу вспоминать.

- Это хорошо, что вы целый день ничего не ели - голос у Нормы был мягким, почти бархатным, похоже, что Хегвину очень повезло с бабушкой - Пока Геста накроет на стол, я приведу в порядок твою рану. Ее надо обработать и зашить.

- Зашить? - поежившись, переспросил я.

- Да, зашить - ответила норма - Не бойся, я хорошо владею иглой. Видишь вышивки на стенах?

Я внимательно пригляделся к вышивкам. Все они были, безусловно, работой настоящего мастера, особенна та, что изображала двух охотников поджаривавшим на костре ногу оленя. Она висела слева от камина, как раз над массивным стулом с подлокотниками.

Отдавшись в руки мастера иглы, я расслабился, постаравшись ни о чем не думать. Норма опять вышла из комнаты, а Геста с Хегвином уже вовсю накрывали стол. Похоже, что Геста чувствовала себя в доме свекрови спокойно и уверенно, сняв посуду с полки, она отдала, ее Хегвину и пока тот расставлял глиняные тарелки, вышла.

Через пять минут Геста вернулась. В руках у нее был глиняный горшок, над которым поднимался пар. Хегвин к тому времени уже все расставил и беспокойно заерзал на стуле, учуяв запахи из горшка. Следом за Гестой вошла Норма. Я подивился, как много эта женщина смогла уместить в своих сравнительно небольших руках. Она несла деревянный тазик, большой кувшин, длинный кусок серой ткани, кувшин поменьше и что-то вроде деревянного ковша.

Подойдя ко мне, Норма поставила тазик рядом со шкурой и попросила немного сдвинуться, чтобы, чтобы промывая мою рану не намочить шкуру. Я предложил вообще переместиться в другое место, чувствуя себя неудобно в комнате, где накрывали на стол и собирались есть. На что Норма мудро ответила, что неудобно, это когда дети на мужа не похожи, а все остальное это мелочи, на которые не стоит обращать внимания.

Норма дала мне выпить горький отвар. Давясь, я выпил все, что Норма мне предложила и уже через две минуты, когда над деревянным тазиком она промывала мою рану, я почувствовал, как немеют руки и ноги. Норма заверила, что так и должно быть и это всего на несколько часов.