Еще не успев осознать, что с ним случилось, кинулся Актеон-олень бежать, потому что с заливистым лаем неслась на него из леса голодная свора собак. Не узнавали в оленьем теле своего хозяина псы, которых щенками слепыми в ладонях держал Актеон и подрастающих учил травить лесного зверя. Немое отчаяние и боль метались в глазах бывшего охотника, оленью плоть которого остервенело рвали гончие псы. Упал окровавленный, затравленный собаками Актеон. Когда подскочили к нему с криками его друзья – Ясон, Геракл и братья Диоскуры – истерзанный олень измученно взглянул на них – небесной сини – глазами Актеона, и в судорогах, дергаясь, затих.

Когда сжигали погибшего Актеона на погребальном костре, тихо меж собой поговаривали герои-полубоги о том, что не пощадила своего внучатого племянника жестокосердная Артемида. Вспоминали, как яро богиня-девственница оберегает непорочность приближенных к ней нимф: общение с мужчинами каралось немилосердно – губительной стрелою в грудь. Даже отец богини-охотницы, Зевс, прельстившись юной нимфой из ее свиты, вынужден был принять женский облик, чтобы не испугать нежную Каллисто и войти к ней в доверие. Увидев округлившийся стан своей спутницы, Артемида в ярости превратила ее в медведицу. Дриады лесные вырастили ее сына Аркаса, будущего царя Аркадии. Но когда молодой царь чуть не убил на охоте давшую ему жизнь Каллисто, Зевс сжалился над нею и забрал их обоих на небо, где и поныне сияют яркими созвездиями Большая Медведица и Малый Медведь.

Все смертные невинные девы почитают Артемиду и водят хороводы с песнопениями, восхваляя богиню, и кладут ей на алтарь свой девичий венок как символ чистоты и целомудрия. А от влюбленных, сочетающихся браком, требует Артемида жертвоприношения, как ритуала искупления за грех.

Сурово молчал Хирон, не поддерживая этих разговоров, но перед мысленным взором кентавра неотступно стояла с печалью в человечьих глазах понурая белая кобыла с длиннющей пепельной гривой и такого же цвета хвостом. Лошадь была приблудная. С робостью она появлялась в окрестностях его пещеры, но к жилищу Хирона опасалась приближаться. Как трепетная лань, срывалась она с места, едва увидев кентавра, и пряталась в кустах. Однажды Хирону удалось с помощью сладких кореньев подманить к себе эту пугливую гиппу. Погладил он ее по морде, и из глаз ее выкатилась слеза. Поймал Хирон лошадиный взгляд и сам чуть не заплакал от жалости: до боли родными серыми глазищами его дочери смотрело на него безъязыкое животное. И заметил кентавр, что со времени ее появления очень часто стал гулять ветер вдоль горного хребта Пелиона, и тогда со счастливым ржанием выбегала ему навстречу эта белая кобылица, кружилась, танцуя, и с радостью позволяла ему трепать свою светлую развевающуюся гриву. С трудом сдерживая себя, подошел Хирон к повелителю ветров, требуя объяснений. Но вскоре смирился отец, желая счастья дочери, и покорно ждал он с Окиронеей вместе, когда Эол сможет жениться на ней, чтобы не страшиться более возмездия богини Артемиды.

Вспоминал мудрец и другую жестокосердную богиню- девственницу, отважную воительницу Афину, покаравшую свою подругу Харикло. Тогда еще речной наядой, вечно юной и прекрасной, была Харикло¹⁸. У нее был дивный голос, и вся природа заворожено слушала, как разливается песня водяной нимфы под хрустальное звучание струн ее арфы. Однажды в лесу услышал пение Харикло ее сын Тересий, он пошел на звук ее голоса и вышел к озеру, где купалась девственная Афина. За то, что Тересий увидел ее наготу, Афина в ярости вырвала его глаза. Наяда ползала в ногах своей облеченной властью подруги, умоляя вернуть сыну зрение, но слепым оставила Афина Тересия, наделив его иным видением – глубинной зрячестью души. Но за дар предвидения богиня отняла у Харикло половину ее бессмертия вместе с половиной ее женского тела, соединив его с плотью смертной кобылы. На своей лошадиной спине и привезла к Хирону-врачевателю плачущая мать своего несчастного сына с пустыми окровавленными глазницами. Так встретились Хирон и Харикло, кентавр и кентаврида, уже не пожелавшие расставаться друг с другом.

Сказание об аргонавтах

Никогда еще греческие суда не бороздили просторов Понта Эвксинского. И причина была не в том, что выход в море захватила могущественная Троя, - нет, не Троя была виной тому, что не нашлось пока среди греков мастеров- умельцев, способных строить корабли – добротные, прочные корабли, противостоящие ударам разбушевавшейся стихии. На небольших утлых суденышках плавали рыболовы, добираясь до ближних островов морского пролива, но отправляться в дальнее плаванье было делом крайне неразумным. Но Ясон нашел отважного корабельщика по имени Арг, который дерзнул бросить вызов могучему морю. Сама Афина, искусная мастерица, покровительница различных ремесел и промыслов, следила за постройкой корабля «Арго».

Высокие сосновые борта с прорезями для двадцати весел были просмолены и обшиты медными листами, а киль был выструган из волшебного дуба, подаренного Афиной, он был не только крепким и легким, но и обладал даром речи. К килю была прикреплена скульптурная голова премудрой Девы-воительницы, а на боках были нарисованы глаза, чтобы судно не было слепо, отправляясь в неведомое странствие.

По кличу Ясона собрались не просто отважные герои со всех концов Греции. Это были люди особенной породы, предназначенные для славных битв и побед, все высочайшего происхождения, дети и внуки богов. Среди них был самый сильный человек на земле – Геракл, и неразлучные братья Диоскуры, Кастор и Полидевк, и крылатые сыновья северного ветра Борея, и сладкозвучный Орфей, и отдавший своего сына на воспитание чете кентавров Пелей.

Хирон вместе с женой Харикло и резвым мальчуганом по имени Ахилл на своей конской спине, пришел провожать аргонавтов в далекое и опасное путешествие за золотым руном. Эта сияющая золотым блеском шкура волшебного барана по древним поверьям должна была принести благоденствие ее обладателю. И молодой Ясон с детства мечтал вернуть ее в свой родной Иолк. С ее помощью он надеялся мирным путем, без вражды и кровопролития, вернуть свое утраченное царство, принадлежавшее ему по праву рождения, да и Пелий, жестокий сын Посейдона, был согласен добровольно уступить ему власть, при условии, что руно из далекой страны колхов будет доставлено на родину.

Смотрел наставник на своего ученика с едва пробившимся пушком на подбородке, с золотисто-русыми развевающимися волосами, в леопардовой шкуре на плечах вместо плаща, и видел, что удача будет сопутствовать отважным мореплавателям, и много опасностей им предстоит преодолеть, но ничто не заставит их отступить или струсить – с триумфом вернутся аргонавты в Грецию.

Но отчего же так нерадостно Хирону, отчего так больно сжимается его сердце? Видел вещий кентавр, что темно и мрачно будущее предводителя аргонавтов… Нет, не добьется отважный мореплаватель своей цели, не видит его Хирон мудрым правителем богатого города Иолка… Снова и снова с тревогой вглядывался Хирон в черты ученика – он искал свою вину, вину наставника и учителя, в том, почему его воспитанник заблудился, пошел неправедным путем. Но видел мудрец в чертах Ясона то, что всегда видел, то, что приятно было видеть – ничего такого, что пятнало бы его облик: честен и великодушен, доверчив и мягок, а сколько отваги и мужества в нем! Нет, не в чем Хирону упрекнуть себя – все, что хотел он посеять, все дало прекрасные всходы! Но почему же такая зловещая тень ложится на лицо Ясона: это тень от корабля, с багрово-кровавым отсветом… Мягкотелость его погубит, – как стрела, летящая в цель, приходит к догадке смятенная мысль кентавра.

Как много надежд он возлагал на поколение героев-полубогов! Думал: вот они – могучие и прекрасные, как много им дано от рождения, все им по плечу – младым полубогам! Им, не знающим поражений, после многих блестящих побед да славных подвигов – мир бы и покой на всю оставшуюся жизнь! Но печалится Хирон, провожая своих доблестных воспитанников, тоска обнимает его стылыми крыльями. Смотрит он на братьев Диоскуров, пленительных своей молодостью – порывистых, стремительных, с горящими взорами. Вьются своенравно черные кудри Полидевка, мышцы бугрятся под смуглой кожей; несмотря на юность, он мог одним ударом раздробить череп врага. Все полубоги признают его, как одного из сильнейших кулачных бойцов Эллады¹⁹.