— Меня это радует, кудряшка. Я помогу ей, чем смогу. Она помогла мне в трудную минуту, и я не хотел бы отвечать ей неблагодарностью. Князь Города не может себе этого позволить, если намерен править не на крови и страхе.

— Неужели у вампиров получается и по-другому?

Мечислав предпочел не замечать издевки.

— У меня получается все, кудряшка. Потом меня ранили и взяли в плен. Я не слишком надеялся на вас, но ты, кудряшка, превзошла все мои ожидания. Ты смогла выручить моих вампиров.

— Что с Борисом? — перебила я его. — Он тоже умер?

— Нет, кудряшка. Борис жив, здоров и придет к тебе завтра ночью. Вечером. Я скажу ему, что ты будешь рада его видеть. Так, кудряшка?

Я молча кивнула. Можно злиться на Мечислава, но Борис и Вадим стали моим друзьями. И даже больше. Гораздо больше, чем просто друзьями. Не знаю как у других людей, а у меня есть небольшой такой список. В нем было всего три человека. Дедушка, мама, брат. Они мне дороги. Очень дороги. Настолько, что я да-же не знаю, как смогу жить без них. Но список означал другое. Своеобразное признание в любви. Скорее даже клятва верности, но только в одну сторону. Если я заношу человека в список, это подразумевает очень многое. Твои враги — мои враги. Твоя боль — моя боль. Твоя месть — моя месть. Если тебе понадобится моя помощь, я приду сквозь шторм и вьюгу. Если для спасения твоей жизни потребуется моя, — я отдам ее без колебаний. Дедушка и мама попали в этот список по любви, а брат — по крови. Но я ничуть не преувеличивала. Я действительно считала именно так. И сделала бы все, что потребуется для подтверждения моих слов. Хотя вслух и не призналась бы. А вот теперь в этом списке оказались еще и три вампира. То есть два. Борис и Вадим. Даниэль был мертв. И даже при одной мысли о нем у меня сжималось где-то под ложечкой. Он так любил жизнь! Он не должен был умирать! Не должен! Не должен!!!

— Ты увидишь его завтра же. Он тоже будет рад тебя видеть. Он за тебя так волновался. Кстати, ты знаешь, что именно ты возвела Валентина на престол?

— Не понимаю.

— Кудряшка, когда ты освобождала моих вампиров, ты невольно убила оборотней. А среди них был пред-водитель лис и его прима.

— Прима?

— Так у лис называются достаточно сильные самцы. Прима-вольп. Это лисы, которые так сильны, что могут драться за место вожака стаи. Они имеют право убивать и вести за собой. И каждая лиса, которая слабее, должна им повиноваться.

— Понятно.

— А потом, когда ты направила ИПФовцев в засаду, они убили там еще двоих прим. И остался только Валентин. Он силен и он — прима-лис, но он слишком мягок, чтобы править стаей. Поэтому его всегда держали на третьих ролях. Теперь ему пришлось выйти из тени.

— Слишком мягок?

— Сентиментальность, сочувствие и доброта не приветствуются в стае оборотней, кудряшка. Они вообще мало, где приветствуются.

— И у вампиров тоже.

— Это так, кудряшка. Кстати, ты знаешь что ты каким-то образом разорвала его связь с Андрэ?

— А он мне за это благодарен? — едко уточнила я. — Он же дал вам клятву крови! Рабство у одного вампира, рабство у другого вампира… Что пнем по сове, что сову об пень. Вряд ли птичка выживет!

— Клятва крови, кудряшка, многим отличается от слепого повиновения. Теперь Валентин может служить мне, но не как раб, а как свободный человек. Если тем же тиграм я могу приказать все что угодно, то с ли-сами этот номер не пройдет. Они свободны от моей воли. Они мои союзники. И за это Валентин вам очень благодарен.

Я опустила ресницы. Благодарен, ха! Это надо с ним говорить! Чует мое сердце, опять

извиняться придется. За все, что наворотила по глупости. Кстати об оборотнях!

— Местные тигры в восторге от вашего появления в городе?

— Они счастливы, кудряшка.

Вампир улыбался так, что становилось ясно — о счастье тут речь не идет.

— Будем надеяться, что только я могу рвать эти связи между оборотнем и вампиром.

Глаза вампира стали серьезными и задумчивыми.

— Ты и сама не представляешь, насколько редок твой дар, кудряшка. Я с нетерпением жду момента, когда мы сможем испытать нашу совместную силу.

— Даже и не мечтайте, — предостерегла я. — Вы мне еще кое-что не рассказали. Кто оглушил меня?

— Вадим.

— ЧТО!?

— Он отлично знал, ЧТО ты можешь сказать или сделать в следующую секунду. И принял меры, чтобы Рамирес не узнал твоей истинной силы.

— Ну, спасибо, друг, — процедила я сквозь зубы.

— Не обижайся на мальчика, кудряшка. Он хотел как лучше.

— А вышло как всегда.

— Да. Ты была в обмороке, когда Рамирес приказал казнить Даниэля. Валентин пощупал твой лоб и сказал, что у тебя серьезный жар. Предполагаю, что ты уже была больна, а сражение, да и я тоже — забрали у тебя последние крупицы силы, необходимые для борьбы с болезнью. По счастью, среди оборотней-лис нашелся врач. А в клубе нашлась аптечка. Тебе сделали какой-то укол, и температура немного спала. Но чтобы от-везти тебя в больницу, требовалось мое решение, а я был в трансе. Тогда Рамирес принял решение сперва разобраться с Даниэлем. Если тебя это утешит, кудряшка, он не страдал. Не страдал дольше необходимого. Ему отрубили голову и сразу же вырвали сердце.

Я представила себе эту картину — и из горла невольно вырвался стон. Его голова. Губы, которые так люби-ли улыбаться. Серые глаза, которые горели как две звезды, когда мы занимались любовью или когда он рисовал. Сердце, которое билось ради меня. А теперь его нет. Ничего нет. И никогда не будет. Я и не знала, что может быть так больно от одной мысли. Но я никогда раньше не теряла любимых. Никогда.

— Кудряшка…

Мечислав ласково коснулся моего лица. Пальцы вампира скользнули по моим губам и замерли на шее, там, где часто и неровно бился пульс на сонной артерии.

— Не стесняйся меня, если хотите плакать. Тебе это необходимо как воздух.

Я действительно хотела плакать, но будь я проклята, если разревусь в его присутствии! Я дернула головой, сбрасывая его руку.

— И когда же у меня остановилось сердце?

Свой голос показался мне чужим. Горло сжало от непролитых слез, но вампир посмотрел на меня с уважением. Это что-то новенькое.

— Именно тогда — в первый раз. Вадим принял решение вызвать скорую помощь и отвезти тебя в больницу. И то он боялся потерять тебя, кудряшка. Врач-оборотень делал тебе искусственное дыхание, пока не приехала машина. Второй раз сердце остановилось уже в реанимации. По времени это случилось, когда я вышел из транса.

— Почему?

Мой голос все еще звучал низко и хрипло, но в целом я справилась. Можно ставить себе отличную оценку в зачетку. В раздел: «самообладание».

— Смерть Даниэля, кудряшка, каким-то образом сняла с тебя мою первую Печать. Печать тела.

— Не понимаю?

— Кудряшка, ты уже знаешь про порядок постановки Печатей?

— Вадим рассказал.

— Так вот, когда разум Даниэля умирал, он забирал с собой всю силу Печати. Ты отдавала ее, но при этом его Печать потянула за собой мою. И на две Печати сразу у тебя силы не хватило. Это тебя едва не убило.

— То есть ваша Печать едва не свела меня в могилу, — подытожила я.

— Грубовато, но, в общем, верно, кудряшка. Теперь мне придется восстановить на тебе Печать тела.

Я фыркнула.

— Мечтать не вредно.

— Прости, кудряшка?

Я смотрела вампиру прямо в глаза. Нормальный человек впал бы в транс при одном взгляде в бездонные зеленые озера, но я уже не была нормальным человеком. А кем тогда? А черт меня знает. И меня переполняла холодная жгучая злость. Я произнесла, выделяя каждое слово.

— Я. Не. Собираюсь. Иметь. Никаких. Дел. С. Вампирами.

Мечислав даже ухом не повел.

— Теперь уже поздно, кудряшка.

— Никогда не поздно, — отозвалась я.

— Ты уже мой фамилиар. Хотя и с одной Печатью. Этого не изменить и не снять.

— Я не ваш фамилиар. Я не принадлежу вам.

— Я и не сказал, что ты моя собственность, кудряшка. Но тебе уже никуда не уйти. Печати не снять.