— Это исключено… Вы лично сообщали об этом?

— Нет…. но я могу проверить это у себя.

— Я попрошу вас сделать это как можно быстрее… И ещё…. пусть отдельно подготовят документы по этому рейсу и узнают в таможне о пересечении этой машиной границы с Францией сюда и обратно, — Майер протянул телефон начальнику. — Звоните! Пока мы осматриваем, это нужно сделать.

Они шли вдоль рядов тюков. Внешне они ничем не отличались друг от друга. Серая мешковина плотно обтягивала тюки и лишь там, где цеплялись крюки, торчали клочки хлопка. Дойдя до конца навеса, повернули назад. Майер подошёл к одному из тюков, провёл по нему рукой и надавил на стенку. Ладонь почти не провалилась, так плотно был скатан хлопок.

— Смотрите…. материал упаковки разный, — он остановился у соседнего тюка. — Этот более плотный и другого цвета.

— Кстати…. когда грузили машину в Испанию, то выбирали именно в такой упаковке… Может, в связи с дальней дорогой?

— Возможно… А как грузились наши машины?

— К сожалению, мы не обратили на это внимание.

— Мы можем вскрыть его?

— Мы не имеем право. Мы несём ответственность за сохранность груза… Впрочем, если дирекция порта разрешит и под вашу ответственность, то попробуем…

— Хорошо! Мы сейчас вернёмся в управление, посмотрим документы, а затем воспользуемся правом нашего ведомства.

Они сидели в кабинете начальника службы безопасности порта, когда на телефоне Майера раздался звонок из Мюнхена. Это был номер Франка.

— Добрый день, Руди! — в трубке раздался голос Вальтера. — Как там наши дела?

— Дела не особо добрые. Здесь дожди и холодно. Так что в добавок к плохой погоде и новости неважные.

— Англичане в таком случае говорят — нет плохой погоды, есть плохая одежда. Это лишний раз говорит о том, что ты у меня мало передвигаешься по стране, а то в первую очередь интересовался бы погодой на местах, — в голосе Вальтера послышалась ироническая насмешка, — а раз так, то хуже плохой погоды и не может быть новостей ещё хуже.

— К сожалению, есть… После вывоза хлопка в Мюнхен, здесь побывала ещё одна машина, но уже из Испании.

— А почему мы узнаём об этом только сейчас?

— Я постараюсь здесь разобраться с этим, но возможно, что и у нас была пропущена эта информация.

— Что, значит, пропущена? — в голосе Франка послышалось раздражение. — У нас что, карточный клуб, где можно пропускать ход?

— Пока не знаю… Сейчас я осматривал хлопок. Так вот мы обнаружили, что он у них упакован разными материалами. Какая-то часть зашита в мешковину, а другая, в материал типа брезента.

— Ну и что из этого следует?

— Может быть, это ни о чём не говорит, но в Испанию грузили тюки только по выбору и в определённой упаковке. Возможно, что так было и с нашими машинами. Мы просто не обратили внимание. Один такой тюк они оставили здесь. Скорее всего, он просто не вошёл в машину… Мы сейчас вскроем его и посмотрим, чем они различаются.

— То, что не обратили внимания — плохо, а то, что не сообщили, ещё хуже. Потеряна уйма времени. Постарайся разобраться с этим как можно быстрее. Я сейчас свяжусь с земельным управлением — они помогут тебе. Докладывай в любое время. Копии документов по Испании захвати с собой, это очень важно.

Когда документы были подготовлены, они вновь отправились к терминалу. Погрузчик вывез тюк на свободное место. Майер обошёл его вокруг и стал сличать информацию на бирке тюка и документах — расхождений не было. Погрузчик вывез второй тюк, но в другой упаковке. Всё соответствовало представленным документам. Майер попросил одного из грузчиков разрезать полотно. Когда оно спало с тюка, то обнажился белоснежный куб, ярко выделяющийся на сером фоне бесконечных рядов лежащих на терминале тюков, штабелей и контейнеров. Руди провёл рукой по стенке куба. Ладонь почти не ощутила прикосновения, такой мягкой и скользкой была поверхность.

— Интересно, как он пакуется? — обратился он к стоявшему рядом начальнику службы безопасности. На поверхности тюка были еле заметны слои скатки. — Надо попробовать раскатать его.

Несколько человек стали с трудом переваливать куб со стороны на сторону. Белоснежная полоса хлопка потянулась за ними вдоль штабеля.

Они раскатали больше половины тюка, когда на белоснежной поверхности обозначилось ржавое пятно в виде цилиндра. Все замерли от неожиданности. Почти одновременно, сделав шаг назад, они посмотрели на Майера, затем на начальника. Тот резко махнул рукой.

— Всем отойти назад! Прекратить все работы! Это приказ!

Руди подошёл ближе, присел и стал рассматривать цилиндр. Он был с полметра длиной и местами покрыт ржавчиной. Руди сделал шаг вперёд и наступил на мягкий ковёр из хлопка. Нога словно провалилась в трясину. Снаряд зловеще качнулся и перекатился вплотную к ноге, ударив по кости. Руди замер на месте. Он почувствовал, как ворот рубашки прилип к шее. На торце цилиндра проглядывалась какая-то надпись, но разобрать было невозможно. Переведя дыхание, нагнулся и, придерживая цилиндр одним пальцем, сделал шаг назад. Оглянувшись назад, посмотрел на начальника службы безопасности и улыбнулся. Но почувствовал, что улыбка вышла слишком натянутой.

Словно очнувшись от секундного оцепенения, начальник поднёс ко рту рацию и в следующий момент его команды понеслись по всем портовым службам.

— Кажется, здесь начинается уже ваша работа, — Майер направился к машине. — Мне необходимо срочно связаться с Мюнхеном.

Телефон в управлении долго не отвечал. Наконец в трубке раздался голос Франка.

— Франк слушает.

— Вальтер! У нас плохие новости!

— Слушай, Руди! Ты специально все плохие новости растягиваешь на целый день? — в голосе Франка послышалась насмешка. — Когда же будут хорошие?

— Сейчас не до смеха… В тюках с хлопком мы обнаружили снаряды.

— Какие ещё снаряды?

— Обыкновенные. Вальтер! Обыкновенные! И поверь мне…. они не для детских игрушек.

— Как они там оказались?

— Ты меня спрашиваешь об этом? Мы с тобой полгода пытаемся разгадать эту шараду с «Аузером» и кажется, наконец-то ответ нашли.

— Так… Ты остаёшься там до полного выяснения всех обстоятельств. Местное управление поможет тебе во всём. Я разговаривал с ними и на это есть команда из Берлина. Постарайся немедленно передать по нашим каналам материалы по рейсу в Испанию. Связь держи через мой телефон. Всё! Жду доклада!

Звонок был для комиссара неожиданным. Они расстались с Альбоа уже за полночь, но звонок был по служебному телефону. Значит это был кто-то другой. Альварес взял трубку.

— Да. Комиссар Альварес слушает.

— Господин комиссар! — он узнал голос дежурного по управлению. — С вами хотят говорить из Мюнхена.

— Из Мюнхена? Кто это?

— Я переключу вас, — в трубке что-то щелкнуло, и послышался шорох. — Через секунду раздался чуть хрипловатый мужской голос говоривший по английски с сильным немецким акцентом.

— Алло! Это комиссар Альварес?

— Да. С кем я разговариваю?

— Вальтер Франк! Начальник мюнхенского отдела Федеральной службы безопасности. Мы можем говорить по этому телефону?

— Безусловно.

— Дело вот в чём… Мы расследуем одно дело связанное с похищением химического оружия времён прошлой войны. По ходу расследования в поле нашего зрения попала одна компания. В нашем городе она занимается уборкой мусора. Некоторое время назад она получила из Африки, а точнее из Судана, партию хлопка. При осмотре, в тюках хлопка мы обнаружили химические снаряды. У нас есть подозрение, что это именно те самые. Как они туда попали, мы пока не знаем. По данным нашей таможенной службы часть этого хлопка была вывезена к вам в Барселону. У нас есть подтверждающие документы. Поэтому, есть подозрение, что часть этих снарядов была переправлена к вам в страну. В подтверждении сказанного, мы передадим вам соответствующие документы… Мне бы хотелось знать ваше мнение об услышанном…