-Вы знаете, не так ли? - Спросил я их, подозревая, что они не разбудили меня специально. - Куда он пошел?

Они обменялись взглядами, как будто не зная, говорить ли мне, но Филипп, видимо, первым понял, что я не отступлю, потому что сказал:

-Они пошли в личные покои Эдгиты.

-И где они?

-На верхнем этаже дормитория... - начал он, но не успел сказать что-либо еще, потому что меня осенило.

Трое из них бывали здесь раньше. И должно быть, им было известно об Эдгите: кто она такая сейчас и кем была раньше. Я почувствовал себя дураком. Почему я не замечал?

-Значит, Мале не в первый раз посылает вас сюда, так? - Сказал я. - Когда ты собирался сообщить мне это?

-Мы не думали, что это важно, - угрюмо буркнул Радульф.

Я встретил его взгляд. С самой нашей первой встречи он испытывал мое терпение, и, признаюсь, сейчас у меня не оставалось к нему никаких добрых чувств.

Я шагнул к нему, он поднялся со скамьи, чтобы встретить меня, но прежде, чем он успел поднять руку, чтобы защититься, я схватил его за ворот туники. Я слышал протестующие голоса Филиппа и Годфруа, стук дерева о камень, когда они, вскочив, опрокинули свои табуреты, но не обратил на них внимания.

-Что ты знаешь о делах священника с Эдгитой? - Потребовал я.

Радульф побледнел. Без сомнения, он не ожидал, что я окажусь таким буйным. Но сейчас кровь ревела в моих венах. Передо мной стоял обученный воин, человек меча, нормандский рыцарь, и он боялся.

-Говори, сука! - Кажется, я уже начал плеваться.

Но Радульф был слишком потрясен, чтобы выговорить хоть слово, и я, прежде чем успел повторить, почувствовал, как на мои плечи опустились сильные руки, отрывающие меня от него. Я отчаянно отбивался, пытаясь размахнуться; я хотел ударить его, чтобы наказать за ложь, но все было бесполезно, меня крепко держали.

-Танкред! - Кто-то кричал мне в ухо, и я узнал голос Уэйса. - Танкред!

Постепенно ярость уходила, я стоял, тяжело дыша, ожидая, когда ко мне полностью вернется рассудок. Дружинники Мале смотрели на меня настороженно, но сохраняли дистанцию. Все молчали. Монахиня Бургинда поднялась со стула, но она явно не понимала, что происходит, и потому стояла, словно примороженная к полу. Никто не решался нарушить тишину.

Я чувствовал тяжесть их взглядов, это было слишком. Больше я выдержать не мог, поэтому повернулся и направился к двери.

-Куда ты? - Спросил Уэйс.

-Найти Гилфорда, - ответил я, не оглядываясь и не заботясь, чтобы закрыть за собой дверь.

Должно быть, ночью прошел дождь, и сейчас все вокруг искрилось и сияло в солнечных лучах. Мокрая трава в каплях воды, влажная земля, мягко проседающая под ногами. Теплый мягкий ветер нес запахи земли и деревьев, словно уже пришла весна.

Я впервые увидел монастырь при дневном свете, и теперь он казался мне меньше, чем в ночь прибытия. Здания казались меньше, ограда ниже, все оказалось ближе, чем вчера; гостевые палаты находились едва в пятидесяти шагах от монастыря.

Я прошел через сад: несколько рядов голых деревьев, посаженных в строгом порядке, их ветви едва соприкасались друг с другом. За ним находился дом монахинь, где я надеялся найти покои Эдгиты. Было неслыханным делом, чтобы простая монахиня, не настоятельница, имела собственную келью, но, возможно, это было допустимо для женщины ее положения: женщина, которая, в конце концов, была женой короля, даже если это был фальшивый король, вроде Гарольда.

Я услышал, как голос Эдо за спиной позвал меня:

-Танкред!

Я не ответил и продолжал идти, пока не услышал шаги за спиной, и оглянулся, чтобы увидеть, как он догоняет меня. Следом за ним спешила монахиня, неловко подняв полы рясы, чтобы не запутаться в мокрой траве. Я знал, что не должен входить в пределы монастыря без сопровождения, но в тот момент мне было все равно. Я думал только о том, чтобы найти священника.

Эдо пошел рядом со мной.

-Гилфорд нам не обрадуется, - сказал он.

-Он не будет доволен в любом случае, - ответил я. - Если бы он мог, давно избавился бы от нас. Но мы должны все узнать. Надоело играть втемную.

-Я думал, что мы ждем...

-...когда приедет Эдгита, - закончил я за него. - Сейчас она здесь.

Мы вошли в монастырь, двор которого с трех сторон был окружен церковью, дормиторием и, как я догадался по запаху свежего хлеба, трапезной. Перед нами шли две монахини, тихо переговариваясь друг с другом. Они дружно оглянулись, когда мы подошли ближе. Обе были довольно молоды - новенькие, скорее всего - круглолицые и невысокие, с прядями каштановых волос, выбившихся из-под платков. На самом деле они были достаточно похожи, чтобы быть сестрами или даже близнецами. Они отступили, позволяя нам пройти.

-Что будешь делать, когда найдешь его? - Спросил Эдо.

-Еще не знаю. - Я остановился и наклонился к нему, понизив голос. - Я видел письмо Мале.

-Что? - Поразился Эдо. - Когда?

-Вчера вечером, - ответил я. - Пока он спал, я зашел в его келью и прочитал.

-Ты... - начал он, но запнулся. Без сомнения, он собирался упрекнуть меня за то, что я сделал это в одиночку, тем более, что именно он подал мне эту идею. - Что там было?

Я огляделся, чтобы убедиться в отсутствии посторонних ушей.

-Ничего внятного. Всего два слова на латыни. Tutus Est. "Это безопасно".

-И что это значит?

-Я не знаю, - сказал я. - Но Эдгита знает наверняка.

Двери дормитория не были заперты. Внутреннее помещение представляло из себя длинный сводчатый оштукатуренный зал. Узкие каменные ступени вдоль одной из стен вели наверх. Я выглянул посмотреть, ушли ли те две маленькие монашки, но никого рядом не было. Скорее всего, утром все были заняты в поле, около животных или на огороде.

-Сюда, - сказал я Эдо, направляясь к лестнице. Звук моих шагов по каменным плитам гулко отражался от круглых сводов, хотя и не заглушал голосов, раздававшихся сверху, громких, но все же бессвязных.

Я начал подниматься, Эдо не отставал. С каждым шагом голоса становились все громче. Их было два: один явно принадлежал капеллану, я узнал его хрипловатый голос, хотя по-прежнему не мог разобрать слов; другой женский. Она казалась взволнованной, даже расстроенной. Именно тогда я понял, что их голоса не просто звучат громко; они кричали друг на друга.

Я переглянулся с Эдо, и мы поспешили вверх по лестнице в широкий зал с низкими стенами и покатой крышей. Посреди него стоял длинный дубовый стол, а на полу лежали богато вышитые разноцветными нитями ковры. Личная столовая, догадался я, либо место для приема и развлечения гостей.

В дальнем конце виднелась дверь, голоса раздавались из-за нее. Доски пола тихо поскрипывали, когда мы огибали стол, и я очень надеялся, что мы не наделаем много шума, хотя и сомневался, что они могут что-то услышать за собственными криками. Я вытолкнул Эдо вперед - только он мог понять, о чем они говорят - он подкрался к двери, я следовал за ним, стараясь ступать по коврам, чтобы заглушить наши шаги. Он приложил ухо к двери, хотя на мой взгляд вряд это было нужно. Даже с того места, где стоял я, можно было отчетливо слышать слова, вот только понять их я не мог.

-Эдгита... - Кажется, капеллан старался ее успокоить. Но его перебили.

- Heisminwer! - Сказала Эдгита.

-Он мой муж, - прошептал Эдо, хмурясь от напряжения.

-Что? - Я говорил слишком громко, и он махнул на меня рукой.

Это было совсем не то, чего я ожидал. Мой муж. Мужем Эдгиты был Гарольд, так что же Гилфорду было нужно от узурпатора?

-Hit is ma thonne twegra geara faece, - крикнулаона. -For hwon waere he swa langsum?

-Два года, - перевел Эдо. - Что-то про то, что прошло больше двух лет. Остального я не разобрал.

После вторжения прошло больше двух лет, подумал я. Не это ли она имела ввиду?

-Thubistnithing, - закричала женщина, потому что священник попытался протестовать. - Thuandthinhlaford!

Nithing. Это слово было знакомо. Разве сам священник не использовал его совсем недавно?