Я чуть привстал и посмотрел в окно. Неожиданно для себя я увидел во дворе, на парковке, парочку мужчин, бегущих к зданию со всякими немалыми кусками ДСП, фанеры, картона… Чего это они?

  – Внутрь принимают только детей и женщин, они же выживают, как могут, – последнюю мысль я, скорее всего, выразил вслух. – Так как Шторм идёт с другой стороны, они пытаются скрыться под навесом здания с этой – так больше шансов. Однако всё равно, хых, – она всхлипнула, – немного… хых, ой, извините.

  Я настороженно посмотрел на эту сильную духом девушку. Посмотрел, как она впервые на моей памяти возносит руку к щеке и вытирает с её слёзы…

  – Что-то я… совсем расклеилась, ха…

  “Она ещё и весёлой выглядеть пытается, – подумал я. – Да, для подобного действительно нужна неизмеримая сила воли”.

  Мы все отлично понимали, что для такого человека, как она, всяческие подбадривания и успокоения будут только лишни. Поэтому мы просто стояли и смотрели в окно.

  Откуда открывался отнюдь не весёлый вид: песок обвил Дом и пошёл на задний двор. Он завихрялся, пытаясь закрыть проплешины, образовавшиеся при проходе препятствия. Покрывая собой всё вокруг, он ничто не оставлял не тронутым. Глаз не мог лицезреть ничего, кроме этой Бури. Можно сказать, что на пару минут туман отдал свою корону вечного обывателя этих земель, и теперь песок забирал своё в полной мере.

  Я не слышал ничего того, что происходило снаружи: стеклопакеты до сих пор неплохо выполняли свою работу. Но я чувствовал эту дрожь, приносимую Штормом. Она была небольшой, но всё равно приводила в ужас. Так же её же чувствовали и стекло, дрожащие перед величием этой стихии, которой, по сути, не должно быть на этих землях… однако человек всё же внёс свои коррективы, как обычно…

  – Ну как, макароны уже готовы? – вдруг послышалось из коридора.

  Это был Дима. Наконец-то. Я был очень рад его появлению.

  – Почти, – ответила “искательница”.

  – Ха, отлично. Значит, я вовремя. Кстати, – псолышался звук расстегиваемой молнии, – я тут немного соли достал.

  – О, а вот это очень даже неплохо, – констатировал факт Гоша.

  – Ну, для вас старался. Знал, что одобрите, – он зашёл на кухню с небольшим (размером с половину спичечного коробка) бумажным свёртком в руке.

  На его лице тоже была улыбка. Правда, чуть менее обширная, но такая же наигранная. Да, эти двое друг друга стоят, не у каждой пары будет такая сила внутреннего эго.

  – Ну что ж, тогда у нас всё готово к трапезе. Садитесь, – поднявшись, сказала девушка.

  Взяв из небольшой тумбочки в углу черпак, она так же достала оттуда и немало раз используемый набор одноразовой посуды. Интересно, когда его последний раз мыли? Хотя, какая сейчас разница.

  Вскоре на этих пластмассовых тарелках появились ещё горячие продолговатые изделия из теста.

  Каждый взял по щепоточке соли из руки Димы. Я обиженным не остался.

  Гул, стоящий снаружи, на грани психики ощущался здесь. Как будто нервы реагировали на обстановку вокруг. Четверо (мужчины) сидели за ветхим столом и ели то, что некоторые из них не пробовали уже с три года. Юля же стояла у стены и делала то же самое.

  Как странно получается. Я отлично понимаю, что вкус данного блюда просто восхитителен. Он просто невероятно потрясающий! Я не ел этого уже так долго, а теперь, когда вновь чувствую вкус обычных макарон, которые теперь для меня – нечто, я думаю абсолютно о другом. А именно о предстоящей встрече…

  Давление, оказываемое на меня всем внешним миром в данную секунду, не даёт сосредоточиться на блюде и распробовать пищу полностью. Из-за чего я не могу нормально думать, так как зациклен на одном, а думаю о другом…. Но, чёрт, как же хочется разобраться с мыслями, и в то же время прочувствовать эту прелесть. Но не выходит…

  Макароны закончились довольно быстро. С грустью поняв, что я даже вряд ли запомню их вкус, я, попрощавшись со всеми скупым жестом поднятой руки, пошёл в свою спальню. Странно, только одну ночь там переночевал, а уже “моя”. Ну, это обычно норма, так ведь и с девушками бывает: один раз, а уже своей считаешь. Так что ничего необычного.

  Но ведь иногда бывает и так, что наоборот хочется, чтобы один раз (с девицами) и всё, разошлись, как в море корабли. Да, бывает и такое… но это уже от мужчин зависит… Хотя, иногда и уникумы женского пола попадаются.

  Я навряд ли к таким парням отношусь…

  Плюхнувшись на не застеленную постель, я закрыл глаза.

  Ощущая дрожь всего дома, а вместе с ней и гул за окном, я попытался заснуть, размышляя о том, каким будет предстоящее свидание… А хотя, какая разница?! Будь, что будет! Слова, как обычно, найдутся сами.

  – Эй, Саша! Встава-ай, пора уже! – эти слова и послужили тем толчком, который вытолкнул меня из пучины сна.

  Уже который раз за пару дней я с трудом разлепил веки. На этот раз надо мной склонилось девичье лицо Юли, украшенное большими карими глазами.

  – Буря уже кончилась? – почему-то сразу спросил я.

  – Э-эх, часов десять назад, – разогнув назад спину, сказала “искательница”.

  Эти слова заставили меня удивиться, однако в силу сонливости особого вида я не подал. Лишь бровью повел и принял окончательное решение сесть на кровать: до этого ещё присутствовали мысли продолжить сон.

  Поставив ноги на состоящий из местами поломанного паркета пол, я задал ещё один вопрос, так, для острастки:

  – Уже?

  Она, смотря на меня сверху вниз, лишь с грустью кивнула, после чего добавила:

  – Почти десять, настало время.

  – Ясно… подождите, я сейчас, – сказав это, я поднялся и вышел в прихожую.

  Дошёл до двери рядом с кухней: туалет.

  Сделав своё дело – вышел. В квартире было тихо. Наверное, “Искатели” уже ждут на каридоре… Но где же мои напарнике? Может, тоже там? А, какая разница, они явно в Доме – значит, по-любому найдутся.

  Одев стоящие у входной двери сапоги, я вышел. Да, Дима с Юлей действительно были там, где я ожидал.

  – Ну что ж, все в сборе… Двинули, – привычно выразился “искатель”.

  – Погоди, а где остальные? – задал я немного волнующий меня вопрос.

  – Гоша дома в комнате с заколоченным окном спит, Антон пошёл куда-то. Ну пойдём?

  – А… Да, идём, – вновь напали мысли.

  Мы шли по лестнице. С одного пролёта на другой. Конечно же, шли мы вниз: спускались.

  Все думы в мозгу опять роились – уже который раз, а всё равно так непривычно. Наверное, к этому невозможно привыкнуть: ведь как привыкнуть к беспорядку и неопределённости внутри? Скорее всего, никак…

  На пятом этаже снова собралась толпа. Но я теперь, почему-то, не слышал его песни… Спустя секунду я, наконец, нашёл ответ: голова была занята совершенно другим.

  Наш спуск не прервался, хотя я заметил интересующиеся взгляды моих провожатых, а так же по их выражению лица понял всю напряжённость ихнего слуха в те моменты. Не будь меня, они бы явно остановились и насладились бы тем, что играл тот парень…

  Прибывая в таких мыслях, я не заметил, как мы дошли до первого этажа.

  Тут я начал пытаться сконцентрироваться на окружающем фоне, однако вновь не выходило: я вечно отвлекался на свои рассуждения, блуждаю в голове. Не запечатлел я и тот момент, когда мы дошли до входной железной двери, не понял, как марлевая повязка из рук Юли оказалось на моём лице, даже толком не понял, зачем она, уловил только часть объяснения: что-то связанное с ещё не до конца осевшей пылью от Бури. Потом мы почему-то пробежались. Мне просто сказали следовать за ними, я и сделал. Затем спустились в подвал.

  И тут всё вдруг встало на места…

  Точнее, даже не встало на места, а просто погрузилось в темноту: так же, как и я.

  Света было мало, очень мало. Только одна двадцативаттная лампочка где-то в далеко мало-мальски освещала путь.

  Поддавшись инстинктам, я пошёл к ней: на свет.

  – О, а вот и вы, мы уже заждались, надеялись, что не придёте, – сказал кто-то из тьмы.