Нет, мои напарники не настолько доверчивые. Тут что-то другое.

  Не знаю как у них, но мне просто-напросто не верится, что мы, люди из Бреста, те, которые потом, кровью и чужими погубленными судьбами узнавали о существовании ещё кого-то принадлежащего человеческому роду в нашем городе, были настолько далеки в продвижении взаимоотношений среди выживших, от таких же, по сути, людей живущих в Минске, которые вышли на абсолютно другой уровень. Нет, не верится. Даже не знаю почему. Может, просто из-за того, что подсознательно я расцениваю это как плевок нам в лицо, может быть и так.

  Наконец мы доехали до их поста, представляющего собой бруствер в полтора метра высотой из мешков с песком выложенных в два ряда. Они загораживали все четыре полосы. Между ними же стояли самодельные, из фанеры, будки для охраны два на два метра. Лицевые стены этих творений украшали квадратные вырезы смотрящие, ясное дело, на дорогу. Упомянутые ранее прожектора стояли по краям трассы.

  Подъехав ближе, мы поняли, что на охранном пункте осталось ещё три человека. Значится, у них отряды, смотрящие за КПП, состоят только из шести человек. Странно, мало как-то, по-моему. Один из первой тройки, самый правый, подбежал к тому, что стоял у средней будки и что-то сказал.

  В этот момент “центральный” вскинул руку, приказывая остановиться. Машина резко встала, что сбило мой ракурс наблюдения, и на секунду я потерял тех двоих. А когда поднял взгляд и устремил его на будку стоящую посередине дороги, то увидел шагающего от неё человека, того, что только что стоял рядом с фанерным изделием. Улыбка озаряла его уста, а взгляд был ясен и радостен, правда без искры правдивости.

  Что же такое ему наболтал правый солдат? Пока мне это было неизвестно.

  Он подошёл к машине, постучал в стекло Гоши, тот приспустил его, и тогда в салон залетел жизнерадостный голос охранника:

  – Ну что ж вы все посели в этой капсуле, выходите наружу, так будет говорить гораздо сподручнее, – предложил небольшой смуглый человек, почти полностью просунув свою голову внутрь машины.

  Мы немного посидели, округлёнными глазами смотря на этого человека, после чего приняли предложение и решили подчиниться. Антон быстро спрыгнул вниз с багажника, в который успел забраться ещё тогда, когда наружу вышел Гоша, мы с Георгием повылезали и стали с одной стороны авто, Петру я открыл дверь и тот устроился на пороге.

  – Ах, точно, у вас же раненый, но ничего, сейчас о нём позаботятся, – солдат свистнул и к нам подбежал тот самый “центральный”, высокий, тощий мужик одетый в нечто на подобии шинели, только сейчас я начал обращать внимание на внешний вид этих людей. – Прикажи ребятам привести сюда тележку, и поскорее, – тот коротко кивнул, и побежал обратно, властным тоном, – как “центральный” не пытался выделяться, я уже уяснил, что основной стоит сейчас перед нами, – сказал что-то парням у крайней будки и те побежали куда-то в правую сторону, пока не скрылись во тьме. – Ну вот, – промолвил смуглый, обернувшись к нам, на губах его снова лежала улыбка, – скоро всё будет. Не волнуйтесь. Честно сказать, я не ожидал в сегодняшнюю смену увидеть здесь людей, особенно из Бреста. Ой, простите меня за мою невнимательность, я же совсем забыл представиться: можете звать меня Никодим Анатольевич. – Не то что быстро, но как-то торопливо, говорил маленький человек, всё время потирая ладони, глазки же его бегали по нам как сенсоры: так же быстро и внимательно. Однако темы он переводил умело и размеренно, из-за чего целостность текста и монолога в целом сохранялась и понималась. Но всё равно, странный мужик, должен сказать. – Позвольте же теперь узнать ваши имена… Хотя, ладно, познакомимся лучше в помещении, а то что мы здесь, на улице, посреди дороги, руки жать друг другу будем…

  – Эм, я извиняюсь, конечно, – встрял вдруг Петя, – но мы в сам, собственно, Минск спешим.

  – Ооо, ну что же вы, голубчик, в такую темень. До ближайшего поселения путь ещё проделать надо, а в ночь это трудно сделать, тем более вы раненный, а команда ваша уставшая и голодная. Поэтому лучше задержитесь у нас до завтрашнего утра. А там, выспавшиеся, сытые, со свежими мозгами, на рассвете в город и поедите.  И, я повторюсь, вы раненый, так что в ваших же интересах, чтобы вам этой же ночью оказали обязательную помощь. У нас имеются хорошие врачи, уверяю, что даром вы здесь не пробудете.

  Мы призадумались. Действительно, сейчас мы были все грязные, уморённые, нам хотелось спать и нормальной еды. Голова уже не так соображала, как два дня назад. Мне действительно хотелось остаться здесь на ночь и немного передохнуть, только вот…

  – А с какой это стати мы должны верить вашим словам? – неожиданно озвучил мои мысли Гоша.

  – Ха, по-моему, вы должны доверять нам ещё с того момента, как мы, заметив вас, сразу же не открыли огонь.

  В его словах была немалая доля истины, поэтому я мысленно сдался. Я был согласен остаться здесь, мне очень хотелось, наконец, нормально поспать.

  – О, а вот и транспорт прибыл, – сказал Никодим Анатольевич, обернувшись назад. И правда, из мрака ночи вышли  два молоденьких солдата, за спиной они тащили… я пока не разобрал, что именно. – Сейчас мы всё устроим, – заверил глава охраны.

  Когда ребята подошли, я увидел, что они вели за спиной: это была обычная магазинная тележка, только немного переделанная под некое подобие коляски. Передняя решётка была вырезана, для удобства ног, колесики, а точнее рама, державшая их, была укреплена приваренными к ней прутами, скорее всего, той же решётки.

  – Вот, ну как вам? Так, ладно, вы двое, возьмите раненого, поместите в коляску и обратно на пост, а кто-нибудь из вас пусть станет сзади, передвигать тележку будет, – приказал наш новый знакомый, переводя взгляд со своих людей, на нас.

  Двое бойцов подхватили Петра и усадили на покрывавший решётку картон,  после они сразу же удалились.

  – Стойте, а как же автомобиль? – спросил я, указывая на “Форд”.

  – Не волнуйтесь, вы можете нам доверять, мы о нём позаботимся.

  – О нём уже раз почти позаботились, – вымолвил Гоша.

  – Вполне возможно, но это было там, а здесь интеллигентные люди живут, не беспокойтесь. А если не верите, то можете отогнать авто сами на нашу стоянку, но лучше идите за мной, а то ещё ждать вас потом придётся… Вы ведь хотите поскорее лечь спать? Я познакомлю вас с самым значимым человеком в нашей общине, – сказав это, он повернулся и зашагал вперёд.

  – Извиняюсь, а можно узнать, а на станции метро “Могилёвской” кто-нибудь проживает, – спросил я, став позади телеги Петра и покатив её вперёд.

  – Не волнуйтесь, вы всё узнаете, – неопределённо ответил Никодим, не оборачиваясь.

  Пока мы шли, я не единожды наблюдал, как Гоша нервно оборачивается назад. Волнуется, понятно почему. А когда раздался ставший таким привычным звук двигателя, Георгий и вовсе чуть ли не развернулся и побежал обратно. Вообще, я удивился, что он сдержался. Откуда из глубин души у меня слышался голос, говорящий о том, что этим людям можно доверять. Или это просто усталость? Не знаю. Но почему-то я охотно верил этому голосу и продолжал медленно шагать за главой охраны.

  Вскоре рядом с нами пронёсся наш “Форд”, однако даже Гоша сильного внимания этому не придал. Он только мирно пронаблюдал, как машина сначала въехала на небольшой пригорок, а потом, когда единственной её видимой частью стали горящие фары, повернула направо и встала где-то в пятидесяти метрах от поворота.

  Фары выключили, кузов машины полностью скрылся во тьме.

  – Тут у нас парковка, на ней ваш монстр простоит до утра, – сказал охранник.

  – Откуда у вас ещё и парковка, – спросил я, продолжая наблюдать немалую спину впереди идущего.

  – Вскоре вам откроется здание нашего поселения, и тогда все вопросы исчерпают сами себя, – заверил тот.

  Мы, наконец, поднялись на пригорок. Всё восхождение Петра мне помогал везти Антон, один бы я не справился. Я вновь смог различить наш автомобиль и стоящих рядом с ним бойцов охраны.