Поскольку он преуспел в уловках, власть его стала еще крепче. Остальные только и думали о том, как напиться теплой крови, но Квак оказался заворожен таинственным очарованием гибкой девушки, цвет лица которой был совершенно потрясающим на фоне окружающих ее темных лиц.
— Эта женщина должна быть убита! — объявил один из воинов.
— Гвахи должны убить ее, — согласился Квак. — Но лучше принести ее в жертву Красной Луне!
Жертвоприношение Красной Луне был одним из обрядов людей Ночи. Плоть существ они жертвовали Красной Луне. И даже самый кровожадный из гвахов пасовал перед этим действом.
А Квак затеял все это, пытаясь выиграть время, чтобы остаться один на один с пленницей.
— Дочь Синей реки должна погибнуть ниже Одинокой скалы! — добавил он.
Тогда четыре гваха подхватили Глэйву и понесли ее через лес. Она не могла смотреть на них, так как ее переполняло отвращение. Возможно, она страдала бы меньше, окажись она в когтях медведя или тигра. Гвахи были для нее более неприятными, чем старик Урм, чем Кзахм, чем даже гигантский умар, из-за которого она сбежала от людей Синей реки. Глэйва чувствовала, что скоро умрет.
Ее пронесли между деревьями, которые были старше, чем сто человеческих поколений. Трава умерла в их тени, а трещины стволов напоминали пещеры, в которых могли обитать дикие звери. Земля тут была твердой и красной. Глэйву перенесли к скале, которую окружала группа черных сосен.
Гвахи — женщины и дети — появились словно из-под земли. Они ужасно выли, тянули свои руки к девушке. Глэйва решила было, что жизнь ее закончилась. Но ее горячая молодая кровь восставала против смерти. Девушка отлично помнила Амхао, а также молодого воина умара, и на их фоне гвахи выглядели еще более уродливыми и отвратительными.
Такую, как Глэйва, нужно было убивать сразу, в противном случае она могла вырваться и отчаянно сопротивляться.
— Квак слышал голос Красной Луны, — объявил предводитель.
Женщины гвахов приняли это объяснение. Но с ревностью следили за девушкой. Напрасно Квак использовал все свои уловки, но не нашел никакой причины, чтобы остаться один на один с пленницей. В любом случае, поскольку это был ритуальный вопрос, на его сторону встали старики, хранители туманных легенд.
Перед тем, как принести в жертву Глэйву, они пожертвовали богам оленя, а теперь настал черед женщины другого племени. Теперь они ждали лишь то время, когда над лесом встанет Красная Луна.
Два воина развязали лианы, которыми были стянуты руки и ноги Глэйвы. Пятеро воинов с копьями встали рядом, и девушка поняла, что в этот раз ей в самом деле придется умереть. Старый гвах начал ритуальные песнопения, монотонные, словно дождевые капли, падающие на камни.
— Гвахи были рождены в Ночи, и только Красная Луна знает их силу! Гвахи правят в лесу, и те, кто ходят на четырех лапах, боятся их! Когда незнакомцы входят в лес, они должны погибнуть, и гвахи станут пить их кровь! Гвахи родились в Ночи, и Красная Луна даст им силу!
Воины размахивали дубинами, а женщины ужасно кричали, вторя старику, и голоса их сливались в едином хоре:
— Незнакомцы должны погибнуть, и гвахи будут пить их кровь!
А потом старик указал на Глэйву и продолжил:
— Эта женщина — незнакомка. Она должна погибнуть!
Дочь Скалы задрожала.
Наступила мертвая тишина. Вот-вот из-за горизонта должна была подняться Красная Луна. Бледный свет звезд едва мог разогнать ночную тьму, а потом край диска Красной Луны показался над горизонтом.
Тем временем старик продолжал говорить нараспев:
— Красная Луна. Красная Луна, она заключила договор с нашим племенем. А здесь у нас — незнакомка! Ее кровь потечет перед тобой, и ты насладишься ее агонией!
Он поднял тощие, искривленные руки к небу, и глаза его неожиданно наполнились ужасом. Мрачные фигуры выскочили из кустов. Их было много, как муравьев. Ревя, словно бизоны, они напали на гвахов.
Это были большие гвахи — другой клан того же племени. У них были более длинные руки и ноги. Их тела густо поросли шерстью, словно тело пантеры, но кожа у них была пористой и потной. За их толстыми, чуть приоткрытыми губами скалились острые зубы. И, кроме всего прочего, они сильно ненавидели своих собратьев.
Женщины побежали, мужчины схватились за оружие, и началось сражение, которое должно было закончиться пожиранием мертвых. Глэйва, стоящая у скалы-алтаря, поняла, что получила всего лишь отсрочку. Единственное, что ей оставалось, так это побежать следом за женщинами гвахов. В первый момент ее приняли за свою, а потом два воина навалились на дочь Скалы.
Она пропустила первый удар и, схватив второго противника за волосы, потянула его к земле. Изумленные, те застыли, растерявшись, и позволили девушке убежать. Пара минут, и Глэйва оказалась вне их досягаемости. В эти мгновения ей казалось, что она больше не чувствует ни усталости, ни боли. Радуясь представленной возможности спастись, она бежала со всех ног, пока от усталости без чувств не повалилась на землю.
Звезды мерцали сквозь листву, трепещущую на ветру. Глэйва лежала на земле, широко разбросав руки. А потом она заснула, отдавшись на милость диким животным.
Когда она проснулась, Красная Луна уже достигла зенита. Ночная птичка вспорхнула с ветки над головой девушки, словно огромная бабочка. Поблизости бродили еще какие-то животные. Глэйва, чуть привстав, увидела, что неподалеку от нее бродят чудовищные создания. Самое ближнее к ней было размером с семь антилоп и внешне напоминал огромную скалу, поросшую мхом. Голова твари походила на голову змеи, только размером с голову бизона. И еще у твари были клыки. Чудовище стояло на четырех толстых ногах, больше напоминающих стволы деревьев.
Приглядевшись повнимательнее, Глэйва поняла, что перед ней не кто иной, как мамонт. Уже многие столетия подобные животные стали диковиной не только на земле тзохов, но и на территории умаров и гвахов. Однако дочь Скалы видела мамонтов, когда плыла вниз по реке вместе с Амхао. А лунный свет придал безопасному, но огромному зверю чудовищные черты.
Тяжесть отлегла от сердца Глэйвы. Она смотрела на стадо мамонтов, которые паслись в свете Красной Луны. Однако теперь она была свободна и могла продолжать свое путешествие. Только вот ни копья, ни топора, ни шакала у нее не было.
Глэйва сидела на земле, глядя на огромных животных, любое из которых могло ее раздавить. Однако вид этих гигантских зверей словно пробудил ее.
Глэйва знала, что она в центре стада и чувствовала себя беззащитной маленькой ящерицей. Огромные животные во сне лениво пережевывали траву, и Глэйва отлично слышала их тяжелое дыхание. Эти звери ничего не боялись в этом смертоносном лесу: ни тигров, ни львов, ни бурых медведей, ни гвахов. Единственный зверь, встреча с которым для них таила опасность, — волосатый носорог. Он мог своим рогом, больше напоминающим длинный шип, пробить живот мамонту. Но мамонт все равно сокрушил бы своего противника благодаря огромному весу. Однако подобные столкновения были очень редки.
В течение нескольких тысячелетий мамонты жили как в раю. Теперь, когда на Земле стало намного теплее, их век закончился. Их становилось все меньше и меньше.
У них не было будущего. Лето становилось все более теплым для них, и чтобы охладить свои огромные тела, они вынуждены были часть дня проводить в реках или озерах. А вот осенью и зимой они чувствовали себя много лучше…
Наступил рассвет. Лунный свет погас, и родился новый день с песнями птиц и белыми нежными облаками. Глэйва больше ничего не боялась. Пока она спала, страх ее прошел, растаял, словно утренний туман. Один из мамонтов подошел ближе и уставился на нее своими маленькими глазками. Поскольку Глэйва не двигалась, гигант решил, что она мертва, и оставил ее в покое, поскольку мертвая плоть его не интересовала.
Когда все животные пробудились, они уже привыкли к запаху девушки, поэтому совершенно равнодушно отнеслись к присутствию Глэйвы посреди их стада. Мамонты приняли Глэйву за дерево или оленя. Она тоже чувствовала себя в полной безопасности. Когда мамонты снялись с места и отправились дальше на поиски лучшего пастбища, она отправилась вместе с ними, держась возле мамонта, который, как показалось девушке, «знал» ее лучше остальных, потому что она боялась гвахов. Другие гиганты через какое-то время тоже стали терпимо относиться к присутствию девушки.