Дальнейший путь мы преодолели пешком, проделав за два дня около пятнадцати километров. Мы волокли с собой груз и помогали идти больной Намхе.

И вот наконец впереди мы заметили чумы кочевья эскимосов. Это было спасение.

Какое-то время мы провели в гостях у этого дружественного племени. Потом сюда забрела американская экспедиция, с которой мы и отправились дальше.

— Собственно говоря, это конец моих приключений, — завершил свой рассказ Алглав. — Мы приехали в Америку, вслед за этим в Европу. За алмазы из пещеры мне удалось выручить шесть миллионов франков. На эти деньги я купил здесь, в Северной Африке, большое поместье, где для многих есть возможность жить рыбной ловлей и охотой. Авах обустроил себе жилище в пещере, остальные же предпочитают жить в доме. Все мы по-прежнему очень дружны.

В этот момент к нам в комнату вошла молодая женщина с поистине царственной осанкой и громадными сияющими глазами.

— Познакомьтесь, это Туанхо, — представил ее Алглав.

Произнеся несколько слов на непонятном языке, она удалилась так же неспешно и величественно, как и вошла.

— А вон там и Авах! — продолжил хозяин.

Выглянув в окно, я заметил высокого стройного мужчину с грациозной походкой прирожденного охотника. За ним не отставая шел слон.

— Верно, мне пришлось приобрести слона, чтобы утешить своего первобытного родственника, — с улыбкой произнес Алглав, глядя на него. — Все получилось как я и обещал: потомок мамонта проводит время с потомками его детей. Впрочем, Авах пребывает в святой уверенности, что это и есть мамонт; он очень любит слона и поклоняется ему так, как тому последнему мамонту в далеких краях. А сейчас я хочу представить вам наше маленькое чудо.

На зов хозяина в комнату вошел мальчик лет двенадцати.

— Это Раухам, старший сын Аваха, — произнес Алглав, гладя улыбающегося мальчика по пышным черным волосам. — Он настоящий художник. Его отец совсем неплохо вырезал изображения животных на стенах пещеры, но сын гораздо талантливее. Я прилагаю все силы, чтобы помочь ему развить этот дар. Глядя на его произведения, сразу поймешь, что доисторические люди понимали в искусстве не меньше, чем древние греки. Просто у них не было возможности проявить свои способности. Сейчас вы все сами увидите.

В просторной мастерской, куда провел меня любезный хозяин, стояли великолепные скульптуры, изображающие разнообразных животных. Олени, шакалы, гиены, бизоны, собаки и пантеры были полны жизни и движения.

Я разглядывал их в полном восторге и с каждым мгновением мне все больше казалось, что все это я где-то уже видел. И наконец я вспомнил, где. Это была весенняя выставка в Париже; великие скульпторы с восторгом смотрели на серию работ молодого неизвестного мастера.

— Он станет поистине великим мастером! — повторял Роден.

Да, это были те же самые собаки, шакалы и пантеры. Каждая из фигур носила скромную и загадочную подпись на постаменте. Это было очень короткое имя: Рам.