Остановившись, мы с удивлением разглядывали друг друга. Передо мной был мамонт, именно такой, каким описывают эту породу, давно исчезнувшую с лица земли. Настоящий великан, покрытый длинной грязно-серой шерстью, с ногами, подобными стволам старых деревьев, громадными ушами и головой, напоминающей кусок древней выветренной скалы. Зверь буквально излучал ощущение спокойной величественной силы.

Глядя на него, я все больше убеждался, что моя жизнь теперь вне опасности. Во взгляде мамонта ясно читалось доброжелательное спокойствие. Мой новый знакомый направился вперед, мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Выйдя из пещеры, я застыл в полнейшем изумлении. Меньше всего я ожидал видеть цветущую долину, покрытую сочной зеленой травой. Передо мной расстилалась настоящая саванна, вид которой кое-где оживлялся небольшими рощицами. Здесь дул теплый приятный ветерок, совсем как в мае на моей далекой родине.

Все недавние горести моментально изгладились из моей памяти, точно стертые чьей-то дружеской рукой. Проглотив несколько кусочков вяленого мяса из своих дорожных запасов, я ощутил новый прилив сил.

Мой спутник остановился, утоляя свой голод сочной травой и цветами на необычно длинных стеблях.

Около двух часов я провел, неспешно размышляя о своем чудесном спасении, наслаждаясь теплом этой благословенной долины, представлявшей собой такой разительный контраст по сравнению с только что оставленной мной арктической пустыней. Я вдруг почувствовал всю усталость последних, таких нелегких дней. Мысли с неохотой ворочались в моей голове.

Определенно, людям становится тесно на нашей маленькой планете, и мы жаждем путешествий, новых и неизведанных стран. В одном я был совершенно уверен: здесь еще ни разу не ступала нога человека. Причем не только исследователя из далекой Европы, но и кого-то из северных жителей. В этой поистине сказочной долине я был единственным представителем человечества. У меня оставался лишь револьвер с винтовкой и небольшим количеством патронов, хронометр, кинжал и морской бинокль.

Мой спаситель продолжал щипать траву, закусывая сочными листьями с соседних кустов. Продолжая свое занятие, он уходил от меня все дальше. Должно быть, поняв, что я не покушаюсь на его пастбище, он потерял ко мне всякий интерес.

Я чувствовал живейшую благодарность к зверю, который спас мне жизнь, чувства, которые я испытывал к нему, были самыми дружескими. Мне вовсе не хотелось оставаться в незнакомом месте без своего покровителя. Едва мамонт отошел от меня, я почувствовал, что все недавние страхи возвращаются с новой силой. Поднявшись, я поспешил вслед за мощным созданием, которое даже не взглянуло в мою сторону.

Чем дальше мы шли, тем сильнее становилось мое удивление. При нашем приближении мелкие птички вылетали из высокой травы, пели свои веселые песни, сидя на пышных кустах. Где-то вдалеке паслось стадо оленей. Где же я оказался по воле случая? Каким образом может сохраняться эта сказочная местность в самом сердце Арктики? Как смог этот поистине райский уголок избежать губительного воздействия ледника? Бесспорно, у мамонта длинная шерсть, которая поможет ему выжить в холоде не хуже, чем белому медведю, но чем бы он питался, есть бы вымерзла вся растительность, которая служит ему пищей? Не говоря уже об оленях…

Как бы то ни было, передо мной был настоящий мамонт — более чем бесспорное доказательство того, что этот уголок по непонятной причине сохранился абсолютно нетронутым с доисторических времен. Олени были с виду самые обычные, но, с другой стороны, именно на таких и охотились когда-то пещерные люди. Любуясь появившимся на горке самцом, голову которого украшали роскошные ветвистые рога, я еще раз имел возможность убедиться, что он ничем не отличается от современных обитателей европейских лесов.

Внезапно, испугавшись чего-то, олени удрали; мамонт отвлекся от еды и, насторожив уши, поднял свою огромную голову. Я же поспешил оказаться под защитой моего доисторического спасителя. Все оставалось по-прежнему спокойно. Пару раз я увидел, как по равнине прыгают зайцы, причем не белой арктической породы, а те серые, что резвятся на просторах моей такой далекой родины. Сон обволакивал меня подобно ласково журчащему потоку. Казалось, что сейчас должен наступить идиллически спокойный вечер. Хотя нет, о каком вечере может идти речь в этих широтах? Здешний полярный день будет длиться еще не менее трех месяцев.

Неожиданно мое сердце будто подпрыгнуло на месте, забившись с бешеной скоростью. Я подскочил, заметив человека, медленно идущего среди кустов. От этой встречи я не ждал ничего, кроме новых опасностей.

Но вокруг царила все та же, ничем не нарушаемая тишина. Мамонт вернулся к своей нескончаемой трапезе. Возможно, это была всего лишь галлюцинация, вызванная усталостью?

Не прерывая своего занятия, мамонт стал удаляться, я же старался не отставать от него. Следуя за ним, я поднялся на какой-то пригорок, затем на каменистое плато.

Здесь я остановился и в бинокль принялся осматривать окрестности. Насколько я мог судить, долина была величиной около пятнадцати тысяч гектаров. Со всех сторон, за исключением той, откуда я появился, горизонт закрывали горные вершины.

Оглядевшись, я не обнаружил ничего, что могло бы внушать страх. Здесь, среди такой тишины и покоя, сама мысль об опасности казалась просто нелепой. Растянувшись на земле, я уснул.

Проснувшись, я заметил, что солнце поднялось еще выше; судя по всему, я спал примерно четыре часа. Мамонт тем временем куда-то ушел. Решив разыскать его, я направился вперед, но внезапно услышал в кустах какой-то шорох. Там был человек — мужчина, старый, с довольно большой головой, обросшей седыми кудрями. Он смотрел на меня, не прячась и не выказывая никакого страха.

Я тоже принялся разглядывать его через бинокль. Незнакомец не был похож ни на одного из северных народов, ни на одну из известных мне наций, которых я достаточно повидал во время своих путешествий. Пожалуй, больше всего он был похож на баска, разве что с более квадратной челюстью и полными щеками. Но такого светло-лилового цвета кожи мне никогда раньше не приходилось видеть. Глаза его, чуть прикрытые ресницами, сверкали любопытным блеском.

Рядом за камнем обнаружился еще один человек, а затем и третий — спрятавшийся в высокой траве. Но в отличие от первого этих двоих я с трудом рассмотрел даже в бинокль.

Скорее всего, я окружен и в близлежащих кустах, в траве и за камнями прячется еще много их соплеменников.

Но что же мне предпринять?

Я хорошо стреляю и с этой троицей справился бы без всякого труда, но остальные захотят отомстить за своих собратьев и в любом случае ничем хорошим для меня это не закончится.

Может быть, попробовать с ними договориться?

Обернувшись к первому старику, я жестами постарался дать понять, что мои намерения самые дружественные. Тот, должно быть, не понимая меня, все так же разглядывал меня своими круглыми глазами.

Я сделал несколько знаков, которыми пользуются обитатели бразильских лесов, пустынь Австралии, джунглей Борнео. Последняя попытка оказалась самой удачной. Старик повторил мои жесты. Осмелев, я двинулся к своему собеседнику.

Тот подождал, пока я не окажусь на половине расстояния, разделявшего нас, а потом поднялся и направился мне навстречу. Сомнений не оставалось: старик смотрел на меня с самым приветливым и доброжелательным выражением.

Между нами оставалось расстояние в несколько шагов, когда старик что-то невнятно произнес, явно подзывая кого-то еще. Я увидел, что к нам подходят еще двое. Это были женщины — одна старая, с лицом, покрытым морщинами, другая, у которой кожа была светлее, чем у остальных, являла собой воплощение молодости и жизнерадостности. У девушки были роскошные черные волосы, которые укутывали ее подобно плащу.

Некоторое время мы стояли неподвижно, рассматривая друг друга. Это правило одинаково действует у всех народов в различных уголках земли, ему следуют даже дикие звери. Своей неподвижностью ты демонстрируешь отсутствие враждебных намерений.