Старик переместился на несколько дюймов ближе. Его одежда выглядела столь же старой, как и он сам, волосы были белы и вымазаны в грязи, а лицо испещрено глубокими морщинами. Вопрос Лассана стер с его лица веселье, сменившееся подозрительностью.

- Так ведь Мэри померла, - наконец сказал он.

- Здесь? - мягко настаивал Лассан.

- Пришли белые люди. Искали Сайласа, но Сайласа здесь не было. Ребенок мистрис Пирс пропал, понимаете? Они думали, что его взял Сайлас, и сожгли его дом. И сожгли жену Сайласа, - старик был готов разразиться слезами, уставившись на дом, где, как теперь заметил Старбак, в кустах под кирпичным дымоходом было выкопано что-то вроде норы. - Но оказалось, что ребенок никуда и не пропадал, - закончив рассказ, Сайлас вздохнул. - Теперь она уже выросла. Но Мэри Сайласа еще здесь.

Лассан зажег еще одну сигару и несколько секунд курил молча, а потом дружелюбно улыбнулся старику.

- Послушай, Сайлас. Сюда скоро придет много белых. Они будут копать окопы вон там, вдоль края леса, на вершине твоего луга. Они не причинят тебе вреда, но если у тебя в доме есть что-нибудь ценное, то унеси это и спрячь. Ты меня понял?

- Сайлас вас понял, масса, - уверенно заявил негр.

Лассан дал старику еще две сигары, а потом похлопал Старбака по плечу.

- Пора возвращаться, Нат.

Мужчины пересекли брод, натянули сапоги и пошли обратно через лес. Старбак хотел найти майора Хинтона, но того не оказалось на месте, и потому он направился в сопровождении Лассана к большому фермерскому дому, который служил штабом Вашингтона Фалконера.

Вашингтон Фалконер уехал в Гордонсвил, оставив командовать бригадой полковника Свинерда. Тот находился в гостиной дома, сидя под скрещенными флагами Легиона Фалконера, которые генерал развернул у стены комнаты. Один из флагов был собственным знаменем Легиона с семейным гербом Фалконеров, изображавшим три красных полумесяца на белом фоне с семейным девизом "Вечно пылающий" вокруг нижнего полумесяца. Флаг с желтой бахромой был размером в тридцать шесть квадратных футов, как и второй - новое боевое знамя Конфедеративных Штатов Америки.

Сначала флаг Конфедерации состоял из трех полос, двух красных и одной белой, со звездами на голубом поле в верхнем углу, но в безветренную погоду, когда флаг безжизненно провисал, он напоминал звездно-полосатый флаг, и потому был создан новый - алое знамя с голубым андреевским крестом, и на этом диагональном кресте с белой каймой находились тринадцать звезд. Старый флаг со звездами и тремя полосами по-прежнему являлся официальным знаменем Конфедерации, но когда солдаты отправлялись в бой, теперь они маршировали под новым боевым знаменем.

Военный департамент Конфедерации постановил, что пехотные полки должны иметь боевое знамя размером четыре на четыре фута, но подобный флаг был недостаточно большим для бригадного генерала Вашингтона Фалконера, который настоял на том, чтобы сделать из лучшего шелка флаг шесть на шесть футов с бахромой из золотых нитей. Генерал хотел, чтобы два флага Легиона были самыми прекрасными боевыми знаменами во всей Конфедерации, и заказал их на той же дорогой французской фабрике, которая произвела и наплечные нашивки с полумесяцами с несчастливой судьбой.

- Что означает, - сказал полковник Гриффин Свинерд, заметив, как француз восхищается роскошными знаменами, - что каждый снайпер в армии северян целится именно в них.

- Возможно, вы могли бы убедить Фалконера встать под ними? - непринужденно предложил Старбак.

- Да ладно, Нат. Давайте будем милостивы, - ответил Свинерд. Полковник был поглощен счетами бригады и, похоже, обрадовался, что его прервали визитеры. Он встал и пожал руку полковнику Лассану, извинившись, что генерала Фалконера нет в штабе, и настояв на том, чтобы покрытый шрамами французский офицер поведал, какие обстоятельства привели его в армию конфедератов.

- Угощайтесь лимонадом, полковник, - предложил Свинерд, выслушав рассказ, и указал на кувшин бледно-желтой жидкости, накрытый от ос тонким муслином.

- У меня есть вино, полковник, - Лассан вытащил одну из трофейных бутылок.

Свинерд поморщился.

- Капитан Старбак расскажет вам, что я поклялся не употреблять спиртного, полковник. Уже две недели к этому дню! - гордо добавил он. Воздержание произвело удивительные перемены во внешности полковника. Исчез землистый цвет лица, заметно снизилась обильная потливость, а подергивание щеки, из-за которого его лицо превращалось в гротескную гримасу, превратилось в слабый тик. Его глаза стали ясными и внимательными, он выпрямился и каждый день надевал чистое белье. - Я совершенно новый человек, - похвастался он, - хотя, увы, мое новое рождение не подарило мне способностей к математике, - он махнул в сторону бригадных гроссбухов. - Мне нужен кто-нибудь, разбирающийся в бухгалтерии, кто-нибудь образованный, вроде вас, Старбак.

- Только не я, полковник, - ответил Старбак. - Я был в Йеле.

- Значит, вы для чего-нибудь да пригодны, - настаивал Свинерд.

- Да не особенно-то, черт возьми, - сказал Старбак, - разве что умею находить не обозначенные на карте броды, - он подошел к нарисованной от руки карте этого района, разложенной на одноногом столике. - Вот тут, - объяснил он, - на расстоянии выстрела от расположения Легиона.

На мгновение Свинерд решил, что Старбак шутит, но потом подошел к карте.

- Правда? спросил он.

- Правда, - подтвердил Лассан.

- Вот тут, - Старбак указал место на нарисованной карандашом карте. - Называется брод Мертвой Мэри.

- Мы перешли через него, полковник, - продолжил рассказ Лассан, - глубиной по колено, годится для проезда артиллерии и так же широко открыт, как двери портового борделя в субботнюю ночь.

Свинерд крикнул, чтобы привели лошадь. Теперь, отпустив своих рабов, в качестве слуги он использовал Хайрама Кетли, слабоумного ординарца полковника Бёрда. Сам Бёрд находился на пути домой, в Фалконер, и должен был выжить, если рана не загноится. - У вас нет лошади, Старбак? - спросил Свинерд, когда к дому подвели его собственную кобылу.

- Нет, полковник. Не могу себе позволить ее содержать.

Свинерд приказал оседлать еще одну лошадь, а потом все трое поскакали через лес на север, к разрушенному дому у реки. Свинерд пересек брод и вернулся обратно.

- Наш господин и властелин, - сказал он Старбаку, - приказал мне не менять диспозицию бригады без его разрешения, но подозреваю, что даже Фалконер согласится, что здесь нужно поставить часовых, - он замолчал, отвлекшись на фигуру Безумного Сайласа, внезапно появившегося из-за кустов у своего разрушенного дома, словно выпрыгнувший из норы зверь. - Кто это? спросил Свинерд.

- Один бедолага, старик-чернокожий, - ответил Лассан. - Он здесь живет.

- Он что, череп тащит? - ужаснулся Свинерд.

Старбак пристально посмотрел на старика и ощутил внезапный шок, осознав, что предмет в руках Сайласа и правда был старым пожелтевшим черепом.

- Иисусе, - едва слышно вымолвил он.

- Скорее всего, он принадлежал Мертвой Мэри, - сухо предположил Лассан.

- Полагаю, он знает, что делает, - сказал Свинерд, когда Сайлас пересек реку и исчез в дальнем лесу, - и получше нашего.

Он снова обратил всё внимание на брод.

- Если мы не слышали об этом броде, то не думаю, что о нем знают янки, но даже если и так, мы не можем рисковать. Почему бы вам не привести сюда вашу роту, Старбак, вместе со второй и пятой? Я сделаю вас отдельным отрядом, то есть вы станете здесь лагерем. Конечно, вам придется окопаться, и я жду, что вы закончите земляные работы сегодня к закату.

На секунду Старбак не вполне понял значение слов полковника.

- Это значит, что я буду командующим? - спросил он.

- А кто же еще? Зубная фея? - обращение к Господу не вполне избавило Свинерда от грубости. - Конечно, вы будете командовать. Второй и пятой командуют лейтенанты, если вы вдруг не заметили. Но конечно, - добавил он, - если вы не чувствуете себя достаточно ответственным, чтобы принять командование? - он оставил этот вопрос висеть в воздухе.