Сделал Ромул всё, как старичок велел, и исполнилось его пророчество. А был тот старичок святым апостолом Петром. И стал, таким образом, Пётр первым ватиканским Папой.

Как мы видим, с самого возникновения Ватикана мужи ватиканские отличались доблестью, чинностью и высокой духовностью. Но не таковы были жившие по соседству с Ватиканом еретики-греки. Суетные и лживые, они в своём тщеславии возомнили, что способны разделить неделимую ватиканскую церковь! Каков был этот народ, таковы были и его герои. Судите сами.

Алкивиад

Алкивиад очень любил бегать. Он считал, что ежеутренняя пробежка продлевает жизнь и угодна богам.

Алкивиад рос – росли и дистанции, которые он преодолевал в беге. Однажды он пробежал от Западного побережья до Восточного, ни разу не остановившись! Трансляцию забега осуществлял (канал Панэллинского телевидения. Став после этого знаменитым и возгордившись сверх меры, Алкивиад на одной пирушке заявил, что обгонит самого быстрого из олимпийских богов – Гермеса. Об этом заявлении стало известно широкой общественности, в проект были вложены огромные деньги, состязание состоялось, Гермес выиграл. В общем, всё было предсказуемо, как новогоднее выступление Зевса по телевидению.

Алкивиад огорчился результату состязания, и одной тёмной ночью сокрушил на улицах Афин все гермы – статуи быстроногого бога, своего обидчика. Понятно, что афинским гражданам пришлась не по душе экстравагантная выходка Алкивиада, и тут ему и пригодились многолетние упражнения в беге…

Добежав до Спарты и немного отдышавшись, Алкивиад заметил, что спартанцы уделяют своим женщинам внимания намного меньше, чем последним хотелось бы, предпочитая узам брака крепкую мужскую дружбу. Сделав из этого неправильный вывод, Алкивиад решил, что никто не будет против, если он слегка развлечётся с женой спартанского царя. Но спартанцы оказались против. Пришлось Алкивиаду вновь совершить забег в Афины, посетив по пути Персию.

Принявшись бегать на международные расстояния, Алкивиад уже не мог остановиться. Он побывал в горах Фракии, на Ибица-party, в необъятной Персии, на изобильной Сицилии (лишнее вычеркнуть – прим. авт. ). Мелькание Алкивиада перед глазами порядком всем надоело, а особенно персидскому Царю царей, у которого на тот момент и остановился неугомонный грек. Властителям Персии была свойственна степенность и они традиционно никуда не торопились – такими царей сделала природа их власти: как можно торопиться, предводительствуя миллионными войсками и толпами рабов, в очередной раз возводящими что-нибудь монументально-бессмысленное!

Итак, лучшие персидские юристы стали копать под Алкивиада. Следует сказать, что в Персии голубые взаимоотношения не вызывали такого восторга своей модностью, как в Греции, особенно в Спарте. В УК ПД (даже имелась статья, сулившая смерть за такие деяния. Не желая себя сильно утруждать, персы назначили свидетелей и потерпевшего от вожделений Алкивиада. Это дало им возможность обвинить последнего в проспартанской ориентации, а затем умертвить.

Так погиб Алкивиад.

Пирр

Случилось это в стародавние времена. Пришёл из-за моря Пирр, царь эпирский, стал разорять земли ватиканские, грозился и сам Ватикан-столицу разрушить, а на месте его построить капище своим демонам. И привёл он на погибель святого Ватикана чудищ невиданных, заморских – слонов. Сии громадные звери имели спереди на голове руку, которой они хватали охапку ватиканских воинов и кидали их далеко от себя, отчего те побивались смертным боем. А двумя огромными зубами, находившимися прям под этой рукой, сии уродливые создания могли разом проткнуть аж двух всадников вместе с лошадями! Не иначе демоны, закадычные друзья Пирра, из глубин ада достали ему этих животных.

Но всё-таки сокрушены были планы супостата усердными молитвами тогдашнего Папы – Элевтерия. Хоть и непобедим был Пирр, но не обороть ему было Бога. Хоть и побивал царь ватиканцев в каждом сражении, но за одного битого ватиканца двух своих небитых эпиротов отдавал. И вот, потерпев очередную победу, Пирр не выдержал богоборческого напряжения и уплыл в Грецию, где и сложил буйну голову за грехи свои. А ватиканцы, одержав поражение, больше Пирра никогда не видели.

Сципион vs. Ганнибал

Давно это было. Мне о том ещё прадед говаривал, а ему – его прадед, а тому, кажется, тоже прадед сказывал, но всё равно своими глазами тех дел не видел.

Случилась в ту пору у ватиканцев война с карфагенянами. А был то народ коварный и вероломный – никаких законов не признавал и договоров не соблюдал. И был среди сих нечестивцев самый нечестивец, Ганнибалом прозывался. И вот собрал этот Ганнибал рати несметные и пошёл воевать землю Ватиканскую. С арапами своими из Африки он в каждом сражении урон зело превеликий врагу наносил, конфуз войску ватиканскому учинял. Чрез это совсем скоро закончились в Ватикане консулы и мужи призывного возраста.

Затворились ватиканцы в своём городе и за стены носу не кажут. Стали в Ватикане слухи ходить про Ганнибала: будто ест он своих пленных за завтраком. Рассказывали даже, что обкормил он одного пленного дурман-травой и заставил того съесть свой собственный мозг! От этих россказней ватиканцы забоялись Ганнибала ещё больше и прозвали его «лектором», сами не зная зачем – со страху, наверное.

Но был среди оробевших ватиканцев славный витязь Сципион. Увидел он, что страх обуял сограждан его, каждый норовит спрятаться за спину другого, и решил вызвать Ганнибала-бусурменина на богатырский поединок: кто победит – тому и будет принадлежать государство противничье. Нечестивец в гордыне своей тщеславной принял вызов, и вот выстроились оба войска во широком поле – с одной стороны арапы ганнибаловы, с другой – рать ватиканская. Сципион вышел в кольчуге подпоясанной, с булавой тяжёлой, да с крестом нательным, двухпудовым. А Ганнибал почти что нагим, бесстыдник, явился, держа в руках лишь сеть рыболовную да вилку огромную, трезубцем называемую. И принялись они биться, и изловчился тут бусурмен проклятый и накинул сеть на Сципиона. Лежит богатырь, пошевелиться не может, а нехристь уже скалится, победу свою, стало быть, празднует. Но воскликнул тут витязь: «Не дам на поругание веру православную!», плюнул в лицо бусурменину да разорвал путы натиском небывалым. Оторопь взяла тут Ганнибала – стоит он, пошевелиться не может. И замахнулся тогда кулаком на него Сципион и первым же ударом вбил нечестивца по пояс в мать сыру землю; вторым ударом вбил его по шею; а третьим ударом выбил из Ганнибала дух вон. Возликовали тут полки ватиканские и принялись преследовать врага и побивать его нещадно.

Позже Карфаген со всеми его идолами погаными разрушили, а землю засеяли солью, чтобы ни одно доброе растение там не росло. А Сципион опосля победы своей славной ушёл в монастырь – Бога восхвалять, победу сию даровавшего.

Катон

В народе до сих пор рассказывают про Катона, про его исключительную набожность – каждое воскресенье проводил он в церкви в усердной молитве. Отличался Катон средь ватиканцев и крайним целомудрием: однажды, будучи в должности надзирателя над нравами, он исключил из сената одного патриция, который прилюдно (о, бесстыдство! ) поцеловал свою жену. (

Но более всего запомнился он ватиканцам вот каким своим богоугодным делом. Был в Ватикане у ворот св. Мавра лупанар – публичный дом. Катон часто туда ходил наставлять блудниц в благочестии, увещевать их покинуть сие богомерзкое заведение и начать жизнь добропорядочных матрон. И наконец, видя, что его проповеди не приносят результатов, да к тому же, вследствие тамошнего дурного воздуха, заразившись сифилисом, Катон решил силой наставить обитательниц лупанара на путь истинный. Собрав толпу своих приверженцев, он повёл их на штурм этой обители грехопадения. В итоге, дом разврата был сожжён дотла вместе с его обитательницами, а на том месте Катон основал первый в истории Ватикана женский монастырь, и назвал его именем св. Весты. Весталкам – монахиням сего монастыря – полагался обет безбрачия, и за это их весьма почитали. А Катон за своё деяние заслужил любовь народа.