Блеснул знаниями Богуслав:

— А скажи, пожалуйста, уважаемый Ираклий, а ты в «сетку» заворачиваешь мясо?

— Вот молодец! — сказал Ираклий. — Самое главное спросил! Хоть русский, а понимает шашлык.

— Так я же болгарин! — возразил Богуслав.

— То-то я и думаю! Бери, дорогой, вот «сетка» в кастрюле, доверяю тебе заворачивать, становись рядом.

Метревели покрылся потом от зависти к гостю. Марат спросил его:

— А что такое «сетка»?

— Это нутряной жир у свиньи, в него заворачивается каждый кусок мяса, перед тем, как его нанизают на шампур. Рассказать про вкус невозможно, надо попробовать самому. Видишь, как твой друг делает?

Гие необходимо было хоть как-то проявить себя, поэтому он набрался мужества и заявил Ираклию:

— А все-таки одно истинно грузинское блюдо ты никогда не делал!

— Что?! — вскричал повар. — Говори, негодяй, какое?

— Бык на вертеле!

Далее он рассказал под хохот присутствующих «рецепт приготовления»: внутри целой туши быка помещают теленка, в теленка кладут барашка, в барашка — индейку, в индейку — гуся, в гуся — утку, в утку — цыпленка. В промежутках между этими животными и внутри них во все уголки набивают пряные травы — кинзу, базилик, эстрагон, лук-порей, мяту, сдобренные и пересыпанные красным перцем, чесноком, шафраном, корицей и орехами. Все это гигантское жаркое жарят на вертеле над ямой полной раскаленных углей в течение нескольких часов. Снаружи довольно толстый слой его обугливается, так что часть мяса пропадает. Зато внутри такое изобилие сока, такой неповторимый аромат, что по сочности и тонкости вкуса мяса с ним не может сравниться ни одно другое мясное блюдо в мире.

Ираклий, выслушав эту истинно грузинскую кулинарную поэму, вытер слезы, выступившие от смеха, и сказал:

— Клянусь мамой, мы когда-нибудь приготовим это блюдо! А ты поможешь мне закладывать теленка в корову, Гия Метревели!

Пиршество затянулось до глубокой ночи, после чего «лишних людей», о которых говорил Давид Лоладзе, развезли по домам, но затевать какое-либо совещание было уже нелепо. Поэтому гостей просто развели и разнесли по гостевым комнатам, оставив ночевать.

— Понял теперь, как срываются грузинские революции? — спросил Богуслав Марата, укладываясь спать.

— Я удивляюсь, как они вообще умудряются что-либо задумать или сделать, — заплетающимся языком ответил Марат.

— Хорошо, что мы не пили красного вина… — вместо «Спокойной ночи» сказал Боб.

За несколько часов до этого Мари Кунц потребовала срочной встречи с Маркусом Миллером. Она прошла грязным коридорчиком лучшей гостиницы Акстафы в его номер и присела на стул.

— Что случилось, Мари? — обеспокоенно спросил Миллер.

— Очень странное сообщение из Лондона, — строго сказала она. — Боюсь, мы напрасно отпустили москвичей в Тбилиси. Надо их отзывать и бросать здесь на выявление партизан.

— Каких партизан? — удивился британец.

— Господин Ольховский — беглый олигарх, которого мы приютили в нашей стране, — сообщил МИ-6, что некий источник в Москве передал ему сведения о существовании большого склада вооружения на территории Азербайджана.

— Очень странно…

— Вот документальное свидетельство. В 1942 году, когда вермахт был уже в Чечне и Дагестане, всерьез рассматривалась возможность захвата каспийских месторождений. Понятно, что для Гитлера нефть была проблемой номер один. Его стратегической базой оставалась одна Румыния. Захвати он тогда Нефтяные Камни — и история могла бы быть переписана совершенно иначе. Поэтому военные готовились к худшему варианту развития событий и организовывали склады боеприпасов для организации массовой партизанской войны на территории Азербайджана. Вот приказ об их организации под соответствующим грифом. Один такой склад существует до сих пор и кто-то имеет к нему доступ.

— То есть имеют доступ к неограниченным запасам взрывчатки и стрелкового оружия времен Второй мировой войны? Я верно вас понял?

— Верно.

— Надо запросить Москву и получить во что бы то ни стало координаты этого склада.

— Все не так просто. Это не армейский склад, о котором есть данные в архиве, это диверсионный склад особой секретности СМЕРШа. После войны он был законсервирован и оставался в ведении ГРУ. С конца 80-х, когда обострилась обстановка в Закавказье, он, как утверждает источник Ольховского, использовался спецподразделениями ГРУ для ведения секретных операций на территории бывших республик СССР. Он даже пополнялся современными боеприпасами и оружием. Из этого вывод — из Москвы мы не получим ничего. Тот, кто передал эти сведения Ольховскому, скорее всего, единственный обладатель секрета.

Миллер был в высшей степени озабочен:

— А что реально имеет в руках этот Ольховский и почему он вообще лезет во все это?

— Он передал в службу внешней разведки карту, на которой обозначен схрон взрывчатки, извлеченной из этого склада, — Мари положила на стол листок факса с картой-верстовкой.

— Надо его проверить. Где это?

— В районе Северного Карабаха.

— Уже. Я летала туда сегодня на вертолете.

— Вы себя раскроете такими действиями.

— Это уже не так важно. Вот, — и Мари положила на стол вещественное доказательство — брусок тринитротолуола.

— Это взрывчатка?

— Да, времен Второй мировой войны.

— Много ее там?

— Около двухсот килограммов плюс множество ручных гранат.

— Чудовищно! — сказал Миллер. — Сколько же ее на самом складе?

— Не знаю, но гораздо больше.

— И чего же хочет Ольховский и его источник в Москве?

— Ольховский, как и раньше, беспокоится о судьбе своего партнера и друга Романа Хухашвили с его интересами в долине Боржоми.

— Опять вы со своей экологией, Мари! Вы не можете заниматься чем-то одним: или спасением природы или разведкой?

— Да, я на его стороне. Боржоми — это достояние всего мира. И одного жадного грузина. От того, что Хухашвили заработает лишние миллионы, мир не развалится. А губить Боржоми преступно. Я говорила вам это, Миллер.

— Хорошо, этот вопрос последовательно решается и будет решен положительно. Этот грузин уже пять лет грозится взорвать трубопровод!

— Все это время мы приписывали эти высказывания бурному темпераменту этого южного человека, но все меняется, если для этого теперь имеется взрывчатка. Надо либо изолировать его, либо привлечь на свою сторону.

Миллер сдался:

— Роман Хухашвили получит все мыслимые гарантии. А что хочет источник из Москвы?

Мари Кунц сделала паузу и выпалила:

— Вернуть свои вышки на Каспии или получить за них полную компенсацию!

Миллер разинул рот, он наконец осознал, чьи уши торчат за всей этой интригой:

— Так это Губаренко?! Вот старый негодяй!

Миллер вовремя прикрыл рот, чтобы не рассказать о своей «английской шутке» — издевательском ответе, который он послал по факсу генералу Губаренко в ответ на его наглые претензии. Становилось ясно, что теперь амбициозный генерал постарается отыграться и говорить с ним будет весьма непросто.

Миллер походил по комнате, размышляя. Мари терпеливо ожидала его решения.

— Сначала этот старый диверсант заминировал шесть вышек и требовал платы за то, чтобы убрать свои же «адские машинки». Теперь он зашел с другой стороны — и, оказывается, заминировал всю республику. Представляю, что он запросит теперь… Послушайте, Мари, надо выманить его сюда и передать в руки наших москвичей. Пусть вытряхивают из него сведения любым способом. Это надо поручить Сергею Смирнову.

— Каким образом можно его выманить сюда? Ведь он только что был и уехал два дня назад. Как я поняла, — ни с чем.

Еще немного поразмыслив, Миллер нашел выход:

— Ольховского оставьте пока без ответа. Пусть думает, что мы несерьезно отнеслись к его информации. А я потороплю своих чиновников с составлением документов для Смирнова-старшего. И я потребую, чтобы он привез с собой господина Губаренко — ведь документы по скважинам находятся у него. Пусть уговаривают его своими способами. Вы же предупредите Сергея Смирнова, что на него возлагается поручение чрезвычайной важности — узнать у Губаренко место большого склада. Скажите, что именно вам прислали это сообщение из редакции. Мол, у вас связи со спецслужбами и так далее… British Petroleum не впутывайте в эту возню!