— Это что за…? Нах… И как теперь… И где вообще раскладушка?!

Грим еле сдерживался, взирая на стены и пол своей комнаты. На стенах были развешаны ловцы снов и вышитые нитками и лентами панно. Пол украшали плетёные коврики из лоскутков, вязаные пуфики и покрывала, причём всё было навалено одно на другое без разбора. Означенная раскладушка терялась в ворохе клубков, пялец, рюкзачков-сумочек, коробок с пластикой и красками, пакетиков с бисером… На пятачке пустого места чинно возвышался обогреватель.

— Это… что? — превозмог Грим первые эмоции.

— Это наша комната.

— Угу. Наша. Да, наша… И где ты всё это хранила, когда была на чердаке?

— Как где? — удивилась девушка. — Чердак же большой.

— В отличие от нашей комнаты…

— Нет, я не поняла, — моментально взвилась Рина. — Ты меня позвал пер-реехать, а тепер-рь упр-рекаешь, нелогичное созданье-р-р…

Последние звуки потонули в рычании, и рыжий волчонок, напружинившись, накинулся на Грима.

— Да успокойся ты, — колдун извернулся и привычно схватил зверя за шкирку. Тот принялся брыкаться. — И вообще, я тебе конфет привёз. Я видел, ты любишь земляничные…

Волчонок обмяк и заскулил. Грим разжал руку, и Рина обернулась, едва коснувшись пола.

— Я случайно, правда-правда…

— Всё-таки жалко, что на тебе одежда остаётся… Ладно, проехали. Ты мне только скажи, тебе всё это добро очень нужно? А если мы повторим свой пожар, и твоё творчество сгорит?.. Случайно.

Рина сперва рыкнула на него, а потом задумалась. Колдун подошёл сзади, обнял за талию.

— Может быть, готовые вещи вернуть обратно на чердак, а здесь оставить материалы и заготовки, — рассуждала девушка, пока колдун бродил руками по её спине и бёдрам.

— Знаешь, — проронил он невзначай, — я хотел бы увидеть тебя в платье…

— Мряф? — обернулась Рина.

— Что? Штаны да штаны бесформенные…

— В платьях не удобно…

Грим её не услышал.

— Я тут подумал… Я купил тебе вот… — и он осторожно достал из кармана серёжку-кафф. «Гвоздик» соединялся с зажимом цепочкой, переплетённой тремя лентами: синей, зелёной и оранжевой.

— Мряф! — подпрыгнула Рина, сцапала украшение и принялась его примерять.

— Я не очень хорошо создаю амулеты, но здесь запрятано охранительное заклинание. И маячок на всякий случай.

Руки девушки на мгновение остановились, она стушевалась и, буркнув: «зеркало», принялась копаться в одном из рюкзаков.

Через пару мгновений она беззаботно спросила:

— Получается, ты будешь меня контролировать?

— Почему контролировать? — искренне удивился Грим. — Просто буду знать, где ты, мне спокойней. Да и ты будешь уверена, что я приду на помощь в случае чего.

— Как ошейник. На длинном поводке, — еле слышно пробурчала она, невольно соглашаясь, что кафф ей нравится.

— Не хочешь принимать мою помощь — не носи, — Грим пожал плечами так простодушно и спокойно, что девушка устыдилась.

Накрыв ладонью ухо, она подбежала и чмокнула колдуна в щёку. Картинно сморщилась и почесала нос, провела пальцами по его щетине.

— Пойдём посмотрим, что там Нав накашеварил? — предложила она.

Грим скривился:

— Не хочу видеть, как наш натуральный блондин жрёт половину запасов за раз.

Он сел на раскладушку и потянул Рину к себе. Та плюхнулась рядом в кучу клубков.

— Кстати, как ты думаешь, этот комбез с ушами — точно перебежчик, или всё-таки хорошо играющий шпион?

— Вот неуёмное создание! — всплеснула руками Рина. — И что мне делать с твоей паранойей? Он ведь влюбился! Как ты не понимаешь? И перешёл к нам.

— Литература знает случай, когда отец родного сына за такое убил.^[110]

Рина удивлённо рассмеялась.

— Не думаю, что папаша Шина явится его ритуально закалывать.

— …Зато его королева может явиться. А это уже не смешно, — мрачно выдал Грим. — Эльф снова в замке, а значит, будет притягивать сородичей. Правда, арсенал мы им спалили.

От довольного оскала Грима затрещал обогреватель. Рина поспешила почесать колдуна за ухом. Тот удивился, рассмеялся, взял её руку и поцеловал ладонь.

Они немного посидели молча. Грим любовался девушкой, гладил, играл с её волосами. Рина сматывала рассыпавшийся клубок.

— А я всё думаю, куда эльфа деть, пока портал не закрыт. У тебя нет идей, как от него избавиться?

Рина фыркнула:

— Созданье ты неугомонное! Сиди спокойно, переводи опусы, с орлом которые. Замок защищён. Я бы посмотрела, как кучка голых безоружных дроу примчится сюда по снегу, горя праведным гневом и желая отомстить нашему Шину! — и она покатилась со смеху.

Грим серьёзно и пристально смотрел на неё, потом тихо произнёс:

— Предатели, они и есть предатели.

— Что ты хочешь с ним сделать? — насторожилась Рина.

— Ничего не хочу. Пока. А если он уберётся с глаз моих, то и не захочу ничего.

— А если портал закрыть, то неприятности оттуда уже не вылезут, и можно жить спокойно, — возразила девушка.

— Не люблю я ушастых, ты же знаешь. Аллергия у меня на них, — как мог миролюбиво отозвался колдун.

— Значит, надо найти свитки с орлом и перевести по-человечески, — решительно заявила Рина, встала и рассеянно огляделась. — Ой… только я… не знаю, где они теперь.

И невинными глазами уставилась на Грима.

— Когда эльфёнка придёт, тогда и покажу, — отрезал Наван. — Она говорила, что может немного перевести. А этот оболдуй ничего не хочет, только эльфов месить.

— Нав, я эльфийские языки знаю! — возражал Сайлас, с вожделением глядя на оттопыренный карман мага, где лежали свитки Седрика. — Я и этот попробую перевести.

— Тебе, магистр, вообще такие вещи не положено разглядывать. Ты у нас — вместилище врага. Его глаза и уши, считай. И не надо на меня тут огнём пыхать, до драконов тебе далеко.

Тель с Пашкой вернулись поздно и, словно нашкодившие школьники, разбрелись по комнатам.

Глава 97. Бродячая

Генрих вернулся в поселение в сопровождении четырёх помощников. По дороге он дал им задания. Молодёжь пришла в восторг, причём не столько от маршрута, сколько от осознания того, что их подпустили к закулисным играм. Сто-двадцать-седьмому было дано другое задание, более ответственное и продолжительное. Эмоции серый не выказал — всё по уставу.

Генриха настораживало его спокойствие и самоуверенность. Зачем такому самодостаточному человеку понадобилось прислуживать кому-то? Как столь приспособленный человек мог отдаться неофитам с их молодой религией? Почему не пошёл к «Гнезду чайки»? Какую игру он затеял?..

Сто-двадцать-седьмой согласился спокойно и молча. Зашёл в свою хижину, стал собираться. Здесь не останавливали желающих уйти. Тем более что приходилось расселять или давать временный ночлег беженцам с востока — они начали в страхе бежать к «Гнезду чайки», спасаясь от слухов о нападении Подземных.

Генрих провожал своих четверых помощников в полуденный зной. Медленно пошёл к поселению, пытаясь разговорить тех, кто был здесь. Народ сходился во мнении, что никто не уйдёт от гнева Подземных. В рабство, конечно, тоже не хотели, но были столь измотаны и напуганы слухами, что даже такой вариант казался приемлемым.

Генриху это не понравилось. Не получалось у него создать здесь, на севере, базу ассасинов, как он собирался в начале. Не воинственный народ собрался здесь, а просто желающий спокойствия и божественного чуда. Что ж, Генрих в очередной раз ошибся.

Солнце немилосердно жарило камни, песчаный ветер приходил из пустыни и стелился вдоль реки к югу, подминая и умерщвляя лес. Впрочем, грех было жаловаться: был бы здесь Паридиэн — не посидели бы серые так мирно на границе с пустыней. После полудня деревня вновь заполнялась народом, люди спешили укрыться в хижинах от испепеляющей жары. Казалось, даже вода из узкого русла начинает испаряться.