Справа дротик. Пропустил. Боль впилась в бок под рёбра. Ерунда. Криво ухмыляясь, Сайлас сорвал плащ, намотал часть на руку и принялся крутить полотнище. Старо, как мир, но всё ж защита. Часть дротиков поймал на ткань, два достали в ногу и в грудь… Лёгкое, плохо.
Вашу Машу! Подходите уже, нелюди!
И они пошли. Втекая в окна струнами песка. Они же и правда нелюди — джинны пустыни какие-нибудь! Может, ещё и желания выполняют?
Атака. Отражена. Меч тяжелеет. Целятся руками в ноги, чтобы схватить кубик. Да, кубик надо защищать. Атака. Шальные злые песочные глаза, отражающие то, чем рано или поздно станет каждый мир — пустыней.
Да чтоб вас в пыль разнесло! Бессильная последняя атака: воины — порождения песка — рассыпались мелкой крошкой. Надо же, выполняют!
Сайлас опустился на колени, ещё закрывая собой кубик. Принялся изучать раны. Не серьёзные, но надо перевязать, чтобы не попал песок. Рвать плащ уже не было сил, и он, чертыхаясь, зубами отодрал красные полоски, на которые Пашка потратил полдня.
Песчаная крошка на полу снова зашевелилась, скручиваясь в единую воронку. Сайлас скрипнул зубами и снова схватил меч. Но подняться на ноги с ним уже не смог. Так и остался на коленях с парой вынутых дротиков и открытыми ранами. Перед ним из струй песка восставала золотая обнажённая богиня, идеальная, светящаяся, добрая, зовущая. Она с материнской улыбкой протянула к нему руки, и он понял, что поддаётся, теперь совсем. До жути захотелось бросить всё, послать всех, растерзать в пыль не только дроу, но и невинных, кто попадётся на глаза. Ради неё, ради его золотой богини! Ведь она дала ему такую нестерпимую силу, что уже и обуздывать её нет смысла и воли. Третье желание: «Я хочу к тебе, Золотая!»
— Уходи!
Сайлас с трудом обернулся. Сзади стояла Тель. Обнажённая, чёрная и светящаяся.
— Убирайся! — гранитный голос откалывал пыль с золотой девы…
Сайлас должен был подняться. Встать на защиту одной из них. Но не мог выбрать, подчиняясь золотой сердцем, а чёрной — рассудком. Молчаливое противоборство выжимало из них все силы. Он повалился вперёд, выпустил меч, скорчился.
Проснулся.
Услышал азартные вопли, голос Тель и немецкий язык. Немецкий особенно настораживал. В коридоре слышались звуки элекрогитары, вполне тихие и перевариваемые. В открытую дверь комнаты Навана, перекрикивая звук, сквозь смех вещала Тель:
— Ах, блондиночка? Ах, фигуристая?! Я ей струны повыдергаю и колки повыцарапываю!
Немецкий прервался, музыка тоже, и довольный голос Навана сообщил, что, раз так, то он сейчас пойдёт на кладбище и накопает себе парочку свеженьких девочек: и блондиночку, и брюнеточку. Тель вскинулась было, но весело рассмеялась, Сайлас расслабился, а немецко-рокерские звуки продолжились.
Магистр подошёл:
— Что это он там делает?
— Ноты подбирает, — ответила Тель.
Сайлас заглянул и в раскрытом ноуте увидел клип, где герой с двуручем сражается против одетого в чёрное азиата с катаной… В антураже полуразрушенных домов[97]… Напрягся.
— Так, короче, на кухню все. Сейчас получите у меня… задания!
Как и день назад, народ собирался не организованно. На этот раз опоздал проспавший Пашка, впустивший к себе Лорешинада переночевать. И если вчера утром прошла первая фаза российской демократии, то сегодня наступила вторая.
— Значит так, у нас две цели, — без вступлений начал Сайлас. — Лесное логово дроу, куда могли подойти новые переселенцы, и дача, где окопались старые. В идеале нам надо разрушить и то, и другое, но сперва сходить на разведку. Хельга, ты обещала помочь с сигналами на даче.
Девушка стояла со сложенными на груди руками, делая вид, что её тут нет. Она кинула на магистра злобный взгляд и взорвалась:
— Я уезжаю! Я за дроу по лесам гонять не подписывалась! Отдам всю последнюю наличку за бензин из «ГАЗели» и до свидания!
Лицо Сайласа не дрогнуло.
— Давай сделку, — властно и в то же время вкрадчиво предложил он. — Мы тебе — бензин. Ты нам — отчёт о сигналах из дачи.
— И можешь быть свободна, — продолжил Грим, явно радуясь, — ибо вход у нас бесплатный, а выход платный. Как на родительском собрании в школе.
Хельга одарила его взглядом, какой кидают на мелкую надоедливую шавку.
— Хорошо, — обратилась она к Сайласу. — Но поеду одна.
— С Наваном, — мягко, но настойчиво ответил тот. — Сделаешь всё и высадишь его там. Мы управимся и отвезём ему на смену Рину.
Маг молча серьёзно кивнул, Хельга равнодушно пожала плечами. Лорешинад сжимал кулаки и прожигал взглядом то Хельгу, то магистра.
Сайлас делал вид, что не замечает, и продолжал:
— Я, Шин, Грим и Тель едем на разведку, а если получится, то и на уничтожение лесного убежища. Каждый из вас может по-своему находить следы чужой магии и избавляться от них. Я хочу, чтобы мы исправили свою ошибку и прикрыли им эту базу.
У эльфа белели костяшки и наполнялись ненавистью глаза. Сайлас наклонился к его уху:
— Слушаю.
— Я её не брош-шу, ты з-снаеш-шь. Пеш-шком с-за её маш-шиной пойду!
— Ты поклялся мне воевать с дроу, солдат. Выполняй. Уйдёшь, когда я сочту нужным. А за дезертирство и неподчинение — расстрел. Вернее, изгнание. В замок больше не вернёшься, нашей помощи и крова не получишь. Ясно?
— Xas, sut'rinos[98], - сквозь зубы прошипел эльф.
Сайлас выпрямился и поймал вопросительный взгляд Пашки.
— Ты остаёшься. Замок не покидать. Выдадим тебе ноут, будешь нас по интернету координировать, если что. Грим?
Колдун сморщился и отвёл взгляд.
— Там блокировка стоит, — пожаловался Пашка.
— Грим, выдай ребёнку ноут без блокировки!
— Он у Нава, — сообщил колдун.
— А я не снимал, так пролез, — невинно отозвался маг.
Сайлас жахнул ладонью по столу. Трещины пошли сильнее.
— Я сказал, у Пашки должен быть ноут. Без блокировки и с Интернетом. И с прогой для СМС-ок…
Народ неохотно кивнул.
— Вопросы?
— Чё тебя так с утра прошибло? — поинтересовался Грим.
— Выспался, — ядовито сообщил Сайлас. — Завтракаем и разъезжаемся.
После завтрака Наван пошёл к Тель за своим тёплым плащом, и они долго о чём-то шептались. Грим полез под «ГАЗель» с тазиком сливать бензин. Ворочался, заковыристо матерился на струю, которая идёт не в тазик, а на него самого. Вылез весь по уши в бензине, «надоив» с ведёрко. Идти мыться-стираться он, конечно, не подумал, поэтому разносил аромат по всему замку. Рина объявила его вдвойне пожароопасным и собралась искать огнетушитель. Спустившийся Наван «заказал» у неё «резиновое изделие N1» на случай самовозгорания колдуна, девушка оценила его видок в плаще, представила в противогазе и посоветовала магу вернуться в Средневековье бороться с чумой. Они обменялись ещё парой шуток, маг загрузился в заправленный «УАЗик». Тель и Лорешинад проводили его взглядами из окна кухни.
Вторая группа тоже худо-бедно собралась, начала рассаживаться в «ГАЗели». Сайлас почти за ухо выкинул с пассажирского сиденья Грима и велел поменяться с Лорешинадом. После долгой ругани магистр рассадил всех, как хотел, и машина с недовольством тронулась.
Недолго молчавший и злой, как чёрт, эльф не выдержал:
— Dos, vitha xuil errdegahr! Кхакого светлого ты поташ-щил меня с собой?! Я долш-жен был ехать с Хельгой! На крыше, в багаш-жнике, не ваш-жно!.. Ты понимаеш-ш?..
Сайлас оставался спокоен. Только скосил на эльфа взгляд абсолютно золотых глаз. Тот взглянул на ауру магистра и осёкся.
— Я-то, может, и трахнутый демоном, как ты выразился… — убийственно спокойно начал Сайлас. — Но ты понимаешь, что ты единственный, кто без напряга пройдёт мимо ловушек, если они там будут, и скажет нам, где эти ловушки? Ты понимаешь, что если там будут новые дроу, не нашедшие маячков и заплутавшие в лесу, они сочтут тебя проводником и слепо доверятся тебе, пока мы будем резать их со спины; или сам на них отыграешься. Ты понимаешь, в конце концов, что если Хельга сейчас увидит тебя в багажнике «УАЗа», она сравняет тебя с землёй так, что никакой маг не соберёт!..