Лежа, она все вспоминала Виктора, и все просила у него прощения, и порой ловила себя на том, что ей не верилось в случившееся, настолько оно было бесчеловечным. Иногда ей мерещилось, что она спит и вот ей снятся всякие кошмары…

Галя вспомнила о нелепой птице, которую на Сахалине зовут «смиренным рябчиком», а в Забайкалье — дикушей. Об этой птице как-то рассказывал Виктор. Дикуша до глупости доверчива. Охотник идет к ней, а она сидит себе на елке и сидит. Охотник протягивает к ней палку с петлей на конце, а она все сидит. Охотник накидывает ей петлю на шею. И конец дикуше.

«Ведь я же была такой дикушей! — Галя тяжело заворочалась на раскладушке. — Моя доброта обернулась злом. И каким злом! Человек должен быть не только добрым, но и зорким… Кроме зоркости ума, нужна зоркость сердца…»

В поздний час кто-то подходил к ее дверям, она слышала скрип снега под ногами, потрескивание ступенек крыльца. А потом все стихло. Галя была уверена, что это приходил Стебель.

Она была такой измученной, усталой, что даже рукой шевельнуть было ей трудно. Не заметив, она провалилась в сон.

Галя спала, а по лицу ее текли слезы…

1973–1975

Новосибирск