«А что же творится в центре?» – подумала Мила.

Они дошли до автоматов, в которых продавались горячие обеды, и выстояли невероятно длинную очередь. Но вдруг обнаружилось, что у них закончились наличные.

– Идем отсюда, – сказал Айвен и схватил ее за руку. Мила попыталась упираться, но он так крепко сдавил ее запястье, что она побежала за ним, лишь бы не испытывать боли.

– Какого черта?! – крикнула она. – Ты окончательно спятил, да? Накорми меня сейчас же! Мы ведь только что выстояли длиннющую очередь. И ради чего? Только для того, чтобы облизнутся? Куда ты меня тащишь?

Смит поднял руку, в которой была зажата карточка «Ин-Терра Экспресс».

– У нас не осталось денег, а кредитная карта наверняка, она заблокирована, – сказал он. – Стоит ее сунуть в автомат, и тут будет куча полицейских.

– И теперь я должна умереть от голода? Давай вернемся. У нас в рюкзаках были консервы.

– Вот именно: были, – огорчил он ее. – Вернемся мы чуть позже, вначале я разыщу кое-что. Ты, помнится, хотела посмотреть на праздничное шествие.

Айвен продолжал тащить ее за собой, а толпа становилась все гуще. Движение замедлялось, иногда им приходилось останавливаться, и Миле передавалось его беспокойство. В такой толчее легко затеряться, но если их увидят с высоты, им будет трудно скрыться, толпа их задержит. Когда попалась арка, ведущая во внутренний двор, Айвен потащил Милу туда. Они выбрались из толпы, прошли между домами и оказались в переулке, выходящем на другую дорогу. Тут оказалось не намного свободнее, но все же скорость передвижения чуть увеличилась. Однако минут через десять толпа сдавила их со всех сторон и понадобились усилия, чтобы удержаться друг за друга. Шум вокруг увеличивался, чувствовалась близость Карнавального проспекта.

Еще спустя несколько минут поток вынес их на открытое место.

По проспекту торжественно дефилировали сказочные герои – Маленький Мук, Питер Пэн, Гарри Поттер, Белоснежка и Шрэк. Они проходили, задевая длинными рукавами края огромной крестообразной сцены, которая занимала чуть ли не всю площадь перекрестка. Сцена была сделана из прозрачного материала и украшена декорациями. В разных ее углах отплясывали пары и целые группы танцоров. Время от времени над головой яркими огнями рассыпались фейерверки, но Мила знала: настоящее представление начнется позже и продлиться всю ночь.

– Нам направо! – крикнул ей в ухо Смит и, взяв за локоть, потащил сквозь бушующую, кричащую, хохочущую толпу.

Повсюду пахло едой, и Милу стало мучить голодное головокружение.

Где-то должны раздавать бесплатные сладости, – вспомнила она и, не пытаясь перекричать толпу, стала направлять Айвену мысленные посылы, но ему, как всегда, было начхать на ее потребности.

Разуверившись в том, что ей удастся чего-нибудь перехватить, Мила стала глазеть по сторонам. Надувные фигуры двигались медленно, но уже обогнали их, и теперь она видела выпуклые спины, раскачивающиеся из стороны в сторону.

Иногда толпа прижимала их к стене, и требовалось приложить усилия, чтобы снова пробиться к полосе непрерывного движения. Осматриваясь, Мила видела маски, грим, причудливые прически, бенгальские огни. То и дело слышался треск рвущихся костюмов, иногда загорались парики, кого-то поднимали с тротуара, кто-то визжал.

Мила вспомнила площадь Радуги в Никте и бушующую толпу, которая требовала возобновить показ шоу Микки Мартинца. В Террионе сейчас гораздо больше людей, в сотни, а то и в тысячи раз, но никаких беспорядков не будет. В этом она была уверена, как и в том, что избавлением от демофобии, которая у нее развилась после того случая, обязана вовсе не психологу, а стимосиверу.

Несколько раз Мила почувствовала, как чьи-то руки сжимают ее грудь, но о том, чтобы дать пощечину наглецу в такой толпе не могло быть и речи.

Через какое-то время они добрались до Готической площади.

Здесь то, что нам нужно, – уловила она мысль Айвена. Мила увидела, что он смотрит в сторону подиума, на котором на фоне шпилей возвышалась высокая пирамида, выстроенная из прямоугольных зеркальных блоков.

С трудом выскользнув из потока людей, Айвен и Мила протиснулись почти к самому краю тротуара. При иных обстоятельствах здесь можно было бы простоять всю ночь. Дальше идти все равно было бесполезно: от Готической площади до Платиновой арены вдоль проспекта располагались трибуны, полностью заполненные зрителями.

Айвен хотел пробиться вперед, но вдруг отпрянул. У ограждения стоял ряд полицейских и контролеров, которые за наличные выдавали билеты желающим присоединиться к шествию.

Мила знала, чего хочет Айвен. Под знаменитой зеркальной пирамидой, которую она видела в действии десять лет назад, стояли контейнеры с пиротехникой. Но о том, чтобы пробиться через цепь полицейских не могло быть и речи.

Внезапно гул пронесся над площадью. Это был вздох восхищения тысяч горожан и туристов. Мила вместе с остальными задрала голову. Метрах в трехстах над крышами домов плыл над городом огромный человек, раскинув на полнеба золотые крылья. Это был Икар, которого все так долго ждали.

«Я вижу это!» – поразилась Мила.

Икар взмахнул крыльями, и воздух вокруг заискрился. Гомон толпы превратился в экстатический вопль. Мила не выдержала и завизжала вместе со всеми, и вдруг толпа вокруг куда-то исчезла, остался только этот ослепительно сияющий воздух. Она засмеялась, хотела вскинуть руки и подпрыгнуть, но боль в плече потянула вниз.

«Мы должны идти! – пробарабанил в голове голос Айвена. – Надо найти другое место».

Сияние растаяло. Мила уткнулась головой в плечо Айвена и поспешила за ним, стараясь не давать ему повода слишком сильно дергать себя за локоть, где, наверное, уже был сплошной синяк.

Через несколько минут они уперлись в начало трибун. Тут тоже дежурили полицейские, поэтому пришлось возвращаться.

Добравшись до поворота на улицу Готов, они влезли на ступеньки, ведущие в какой-то музей, и с четверть часа смотрели на карнавальную процессию. Мила опять погрузилась в состояние, близкое к умиротворению, пока на ум ей не пришел тот страшный сон о детях Бурцевых, который она увидела в туристическом домике.

Сколько же среди этих людей таких, как они с Айвеном? Сколько мозгов оплетено тонкой паутиной золотистых нитей, разбегающихся в стороны от пауков-биосиверов? Какая часть радости и веселья, царящих здесь, рождена в человеческих сердцах, а какая послана дистанционно с компьютера Киберлайф?

Мила почувствовала на плече руку Айвена. Он обнимал ее.

– Пора идти, – сказал он ей на ухо.

Они сошли по ступеням вниз и опять влились в непрерывный поток людей.

Вдруг она почувствовала, что рука Айвена не держит ее больше. Мила оглянулась. Прямо в лицо ей счастливо рассмеялся крупный парень, чем-то напомнивший Астахова.

Одна в бескрайнем море толпы…

Свободна, надо бежать…

Нет, не уйти дальше, чем на триста-пятьсот метров…

Мила стала озираться, но в эту минуту ее, как назло, окружали рослые мужчины и все, что она видела – стены домов, зеркальную пирамиду и летящего вдали Икара.

Айвен, где ты? Ответь!

Но только шум толпы вокруг, и никаких посторонних мыслей в голове.

Я знаю, ты где-то рядом. Скажи мне, что ты сейчас вернешься. Мне страшно.

Снова кто-то ухватил ее сзади. Айвен? Мила резко оглянулась, но это был немолодой мужчина с приклеенным клювом и взглядом волокиты.

– Ты одна? – Его лицо расплылось в гнусной улыбке.

– Пошел вон! – крикнула она, но толпа прижала их друг к другу, и Мила почувствовала, как клюв упирается ей в затылок.

– Я же вижу, ты одна, – засмеялся мужчина.

Мила дернулась вперед, задвигала плечами, и поток снова ее подхватил, оторвал от неприятного типа.

Айвен был недалеко, иначе она почувствовала бы тяжесть в ногах и животе, слабость, не похожую на ту, что испытывала сейчас от голода.

Айвен! Ты меня слышишь, я прекрасно это знаю. Почему же не отвечаешь мне?

– Девушка, идемте с нами! – прокричал ей в ухо какой-то парень. Мила посмотрела на него, и заметила, что в его глазах вспыхнуло удивление (еще бы! знал бы он, как она измучена и что пережила за последние дни; а еще голод…). Но парень продолжал: – Похороны большой рыбы. Тут рядом, на улице Тассо. Там сожгут огромную бумажную рыбу, поучаствуйте с нами в плаче.