– И что же? – тихо спросила Валя, – теперь у них все хорошо?

– Не могу обрадовать вас счастливым концом, голубушка. – сокрушенно развел руками Кузнецов, – а все потому, что Маргарита Александровна пропала, и тому уже два месяца. Мало того, я слышал, что они с Андреем ожидали наследника…

– То есть, как пропала? – ужаснулась Валя, – Не сквозь землю же провалилась! Человек не иголка, надо искать…

– Ищут, ищут, голубушка, – вздохнул Кузнецов.

– Ах, – всплеснула руками Валя, – ведь надо было позвонить Марии Петровне, пусть бы она с братом связалась…

Кузнецоа накрыл ее руку своей и попросил ласково:

– Не надо голубушка. Мария Петровна не общается с братом с того самого времени. Но я не зря задал вам вопрос о том, захотите ли вы поехать к Шахматову…

– Так вы от него! – ахнула Валя.

– Как раз наоборот, – вздохнул Кузнецов.

– Значит, – Валя побледнела и вцепилась Кузнецову в ладонь, – значит, вы из этих… А Борис… Не может быть! Как же это, а?!

– Тихо, Валюша, – попросил Кузнецов. – нас могут услышать.

– Понимаю… Но скажите, неужели вы действительно думаете, что Борис Петрович способен на такое? – не унималась Валентина. – Чтобы он украл беременную женщину и держал ее на острове, ведь это дикость, средневековье какое-то!

– Увы!

– Господи, да чем же я вам могу помочь? – испугалась Валентина.

– Вам на днях должна позвонить Вика, – сказал Кузнецов, – сделайте вид, что вы ни о чем не подозреваете, хорошо?

– Как скажете… А зачем она станет звонить?

– Я могу ошибаться, – предупредил Кузнецов, – но, судя по всему, Шахматов снова нуждается в ваших услугах…

– Он заболел? – обомлев, спросила Валя.

– По всей видимости, вас пригласят не для того, чтобы вы ухаживали за ним…

– А для чего же? – недоуменно поинтересовалась Валя. И, вдруг, сознание подсказало ей ответ на вопрос, – Господи! Так вы думаете, что Маргарита Александровна там, ей необходима помощь, поскольку она в положении, и они, стало быть, теперь во мне нуждаются?

– Вы на верном пути, – ответил Кузнецов.

– Конечно, – Валя наморщила лоб и заговорила быстро, – я человек свой, можно сказать. По тихому меня из клиники заберут, никто и не вспомнит: отрабатывай матушка барское благодеяние…

– Ну зачем вы так, Валюша, – расстроился Кузнецов.

– Да что же мне теперь прикажете делать, миленький мой! – воскликнула Валя, бросаясь к Кузнецову. – И не ехать нельзя, и ехать – ведь убьют. Хорошо еще, если меня одну… А то и ребятенка, и Маргариту… чтобы концы в воду!.. – и она забилась в истерике.

– Ну, ну, ну, полно Валюша, полно, – успокаивал ее Кузнецов. – Вы не одна, никто не даст вас в обиду, успокойтесь. Еще ничего не было, никто не звонил и ни о чем не просил; что же вы раньше времени сырость разводите? Ну, поплакали и будет, – он вытер большим белым носовым платком ее мокрые щеки. И Валя притихла, размышляя о том, что она услышала сегодня.

Прошло несколько дней. Валя успокоилась, за повседневными обязанностями ей некогда было думать о своих страхах.

Когда запел ее телефон, она машинально ответила, ожидая услышать кого угодно, только не…

Вика говорила сухим отрывистым голосом:

– Валя, ты очень нужна сейчас Борису Петровичу. На днях тебе занесут пакет, там будут все необходимые документы и билет на самолет. Я встречу тебя в аэропорту. Не прощаюсь…

Валентина выронила трубку и побежала к Кузнецову. Опомнившись, она резко сбавила шаг, напустила на лицо озабоченное выражение и пошла торопливо, но с видом человека, который спешит выполнить свои служебные обязанности.

– Вы были правы, – громким шепотом говорила она Кузнецову, когда, наконец, решилась зайти к нему.

Лицо мнимого больного стало жестче, куда-то делось добродушное выражение, уступив место сосредоточенности и даже суровости.

– Не паникуйте, Валюша, – сказал он. – успокойтесь, сейчас вам позвонят на мой телефон.

– Кто?

– Мария Петровна и Андрей хотят поговорить с вами.

Валентина вздохнула обреченно. Она уже знала о чем будут просить ее родственники несчастной пленницы, а так же знала она и то, что не сможет отказать Андрею, не сможет…

Ее никто не провожал. Она стояла одна в ожидании своего рейса и больше всего на свете ей хотелось бежать, бежать как можно дальше.

– Храни нас, Боже, пуще всех печалей, – шептала Валя, – и барский гнев, и барская любовь!

Но она не бежала, а вместе с другими пассажирами терпеливо ожидала посадки в самолет, проходила контроль, шла к трапу…

«Вот она, расплата, – думала Валентина, – чего же ты хотела, дурочка, – спрашивала она сама себя, – чем ты лучше других безродных оборванок, что шатаются по улицам? Что посеешь, то и пожнешь… Как там Андрей тогда спросил: сутенера не боишься? Не боялась я никого, потому что сама себе хозяйка была, и не было надо мной ничьей власти. А потом что я сделала? Деньги взяла, вроде бы подачка, от жалости… Вот с них то все и началось, с денег этих. Жизни хорошей захотела, правильной… Думала, что честным трудом все свои грехи покрою. А, нет! Тут-то меня и вычислили. Дядька Бориса Петровича умирал, денег оставил, зачем взяла? Зачем потом с Борисом поехала? Э, да что теперь говорить»!

А самолет, тем временем, взмыл и стал набирать высоту.

Она узнала Вику сразу, как только вошла в зал прилета. Тонкая, длинноногая, загорелая до черноты, Вика вызывала восхищенные взгляды у всех прибывших с рейсом мужчин.

Вика выразила такую бурную радость, увидев Валю, что той даже стало неловко. Они расцеловались, при этом Вика, не переставая, болтала и строила глазки мужчинам. Она была очень кокетливо одета: в короткие шорты и весьма откровенный топ, огромные солнцезащитные очки и легкие сандалии завершали ее туалет.

– Валенька, как я рада! – щебетала Вика, что на нее не было похоже абсолютно, – наконец-то, дорогая моя! Ах, милая, я так скучала! У нас такая жара! Но ты не волнуйся, вообще-то здесь абсолютно райское местечко! Ты еще увидишь. Ах, как я рада!

Она болтала и восторгалась все время, пока они получали багаж, пока шли по аэропорту, пока садились в машину.

– В порт, – скомандовала Вика водителю. – Ты когда-нибудь летала на гидроплане? – спросила она у Валентины.

– Нет, когда бы?

– Вот и прекрасно, стало быть, сейчас я доставлю тебе такое удовольствие, – пообещала Вика.

Всю дорогу она без устали щебетала о достопримечательностях самого большого острова в архипелаге, о том, что среднегодовая температура здесь двадцать пять градусов и триста солнечных дней в году, она рассказывала о попугаях, лохматых пальмах и вулканах, о местных обычаях и карнавалах… так что Валентине в конце концов начало казаться, что Вика сама стала огромным попугаем, который трещит без умолку, не понимая смысла слов.

И еще: Валентина не верила ни единому слову и жесту Вики, за всем этим забором мерещилась опасность и опасность нешуточная, смертельная и неотвратимая.

За окнами автомобиля мелькали дома, люди, машины, потом сразу широкой дугой выросло и заискрилось море цвета лазури, каким его рисуют на картинах; они миновали ворота, пакгаузы, причалы, где качались многочисленные яхты и стояли на рейдах корабли. Валя ничего не замечала, не видела, словно не она ехала в машине, не она обдуваемая морским ветром, садилась в белоснежный гидроплан, чтобы лететь к загадочному острову, где ее ожидал Борис Петрович. А что-то ждало ее еще? Об этом она не знала, и боялась догадываться.

– Познакомься, это наш пилот, его зовут Мигель, – Вика говорила по-английски.

– Очень приятно, Мигель, – Валентина пожала руку худощавому мужчине в белой форменной рубашке и шортах, – меня зовут Валентина.

– О, – Мигель слегка поклонился, – вы случайно не в день святого Валентина родились?

– Почти, – Валентина впервые за сегодняшний день улыбнулась.

– Ну, я рада что вы друг другу понравились, – в обычной своей чуть насмешливой манере сказала Вика, – а теперь – вперед!