Изменить стиль страницы

Далмира сидела на песке, думая о своем, и невольно прислушалась, узнав голос Шенна:

— Я верю, что боги создали нас не для того, чтобы мы жили подобно животным, заботясь лишь о том, что поесть и где поспать. Сколько бы боги не дали нам времени — это время следует прожить достойно.

— Что значит «достойно»? — спросил Кронир. — Одному человеку что–то покажется достойным, другому нет. У каждого свой ум.

— Он прав, — пробурчал Хаггар.

— Нет, не прав! — возразил Шенн. — Достойно — значит честно и справедливо. Ведь все мы знаем, что хорошо, и что плохо, где добро, и где зло.

— Ну, нет, Шенн, все это я слышал от бродячих философов. Но в их учениях нет жизни, один пустой звук! — сказал Хаггар. — Что есть добро и зло? Каждый ответит по–своему, и ты не найдешь двух одинаковых ответов. И как можно по поступку судить, хорош он или плох, если для одних он обратится в добро, а для других во зло? Все имеет хорошую и плохую сторону. Каждая вещь. И каждый человек.

— Э, нет, Хаггар! — вступил в спор Эрбин. — Вот Маррод, который предал нас, он как поступил: хорошо или плохо?

— Для нас всех он поступил плохо, а для себя, наверно, хорошо. Как и сказал Кронир: каждый живет своим умом.

— Да ведь так любую подлость оправдать можно! — возмутилась Далмира, с неприязнью взглянув на десятника.

— Не оправдать я хочу, а понять! — бывалый воин повернулся к девушке. — Потому что, не понимая, осуждаем, и все, что нам не по нутру, злом называем. Зло ли все то, что нам не нравится? За веселую шутку, что принята на юге, на севере могут убить. Вы знаете их обычаи, и не назовете северян убийцами без совести, а если назовете — будет ли это правдой?

Изумленные красноречием Хаггара, воины не нашли, что ответить.

— Значит, нет на свете правды? — спросил Эвран. — А законы фагиров?

— Есть правда, которая внутри каждого. Если бы истина была одна, люди давно бы жили, как одна семья. Можно придумать много законов, но каждый будет думать и поступать по закону, который у него внутри.

— Осторожней, Хаггар, это ересь! — проговорил Кронир, глядя на Шенна. — А здесь у нас фагир!

— Знаешь, Хаггар, в чем–то ты прав, — сказал Шенн, — и я тебя понимаю. Только все мрачно у тебя получается. Если каждый думает о своем благе и живет своей правдой, то почему мы в одном отряде? Почему держимся вместе и прикрываем друг друга, делим воду и хлеб?

— Потому что нам нужно выжить, а это можно сделать только вместе. Когда мы доберемся до Ринересса, отряд распадется, и каждый выберет свой путь. Все в наших руках: наш путь и наша жизнь.

— Так ты не веришь, что боги ткут наш жизненный путь невидимыми нитями? — спросила Далмира. — Ты не веришь в судьбу, и в то, что все предопределено?

— Не верю и не хочу верить. Это лишило бы меня сил.

— А ты веришь в судьбу, Далмира? — улыбаясь, спросил Шенн. Девушка посмотрела на фагира:

— В это верили мои родители, и я не знаю иной веры.

— Да ты мергинка! — расхохотался Эрбин. — Клянусь кровавым глазом Игнира, вокруг одни еретики!

— Помолчи, Эрбин, у вас в Эшнаре каждый еретик! Все знают, что вы чтите Игнира не так, как завещали предки, а Даора не считаете злом! — сердито проговорил Хаггар.

— Врешь, Хаггар, — загорячился эшнарец, — и наши фагиры разбираются в этом получше всяких наемников!

— Оставьте этот спор, — приказал Шенн. — И не вздумайте говорить о чем–либо подобном в Арнире — или отправитесь на рудники. Пора идти.

Воины поднялись. Уже не так жарко. Солнце клонилось к закату. По изрезанным ветрами холмам пролегли черные тени.

— В путь, — скомандовал Хаггар, но не пройдя и меры, воины увидели труп. Чернолицый охотник лежал на склоне холма, его оружие лежало рядом. Эвран ногой перевернул мертвеца и сплюнул:

— Смотрите–ка!

Живот моррона был распорот, а внутренности выедены.

— Хищник или падальщик, — предположил Эрбин. Шенн покачал головой:

— Нет. Смотри, вот эта рана не от зубов!

— Смотрите, там! — Далмира указала на соседний холм. Темнело, и воины не сразу заметили лежащие тела, десятки, а может, сотни трупов. Они лежали, открывая небу ужасные раны, и на мертвых лицах уже пировали хищные птицы.

— Похоже, морроны оборонялись на холме, — сказал Шенн. — Смотрите, здесь нет их стрел, а у подножия их много. Битва была вчера. И, скорее всего, ночью, иначе незачем жечь столько костров.

— Ты говоришь, как настоящий следопыт, мастер Шенн, — одобрительно сказал Эвран. — Я кое–что понимаю в следах. Было, как ты говоришь. Но кто положил столько народа? Вряд ли это наши.

— Согласен. Братству тут делать нечего, а окружить и разбить такой отряд морронов… надо много, очень много людей, — подтвердил Кронир.

— А может, остался кто живой? — спросил Хаггар. — Осмотрим тут все. Будьте осторожны!

Воины разбрелись по полю боя. Шенн смотрел на убитых, и ночная схватка оживала перед его глазами. Он видел, где дрались наиболее ожесточенно, по ранам различая тех, кто встретил смерть лицом к лицу, а кто получил смертельный удар в спину. Повсюду лежало брошенное оружие, стрелы торчали в земле и мертвых телах, а почерневшая от крови трава была разворочена мощными лапами животных. Трупов тех, кто напал на морронов, не было, но фагир уже понял, кто это.

— Сюда, я кое–что нашел! — позвал Карон.

Два мертвеца лежали, вцепившись друг в друга. Обескровленные пальцы сжимали оружие. Даже мертвые, они продолжали смертельную схватку. Один был морроном, другой…

— Это те люди верхом на чудовищах! — угрюмо проронил Хаггар. — Они уже здесь!

— И судя по всему, морроны им не соперники, — добавил Кронир.

— Если они найдут нас здесь, мы все умрем, — сказал Шенн. — Эти твари растерзают нас на открытом месте. Надо уходить к болотам, и быстрей, там деревья и много зарослей. За мной.

Это была мастерская засада. Бегущий первым Эвран не успел ничего понять, как вылетевший из–за куста аркан свалил его наземь. Казалось, сами холмы зашевелились, извергая десятки ловких черных теней. Загудели, пластаясь по воздуху, арканы. Моррон бросился под ноги Далмиры, и она покатилась по траве. Карон бросился на помощь. Длинный клинок наемника достал одного из нападавших и, брызгая кровью, тот осел на песок. Но стрела ударила воина в голову, он пошатнулся и упал.

— Карон! — Далмира вскочила, вращаясь, ушла от набегавшего чернолицего и полоснула его по спине. Вскрикнув, моррон упал. Из темноты доносился лязг стали и яростный рев Хаггара. Но врагов было много. Меч выбили из рук, и удар в живот свалил девушку наземь. Два моррона скрутили ей руки и куда–то поволокли.

— Шенн! — крикнула она.

Мастер не отзывался. Звуки боя стихли, и ночь накрыла Кхинор, даруя смерть тем, кто ее заслуживал, и красный глаз безжалостного Игнира следил, чтобы это было так.

Глава 19. Гибель Эльденора

К середине дня Маррод вышел к реке. Это был Данат — река, за которой когда–то лежали владения Древних. Над рекой был проложен мост. Красивый и изящный, он, словно гибкий зверь, изогнул спину над бурным потоком. Мост был узок, две повозки едва ли могли разминуться на нем. Маррод знал, что здесь должна быть стоянка эльдов — мост имел важное оборонное значение, его должны охранять — но он не встретил никого.

Воин перебрался на другой берег, любуясь резными перилами, искусно сработанными далекими предками. Когда эльд увидел их впервые, то не мог поверить, что они сделаны из камня. За мостом старая дорога почти пропала, ее густо покрыла трава и кустарник, но Маррод знал, куда идти. Он пересек небольшой лес, держась поблизости от реки и, когда солнце коснулось земли, увидел родные скалы.

Две серых скалы, словно гигантские ворота, охраняли вход в Долину Ветров. Человек, впервые сюда попавший, мог пройти мимо, не подозревая, что между скалами есть узкий проход, ущелье, ведущее в плодородную долину. Увидеть проход можно было, лишь подойдя к скалам вплотную, по поднимавшемуся вверх каменистому склону.