Однажды я сказал Батюшке:

— Вот, пока вы живы, я всегда могу спросить, что читать и как читать. Ну, а когда вас не будет, что тогда? Что мне читать и в каком порядке читать? Ведь обратиться не к кому. Вот я и хотел вас спросить об этом, не можете ли вы указать мне порядка чтения?

— Здесь быть определенного ничего не может. Конечно, общее правило такое: сначала надо прочесть книги, учащие о деятельной жизни, а потом уже о созерцательной. Вас Сам Господь будет учить.

Вчера вечером я беседовал с Батюшкой. Не буду передавать ее всю по недосугу, а кратко запишу то, что особенно мне запомнилось.

— Середина монашеского пути очень трудна, — говорил Батюшка. — Она есть даже самая трудная часть монашеского пути, ибо в начале пути, конечно, помогает и утешает Божия благодать. А середина — это самый зной. Читайте книги теперь по праздникам, пока имеете возможность. Потом придет время, нельзя вам будет читать книги, помяните мое слово — А я спрашиваю:

— Почему вы Батюшка говорите, что нельзя будет читать?

— Да ведь лет через пять или шесть, тогда вам надо будет читать книгу жизни — Непонятными и таинственными мне показались эти слова, но спрашивать Батюшку далее я не посмел.

Недавно Батюшка сказал мне:

— Вы знаете, какая у диавола тактика? Вам это надо записать. Он, зная, что какой-либо человек имеет грех более или менее тяжкий, старается, чтобы человек в нем не покаялся. С этой целью он всячески умаливает степень тяжести греха, внушая такие мысли: «Это не важно, Бог тебе это простит…» — и тому подобное. И даже старается, чтобы человек забыл об этом грехе. Но когда этому человеку удается как-либо исповедать этот грех духовнику на исповеди, то диавол всячески увеличивает его тяжесть, внушая, что грех этот настолько велик, что даже Бог никогда не простит его. И старается привести человека в уныние и отчаяние. Видите, как хитер враг. Он отлично знает, что исповедью смываются все грехи, поэтому и не допускает человека до исповеди, а если он исповедуется, то враг всячески смущает.

Сегодня все время читал книгу «На горах Кавказа» и, наконец, окончил ее. Недавно Батюшка рассказал следующее:

— Приходит ко мне однажды мирской человек и обращается ко мне с таким вопросом:

— Как проходить путь Божий? Как ему научиться? Скажите мне это в немногих словах. — Я даже несколько задумался. Что же ему сказать? А потом и говорю:

— Ты читал Псалтирь?

— Читал.

— Ну так вот там сказано: «Господь научит кроткия путем Своим» (Пс. 24, 9). Значит, прежде всего надо знать, что учит путям Господним Сам Господь, но учит не всех, а только тех, кто кроток, кто смиряется. Так вот и ты смиряйся, будь кроток, и Господь тебя не оставит и Сам научит, как проходить путь Господень и в чем он состоит.

— Спаси Господи, Батюшка, вы мне все разъяснили, — сказал он мне тогда и ушел.

Вчера перед бдением Батюшка говорил мне:

— Я прочел у батюшки о. Анатолия в письмах, как он советует не оставлять Иисусовой молитвы во время богослужения, что молитва Иисусова не только не помешает внимать тому, что читают или поют, а даже помогает уяснить смысл читаемого или певаемого… — Я говорю:

— Я так и делал, то есть не оставлял, а когда вы мне сказали, что надо делать что-либо одно, то есть что за службой надо творить молитву только тогда, когда не слышишь, что поют и читают, я перестал творить. Но мне жалко было расставаться с молитвой за службами.

— Хорошо, попробуйте творить молитву. Это, значит, разный опыт, по разным устроениям.

Сегодня мне хотелось более переговорить об этом, но не удалось.

Как-то мне Батюшка рассказал, что он еще в миру видел сон.

— Вижу я ад и адские мучения. Увидел я там маленькую девочку лет семи, даже пяти, и говорю:

— Как ты сюда попала? — И думаю, какие грехи у этой малютки, когда она еще совсем младенец? А она смотрит на меня и говорит:

— Я здесь за скверные мысли.

Сейчас пришел от Батюшки. Под конец он мне говорил так:

— Смиряйтесь, смиряйтесь. Вся наука, вся мудрость жизни заключается в сих словах: «Смирихся, и спасе мя Господь». Смиряйтесь и терпите все. Научитесь смирению и терпению, а в душе имейте мир. Поверьте, у кого в душе мир, тому и на каторге рай.

Сегодня Батюшка просмотрел газету «Братский Листок» и, указывая на статью о различии между иконами и идолами, святости икон и их древности, сказал:

— Вот, прочтите, это будет полезно вам. Лет через десять-пятнадцать придется вам это в ход пускать. — Я прочел и говорю:

— Что же здесь особенного? Все это я давно знаю.

— А вот почему я так сказал: многие этого не понимают, даже интеллигенты и, будучи спрошены, становятся в тупик. И на этом сектанты многих сбивают.

Вчера вечером я остался у Батюшки немного поговорить. Говорил Батюшка о смысле внутренних и видимых событий жизни, как они все таинственны и глубоки, что теперь Батюшке иногда открывается смысл тех или других событий его жизни, прежде совершенно не понимаемых им.

Сегодня мне Батюшка рассказал, каким опасностям смертным подвергался он при возвращении из Манчжурии: первое — как Батюшка чуть было не выпал из вагона на самом быстром ходу, полагая, что дверь затворена; второе — как было у Батюшки предчувствие не садиться на поезд, и он не сел, а поезд, действительно, по какой-то причине разлетелся вдребезги, и, когда уже на другом поезде Батюшка приехал, увидел только груду обломков и массу кровавых тел; третье — как Батюшку намеревались убить в глухом месте. И как Господь спасал дивно от всех этих опасностей, а может быть, и многих других, которых Батюшка не заметил.

16 апреля, в Страстную Пятницу, (при пострижении в рясофор) о. Архимандрит сказал нам свое слово:

— Видя ваше послушание и добрую нравственность, мы даем вам рясофор. Даем вам для того, чтобы поощрить вас к еще большим трудам, еще к большему смирению и послушанию. Это необходимо. Смиряйтесь даже перед младшими, перед послушниками, а не тщеславьтесь своим одеянием: «Я уже монах, мне нужен покой, разве не видишь, что у меня камилавка» и прочее, ибо не для тщеславия даем вам рясофор, а для сугубых трудов. А говорю я это для того, что были такие печальные примеры. Пока послушник — и старателен, и смирен, а как получил рясофор — сразу изменился. Так вот смотрите, чтобы этого не было. Затем обращайтесь к старцам за советом и наставлением — и в борьбе мысленной с плотью, и за решением каких бы то ни было недоумений… Вот теперь и идите к старцам…

Сейчас что-то более не припомню.

Батюшка начал свое слово:

— Прежде я говорил вам и теперь опять повторяю: смирение — всё. Есть смирение — всё есть, нет смирения — ничего нет. Вы получили рясофор. Это не есть какое-либо повышение, как, например, в миру, когда дают повышение, назначая в офицерский чин и прочее. Там получивший чин считает своим долгом гордиться своим повышением. А у нас не так. На монашеском знамени написаны слова: «Кто хочет быть большим, да будет всем слуга» (см. Мф. 20, 26; Мк. 10, 43). Смиряйтесь и смиряйтесь… Теперь благодать Божия будет больше вас утешать, но и враг будет больше озлоблять. Припомните, как вы поступали в монастырь, какие препятствия строил вам враг, чтобы не давать возможности поступить в святую обитель. Если подумаете, то, конечно, вспомните. Но Богу угодно было, чтобы вы поступили в монастырь. И враг как бы ослабил свою борьбу с вами, вас стала более утешать благодать Божия. А теперь враг опять с большей силой нападать на вас будет. Поэтому предупреждаю вас: будьте готовы к скорбям и искушениям. Надо терпеть.