— Да, я так и думал. Желать этого не следует, а, конечно, все может быть, и поставит вас Господь на это место, а может быть, и укроет вас там где-либо, в келии. Но простите меня Господа ради, я считаю, последнее выше.

Батюшка говорил мне:

— Всякому человеку нужно претерпеть время искушений и борьбы. Тяжелое болезненное состояние. Про эти муки говорится в псалме: «Объяша мя болезни яко рождающия», и далее: «и извел мя еси на широту» (см. Пс. 17, 20). «Женщина, когда приходит время рождения, испытывает сильные боли, а когда родит, радуется, ибо родился человек в мир» (Ин. 16, 21). Так и всякий человек, рождаясь духовно в новую жизнь, испытывает болезнь, пока еще не вышел «на широту». Кто не испытал этих рождающих болезней в миру, до монастыря, то ему необходимо испытать их в монастыре. И вам это предстоит, ибо вы не испытали этого в миру.

— А в чем заключаются эти болезни?

— В борьбе со страстями. Страсти будут восставать. На кого-то блудная страсть напала, конечно, по действу диавола, а на вас, может быть, гнев, — на всех будете сердиться, даже на грешного Варсонофия. Или еще мания величия и прочие страсти. И враг вас не оставит: если победите одну страсть, воздвигнет другую и так далее. Здесь нужно терпение. Нужно терпеть самого себя, а не слагать оружия. Терпение необходимо.

Батюшка был расстроен поведением о. П.

— Нет, Николай Митрофанович, — сказал Батюшка, — не становитесь настоятелем. Теперь таких два-три человека, а в ваше время будет таких две трети братства.

Затем, когда Батюшка ложился отдохнуть после обеда, он мне сказал:

— Вот видите, через какие горнила приходится проходить монаху на иноческом пути с начала до конца. И вот тут-то и нужна молитва Иисусова: без нее ни одна душа не выдержит. Пока я жив. Пока еще продержит меня Господь — вам ничего, а когда меня не будет, вы будете предоставлены самому себе. Поэтому теперь запасайтесь терпением заранее. А созерцанием всего этого не смущайтесь и не унывайте. Раскройте преп. Феодора Студита^{12} и увидите, что все это и тогда было. А теперь научайтесь терпению.

Забыл написать о «болезни рождающих» еще то, что Батюшка говорил:

— Находящийся в этом состоянии сам своими силами не может понять, проходит она (болезнь) или усиливается… Он разобраться в этом не может. Вот здесь-то и нужен старец: он сразу увидит, что делается с его духовным сыном, что потребно для него в таком его состоянии. И это Бог открывает по вере приходящего и вопрошающего. А если нет чистой веры, то если такой человек придет и к пророку, Бог внушит и пророку солгать.

Сегодня после обеда зашел к Батюшке, напился чаю, получил благословение и книгу «На горах Кавказа» для чтения, которую и читал. Еще Батюшка говорил, чтобы я читал письма батюшки о. Макария к мирским, что требуется для писем наших.

27 января вечером говорил Батюшка о страстях и в особенности о блудной:

— Эта страсть никого не щадит: ни старого, ни средних лет, ни молодого. Достаточно вспомнить преп. Иакова отшельника и восьмидесятилетнего епископа, впавших в блуд.

Также недавно говорил Батюшка о том, что блудная страсть и сребролюбие одинаково сильны, от них никто не застрахован, хотя, конечно, каждому возрасту соответствует преимущественно одна страсть. У старых обыкновенно скупость и сребролюбие, а у молодых — блуд.

Бдение правили у Батюшки. После бдения, когда все ушли, я остался у Батюшки. Немного поговорили, и я начал собираться уходить к себе в келию. Здесь Батюшка сказал:

— Может быть, Бог даст, буду я жить на покое, заниматься Иисусовой молитвой. Придет ко мне брат Николай и скажет: «Да, какое блаженство — монашеская жизнь, только очень скорбей много». — «А то как же, конечно, много, а без скорбей нельзя».

Когда это говорил Батюшка, я подумал: «Как же это? Совместимы ли скорби и блаженство?» Хотел спросить, но не спросил, подумав, что, быть может, скорби и служат источником блаженства.

— Когда был жив еще батюшка о. Анатолий, он постоянно говорил мне: «Смиряйтесь, смиряйтесь, смиряйтесь». Так и я вам говорю: смиряйтесь и смиряйтесь!

Неоднократно приходилось мне слышать от Батюшки, как он говорил и мне, и другим:

— Лицемерие, двойственность, лукавство вообще погрешительны, а в монашеском пути это прямая погибель. Надо твердо идти по пути, никуда не сворачивать, не служить «и нашим, и вашим».

Я замечал, что, вследствие моего почти постоянного пребывания с Батюшкой, я часто не открывал своих погрешностей. Конечно, если взять их в отдельности, то они пустяк, но, наслаиваясь одно на другое, могут привести к нерадивой жизни. Я это сказал Батюшке. Батюшка ответил, что необходимо открывать каждый день все до последней соринки, чтобы ничего не осталось. Сегодня я уже и постарался сказать все, бывшее за день.

Между прочим, я сказал Батюшке, что иногда как бы осуждаешь его за слова и рассказы, по-видимому, совершенно не относящиеся до монашества.

— Из житий святых мы видим, что шуточки допускали и святые отцы, например преп. Пахомий Великий, преп. Антоний Великий и прочие. Конечно, содержание этих шуточек они брали не из Библии и творений св. отцов, а просто что-нибудь рассказывали. Так и я рассказываю что-либо. А в это время бес, быть может, хотел на вас уныние напустить, а мой рассказ отогнал от вас уныние.

Сегодня Батюшка дал мне славянское «Добротолюбие» и благословил прочесть все творения преп. Марка Подвижника.

Батюшка напомнил о необходимости терпения скорбей и, в особенности, смирения. Затем, между прочим, Батюшка сказал следующее:

— А когда я буду уже лежать в могилке, придете вы на мою могилку и помолитесь о душе моей, и скажете: «Да, вот Батюшка, уж действительно, любил меня».

Сейчас мне Батюшка говорил о том, как он переносил скорби, когда был послушником. Переносил Батюшка скорби, рассуждая так: «Должно быть, я достоин этих всех скорбей. Значит, все они нужны, чтобы смыть с меня гордыню и прочие страсти». Переносил Батюшка скорби, никому не говоря о них, не жалуясь, стараясь не озлобляться на обидчиков. Мало того, чтобы только перенести оскорбления, надо позаботиться и о том, чтобы не озлобиться на нанесшего оскорбление.

Потом еще Батюшка говорил о том, как он возвращался в Скит из Манчжурии.

— У Бога все возможно, и все идет по Его неисповедимым судьбам.

Сейчас пришел от Батюшки. Открывал свои помыслы. Сказал сначала свои оплошности, бывшие за день, потом сказал, что иногда приходит помысл, особенно за службой на правиле, что монашеская жизнь безотрадна, день идет за днем, главное — ожидать впереди нечего: те же службы, та же трапеза и прочее.

— Это один из самых ядовитейших помыслов, — сказал Батюшка. — Монах все время должен быть как бы «в муках рождения, пока не придет в меру возраста совершенства Христова». А пока еще жив наш ветхий человек, он и дает себя знать всякими страстями, тоской, унынием. И что теперь для такого человека отяготительно, впоследствии будет для него великим утешением, например, хождение к службам и утрени. Тогда применимо будет к такому человеку псаломское слово: «Возвеселихся о рекших мне: в дом Господень пойдем» (Пс. 121, 1). Тогда уже в нем будет все исполнено света и радования о Господе. Когда жена рождает, говорят, она терпит страшные муки, а когда родит, то уже не помнит мук от радости, что родился человек в мир. Этот закон рождения в муках и наблюдается в духовной жизни. И как жена не знает, как у нее в утробе зреет плод, как идет плодоношение и возрастание, так и в духовной жизни человек не замечает своего духовного роста… Это вы хорошо сделали, что сказали мне этот помысл. Он многих заклевывал, так и уходили из обители…