Изменить стиль страницы

АЛЬФРЕД ДЕ МЮССЕ

Альфред де Мюссе (1810–1857). — Первая книга стихов Мюссе — «Испанские и итальянские повести» (1830) — привлекала Пушкина своей «живостью необыкновенной». Празднично яркие сцены страсти, ревности, измены переданы здесь с немалой долей трезвой иронии. С течением лет усталая опустошенность души, «болезнь века», пристальным аналитиком которой был Мюссе — прозаик и драматург, все больше занимает воображение Мюссе-стихотворца (в лирической драме «Уста и чаша» из сборника «Спектакль в кресле», 1832, в поэме «Ролла», 1833); страдание и скорбь представляются ему теперь неизбежной ценой поэтического вдохновения (цикл стихотворений «Ночи», 1835–1837). В конце жизни Мюссе нечасто обращается к стихам, по лучшие его строки сохраняют непринужденную грациозность и остроумие.

ПЕСНЯ

Перевод В. Брюсова

Слабому сердцу посмел я сказать:
Будет, ах, будет любви предаваться!
Разве не видишь, что вечно меняться —
Значит в желаньях блаженство терять?
Сердце мне, сердце шепнуло в ответ:
Нет, не довольно любви предаваться!
Слаще тому, кто умеет меняться,
Радости прошлые — то, чего нет!
Слабому сердцу посмел я сказать:
Будет, ах, будет рыдать и терзаться.
Разве не видишь, что вечно меняться —
Значит напрасно и вечно страдать?
Сердце мне, сердце шепнуло в ответ:
Нет, не довольно рыдать и терзаться,
Слаще тому, кто умеет меняться,
Горести прошлые — то, чего нет!

МАЙСКАЯ НОЧЬ

(Фрагменты)

Перевод Вс. Рождественского

Слова отчаянья прекрасней всех других,
И стих из слез живых — порой бессмертный стих.
Как только пеликан, в полете утомленный,
Туманным вечером садится в тростниках,
Птенцы уже бегут на берег опененный,
Увидя издали знакомых крыл размах.
Предчувствуя еду, к отцу спешит вся стая,
Толкаясь и хрипя, зобами потрясая,
И дикой радости полны их голоса.
А он, хромающий, взбирается по скалам
И, выводок покрыв своим крылом усталым,—
Мечтательный рыбак, — глядит на небеса.
По капле кровь течет из раны растравленной.
Напрасно он нырял во глубине морской —
И океан был пуст, и тих был берег сонный.
Лишь сердце принести он мог птенцам домой.
Угрюм и молчалив, среди камней холодных,
Он, плотью собственной кормя детей голодных,
Сгорает от любви, удерживая стон.
Терзает клювом грудь, закрыв глаза устало
На смертном пиршестве, в крови слабея алой,
Любовью, нежностью и страхом опьянен.
И вот, лишенный сил великим тем страданьем,
Медлительным своим измучен умираньем
И зная, что теперь не быть ему живым,
Он, крылья распахнув, отчаяньем томим,
Терзая клювом грудь, в безмолвие ночное
Такой звенящий крик шлет по глухим пескам,
Что птицы с берега взлетают быстрым роем
И путник, медленно бредущий над прибоем,
Почуяв чью-то смерть, взывает к небесам.
Вот назначение всех избранных поэтов!
О счастье петь другим, теряя кровь из ран,
И на пирах людских, средь музыки и света,
Их участь — умирать, как этот пеликан!
Когда они поют о тщетном упованье,
Тоске, забвении, несчастье и любви,
Концертом радости их песни не зови,—
Те страстные слова подобны шпаг сверканью:
Со свистом чертит круг стремительный клинок
И каплю крови вдруг роняет на песок.
* * *

«Да, женщины, тут нет ошибки…»

Перевод Э. Липецкой

Посвящается мадемуазель де ***

Да, женщины, тут нет ошибки;
Дана вам роковая власть:
Довольно нам одной улыбки,
Чтоб вознестись или упасть.
Слова, молчанье, вздох случайный,
Насмешливый иль скучный взгляд,—
И в сердце любящего тайно
Смертельный проникает яд.
Да, ваша гордость неуемна;
У нас душа слаба, кротка,
И так же ваша власть огромна,
Как верность ваша коротка.
Но гибнет в мире власть любая,
Когда ее несносен гнет;
Кто любит и молчит, страдая,
В слезах от вас навек уйдет.
Пусть горше не пил он напитка,
Пусть он истает, как свеча,
Но мне милее наша пытка,
Чем ваше дело палача.

ЭКСПРОМТ В ОТВЕТ НА ВОПРОС: «ЧТО ТАКОЕ ПОЭЗИЯ?»

Перевод В. Васильева

Смеяться, петь о том, что по сердцу пришлось,
Грустить и изливать на золотую ось
Мысль беспокойную, но взвешенную твердо;
Любить прекрасное, искать ему аккорда,
На зов души лететь за истиной вослед,
Не вспоминать того, что скрыто мраком лет;
Дарить бессмертие мечте, на миг рожденной,
Найти высокое в надежде затаенной,
В улыбке и в мольбе, где полон каждый слог
Очарованья и тревог,
И слезы обратить в жемчужины — вот это
Призвание, и жизнь, и торжество поэта.

ПЕСНЬ БАРБЕРИНЫ

Перевод А. Ревича

Рыцарь, ты в бой отправляешься ныне,
Там, на чужбине,
Что тебя ждет?
Ночь опускается черным покровом,
В мире суровом
Столько невзгод!
Ах, ты задумал с любовью проститься?
Хочешь забыться —
Мысль по пятам.
О честолюбец, не знающий страха,
Горсткою праха
Станешь ты сам.
Рыцарь, в поход отправляешься ныне?
Ждешь на чужбине
Славы в бою?
Вспомни, как я улыбалась вначале.
В горькой печали
Слезы пролью.