140

Стр. 258. …некто Филиппо Бальдуччи... — Флорентийская семья Бальдуччи была хорошо знакома Боккаччо. Несколько Бальдуччи работали в банке Барди.

141

… отправился на Ослиную гору… — Гора неподалеку от Флоренции. Ныне называется гора Сенарио. Когда-то там находился монашеский скит.

142

Стр. 260–261. Гвидо Кавальканти, и Данте Алигьери, и престарелый Чино да Пистойя… — Боккаччо перечисляет тут трех величайших «певцов любви» Италии эпохи Данте.

143

Стр. 263. Танкред, правитель Салернский… — Все персонажи этой новеллы — лица вымышленные, хотя среди князей Салернитанских было несколько с именами Танкред и Гискардо.

144

Стр. 270. Течение ты совершило… — Искаженная цитата из Библии (2-е послание к Тимофею апостола Павла, гл. 4, стих 7).

145

Стр. 272. …перебрался в Венецию — в это гнездилище всяческой скверны… — Инвектива Боккаччо против Венеции станет более понятной, если вспомнить о соперничестве торговых и банковских домов Флоренции и Венеции. Флорентийские дома в Неаполе настояли, например, на том, чтобы король Роберт выслал венецианских торговцев из Неаполя.

Неприязнь Боккаччо к Венеции такова, что в этой новелле он даже пародирует местный язык, называет бесчестным все и вся, что только связано с Венецией и обуреваемым ее духом.

146

Стр. 273. …из рода Квирино… — Квирино — одна из стариннейших венецианских фамилий.

147

Стр. 280. …два юных друга, Фолько и Угетто… — имена, распространенные в Провансе. По мнению профессора Витторе Бранка, известного итальянского знатока творчества Боккаччо, это свидетельствует о стремлении Боккаччо придать новелле местный колорит.

148

Стр. 282. …неподалеку от Кандии… — Кандия — главный город острова Крит.

149

Стр. 285. У Вильгельма Второго, короля сицилийского… — Вильгельм II Добрый царствовал с 1166 по 1189 год. Детей по имени Руджери и Костанца у него не было. Так звали его дядю и тетку. Общая же характеристика Вильгельма, которую дает в этой новелле Боккаччо, совпадает в общих чертах с характеристикой исторических преданий, канонизированных Данте («Рай», песнь XX).

150

Стр. 291. Отнял нехристь у меня // Мой цветок любимый… — первые два стиха распространенной в те времена песенки, в которой героиня жалуется на то, что у нее похитили душистый базилик. Кончается песенка словами: «Я умру от печали». Вполне вероятно, что эта песенка и послужила Боккаччо толчком для написания новеллы. Сюжет оказался привлекательным и в последующие века (вплоть до Китса и Анатоля Франса).

151

Стр. 293. …мессер Негро да Понте Карраро… — искаженное от Понте Карали, или Понкарале, брешианской фамилии, известной также и во Флоренции.

152

Стр. 293–294 …надел на нее золотой ошейник и вожу ее на золотой цепочке… — Золотые колье и золотые цепи (нагрудные) входили в средневековую символику (преимущественно любовную). С учетом этого следует понимать и данный пассаж.

153

Стр. 299. …идет исповедаться в Сан Галло… — Во Флоренции был обычай каждое первое воскресенье месяца отправляться в церковь Сан Галло (она находилась за пределами одноименных городских ворот) как для того, чтобы получить отпущение грехов, так и для совершения загородной прогулки.

154

Стр. 300. О блаженные души… — и далее до слов: родственной ей душою Пасквино. — Редкий пример прямого вмешательства рассказчика в повествование.

155

Гуччо «Пачкун»… — Этот «Пачкун» появится потом в обличил слуги брата Луки (VI, 10).

156

Стр. 301. …купец по имени Леонардо Сигьери… — Сигьери — богатая купеческая флорентийская семья.

157

Стр. 305. По рассказам провансальцев… — то есть согласно биографиям провансальских поэтов (трубадуров). Но в них говорится не о Гвильельмо, а о Раймонде Руссильонском, вассалом которого был Гвильельмо (Гийом) де Кабестань.

158

Стр. 308. …и какова была причина гибели покоящихся под этой плитой. — Трагическая легенда о «съеденном сердце» (отразившаяся также в новелле 1 четвертого дня и новелле 8 пятого дня) содержалась в «Жизни Гийома де Кабестань» и различных лэ и сочинениях XIII века («Роман сенешаля де Куси́»). Высоко ценил эту легенду Петрарка.

159

Стр. 309. …жил в Салерно знаменитый врач-хирург Маццео делла Монтанья… — Вероятно, Маттео Сельватико «montanus» (отсюда «Монтанья»), посвятивший королю Роберту Анжуйскому большую медицинскую энциклопедию. Умер Маттео Сельватико в 1342 году в глубокой старости.

Подобно как мессер Риччардо да Киндзика, о котором у нас с вами шла речь… — Боккаччо отсылает читателя к новелле 10 второго дня.

160

…человек по имени Руджери д'Айероли… — Вполне возможно, что прототипом для Боккаччо послужил в данном случае некий Руджеро Мели или Меле, атаман шайки разбойников в первые годы царствования королевы Джованны.

161

Стр. 310. Амальфи — город на побережье Тирренского моря в 25 километрах от Салерно. По нему — название всего побережья южнее Неаполя — Амальфитанское.

162

Стр. 315. …к уплате десяти унций… — Унция — золотая монета достоинством в один флорин.

163

Стр. 322. …подобного рода повесть может быть вам только приятной. — Сюжет этой новеллы восходит скорее всего к позднегреческому роману. После Боккаччо он неоднократно обрабатывался в европейской литературе и живописи вплоть до Ганса Сакса и Рубенса.

164

Стр. 330. …и потом все четверо долго еще благоденствовали у себя на родине. — Концовка, характерная для нескольких новелл этого дня.

165

Стр. 331. …человек по имени Мартуччо Гомито… — Данных о существовании реального прототипа этого боккаччевского персонажа не имеется. Но во времена Боккаччо фамилия Гомито была весьма распространенной в Неаполе.

Судьба же благоприятствовала ему до тех пор, пока он не зарвался. — Поведение Мартуччо живо повторяет действия Ландольфо Руфоло (новелла 4 второго дня).

166

Стр. 333. …прислуживает рыбакам-христианам. — Во времена Боккаччо неподалеку от Сузы действительно находилась колония итальянских рыбаков, которые занимались добычей кораллов.

167

…двинул на короля тунисского Мариабдела… — По-видимому, испорченное от Мулиабдела, — имя, которое в те времена носили два властителя Туниса: Абу Абд Алла Мухаммед I (1249–1277) и Абу Абд Алла Мухаммед II (1295–1309).

168

Стр. 336. В Риме, который когда-то был главой целого мира, меж тем как в наши дни он являет собою не более, как его хвост… — Сетования Боккаччо на упадок былого величия Рима, совпавшего с периодом так называемого «авиньонского пленения» пап, довольно часто встречаются и в других его произведениях. Выражение «не более, как его хвост» — «coda mundi» (лат.) укрепилось в итальянской литературе. Нередко использует его уже в XVI веке, например, Пьетро Аретино.