– Сколько дней запрещается торговать? Один? Два? – спросил какой-то лавочник.
– Торговать запрещается в течение семи лет.
– Вы что, с ума сошли? На что же нам жить? Если я перестану торговать, мне есть нечего будет.
Есть ему и вправду много не пришлось, зато воды он наглотался досыта, ибо слова его были сочтены кощунственными, и по приказу Архангела его высекли осокой, а затем посадили в специально на то вырытый колодец. Преступнику приказано было дышать через тростинку до тех пор, пока Архангел его не простит. Вылез он из колодца едва живой. Не один этот лавочник понес наказание. Выведенный из себя бесконечными кощунствами, Архангел приказал расправиться разом со всеми святотатцами. Портному Руфино пришлось долго рыдать и целовать ноги Ангела, пока тот согласился заменить ему казнь наказанием плетьми. И все-таки торговцы осмелились протестовать – и даже добились того, что некоторые члены Совета общины тоже восстали против приказания Архангела. Епископ Иерусалимский, дрожа от страха, сообщил о таковой дерзости. Но Ангел ничуть не разгневался (как бывало, например, когда к нему обращались по-испански). Напротив, он остался совершенно спокойным и только прошептал:
– Я устал проповедовать неверующим. Раз вы не хотите меня слушать, я вас покину.
Он три раза прозвонил в серебряный колокольчик, поднесенный ему общиной селения Амбо.
– Нынче же к вечеру я улетаю в рай, только до этого начнется новый потоп, – сказал он и повернулся спиной.
Весть повергла в отчаяние громадное число людей. Ибо в Пумакучо прибыло столько пилигримов, что им не хватало места в селении. Оставив свои поля и пастбища, люди целыми округами шли просить у Ангела справедливого суда. Первым явилось селение Шурубамба, предшествуемое музыкантами. Тысячи танцующих мужчин и женщин заполнили площадь, за ними гнали стада коров, овец, коз. Затем пришли жители Каскаи. Эти, чтоб быть вблизи от Архангела, расположились лагерем прямо тут же, на площади. Они тоже принесли подношения. Потом явилось селение Льякон с двумя оркестрами. Паломники останавливались где попало – на площади, на улице, в сарае, под деревом – и тотчас бежали в церковь. Скоро в крошечном Пумакучо оказалось столько же народу, сколько в Уануко – столице департамента. Теперь увидеть Архангела было не так-то просто. Те, кому не удалось поцеловать край его одежды, старались раздобыть кусочки ваты, пропитанные его божественным потом, – эти святые реликвии можно было, если повезет, получить за двадцать, тридцать, а то и за пятьдесят солей. Но все это – не для белых. Ибо по приказанию епископа Викториано верующие устраивали завалы, перекрывали дороги. Напрасно епископы Иерусалима, Уанкайо, Мадрида и Пекина молили Ангела дать им время, чтобы обратить еретиков.
– Сегодня в двенадцать пойдет дождь.
Епископ Иерусалима с вытянутым лицом начал молебен. Жители пяти селений опустились на колени. Молились до двенадцати. Ибо ровно в двенадцать хлынул дождь – сначала зеленый, потом желтый, потом красный, потом черный. Дождь лил на крыши домов, ветер с корнем вырывал деревья, люди рыдали во тьме. Ангел оставался спокойным". Когда дождь кончился, посланный спасти тех, что исполненные гордыни презрели спасение, покинул алтарь, вышел из церкви, не обращая внимания на всеобщий плач, направился к горе Пумакучо и поднялся на вершину. С вершины горы – в ужасе объявил епископ Иерусалима – Ангел взлетит, чтоб рассказать обо всем Богу Отцу. Единственный индейский Архангел сделал знак, чтоб никто не смел за ним следовать, но толпа не послушалась – с воплями бросились люди вверх по склону горы, с вершины которой Ангел улетит на небо. Там на вершине, полные отчаяния, они окружили его. Ангел раскинул руки – вот так же, раскинув руки, стоял он девятнадцать дней на площади проклятого, селения Пумакучо! Грудь его раздулась в жажде полета. Дважды раскидывал он руки, дважды вопила толпа, й Ангел опускал руки. В третий раз он стал прыгать, как птица. Епископ Иерусалима и епископ Пекина хватали его за ноги, кричали:
– Не улетай, батюшка!
– Не покидай нас, бедных сирот!
– Смилуйся над индейцами!
– Господь послал тебя, чтобы спасти нас. Пожалей!
Ангел глядел в небо. Он не слышал, как выли женщины, как кричали представители власти – спорили, ссорились, разоблачали и упрекали друг друга. Не видел, как огонь пожирал дома закосневших в неверии лавочников. Он снова взмахнул руками. Сейчас они покроются перьями, сейчас он взлетит… И тут заплакали дети (епископ Парижа привел их). Мольбы и рыдания взрослых были бессильны, но плач невинных детей умилостивил Ангела.
– На колени, – сказал он.
Толпа упала, как подкошенная.
– Клянетесь ли выполнять все, что прикажет господь моими устами?
Радостный рев раздался в ответ.
– Я остаюсь. Но с сей минуты со мною будут лишь те, кто чист сердцем.
– Кто. же чист сердцем, Ангел?
– Только целомудренные девы чисты сердцем.
Ангел спустился с горы. Гремели оркестры, с треском взлетали ракеты. Плясали обезумевшие от счастья мужчины, женщины, дети. Прежде чем стемнело,пономарь селения Льякон, назначенный теперь епископом Нью-Йорка, выбрал шесть дев, чтобы они были ночью с Ангелом. Три дня пробыли девы в церкви. На четвертый епископ Каскаи добился – не без борьбы – чести заменить их девами из своего селения.
Первого января три тысячи человек начали копать землю, чтоб заложить фундамент Храма Изобилия. Когда строительство Храма будет окончено, заявил вновь назначенный епископ Берлина, кончатся и мучения индейцев. Архангел Сесилио сам возглавит крестовый поход против белых.
Глава восемнадцатая,
содержащая текст послания, написанного смещенным епископом Уануко против Искупителя Мира
In partibus Dominus [4] Аурелио, епископ Уануко, именем святой католической церкви извещает всех:
«Что в округе Пумакучо нашей епархий Уануко некий индеец по имени Сесилио Энкарнасьон проповедует ересь, утверждая, будто он есть Ангел, посланный Господом Богом нашим для спасения туземцев.
Что, пользуясь невежеством христиан округа Пумакучо, этот богоотступник объявил себя двоюродным братом Господа нашего Иисуса Христа, единственным Ангелом из индейцев и тем самым их Искупителем.
Что, поместившись в часовне Пумакучо, сатанинской хитростью внушает жителям, чтоб поклонялись ему, как святому; мало того: чтоб поместить свой скверный престол, он осмелился выбросить из алтаря священные изображения католических святых.
Что вопреки учению нашей Святой Матери Церкви, которая повелевает нам любить друг друга, этот лжепророк из Пумакучо провозглашает священную войну против белой расы.
Что при преступном попустительстве гражданских властей округа указанный Сесилио Энкарнасьон приказывает бить плетьми всех несчастных, которые обращаются к нему на испанском языке, государственном языке Республики Перу.
Что он объявил о строительстве так называемого Храма Изобилия, где, по словам этого еретика, все голодные насытятся, для какового строительства силой мобилизует работников.
Что сообщники преступника продают по баснословным ценам куски ваты, смоченные его потом, уверяя, будто от этой божественной жидкости больные выздоравливают, горбатые выпрямляются, слепые прозревают, безногие ходят, немые говорят, и собирают огромные деньги, увеличивающие богатства еретика.
Что, побуждаемые ложно направленным религиозным чувством, которое пособники преступника всячески раздувают, поклоняющиеся ему люди осыпают его подношениями, деньгами и продуктами, а указанный Сесилио Энкарнасьон притворяется, будто не обращает никакого внимания на подарки.
Что с целью показать свою якобы ангельскую сущность он делает вид, – будто соблюдает строжайший пост, однако у нас имеются доказательства, что по ночам, приказав запереть двери церкви, он вовсе не угощает ангелов, будто бы прилетающих, навещать его, а устраивает пирушки со своими пособниками; ночи напролет они едят, пьют, пляшут и предаются плотскому греху с девицами, которых ему, по его распоряжению, доставляют из селений, девицы же эти в простоте своей уверены, что таким образом содействуют продолжению рода Господня.
Что от дьявола мысль, будто дети, которые родятся от этой отвратительной торговли своим телом, будут кровными родственниками Господа нашего Иисуса Христа.
Что в безумии своем этот преступник заявил о смещении нас, законных властителей церкви, и назначил епископами темных людей, которые даже читать не умеют и, подчиняясь ему, только даром загубят навек свои души. Волки в овечьей шкуре! Волки, хуже волков вы, что воздаете хвалы и поклоняетесь святым, которых нет в святцах Матери нашей Святой Церкви!
Что проповедует в поругание христианского учения, будто человек создан не Богом, а ласточкой.
Что наряду с чудесами, свершаемыми выдуманными святыми, которые если и существуют, то суть воинство Сатаны, проповедует существование святого Париакаки, который родился, как он утверждает, из пяти яиц, имеет пять тел – огонь, дождь, молнии, землю и ветер – и может расти бесконечно, если захочет.
Что выдумкой являются также и святой Уайтакури, который звуками своего голоса превращает якобы людей в животных, и святой Уайлальо, тело которого состоит из огня, и святая Чаупиньяка, чье тело есть камень с крыльями, и она оказывает гнусную помощь мужчинам, неспособным удовлетворить женщину, и святой Катикилья, что может заставить людей и животных говорить даже против их воли, и святой Кольикири, способный шагать под землей в течение пяти лет.
Что под покровительством этих фальшивых святых обманщик объявил священную войну против людей белой расы, которые якобы виноваты в несправедливостях, что свершают некоторые дурные христиане против многих индейцев – истинных христиан.
Что, не зная закона природы, он утверждает, будто мужчина и женщина равны, и, желая доказать это, дошел в своем разврате до того, что назначил епископом женщину.
Что указанный Сесилио Энкарнасьон подлежал и подлежит отлучению Jatae sentenfiae [5], и потому мы лишаем его церковного причастия, приобщения к телу и крови Христовой, и отдаем во власть Сатаны.
Чтобы защитить нашу возлюбленную паству, мы. объявляем ересью и обманом все то, что проповедует указанный Сесилио Энкарнасьон, ибо Искуситель говорит устами его, и тот, кто скажет с ним слово или что для него сделает, будет проклят и отлучен.
Наша Святая Католическая Религия есть религия государственная, и политические власти департамента Уануко, допускающие эту недостойную комедию, будут держать ответ перед правительством за небрежное исполнение своих обязанностей, а также за преступную нечестивость».