Решение Политбюро П.23/102 от 30.11.40 г. «О командующих войсками военных округов»

Генерал-полковник А. Д. Локтионов

По-моему, это очень серьезная находка. Но есть еще одна. Дело в том, что в упомянутом «Списке участников Совещания…» указано воинское звание Локтионова – генерал-полковник авиации. Во-первых, судя по форме на впервые публикуемой в широкой печати фотографии, он был просто генерал-полковником, а во-вторых, до войны в РККА вообще не было генерал-полковников авиации (первым стал лишь 22.10.41 г. начальник ГУ ВВС Жигарев). Как же понимать эту несуразность? Ошибка составителей этого списка, который впервые был опубликован в 1993 г.? Звание Локтионова неправильно записали во время совещания в декабре 1940 г. из-за того, что до назначения командующим ПрибОВО он, командарм 2 ранга, был начальником ВВС РККА – замнаркома обороны по авиации? Или он действительно в декабре 1940 г. получил звание генерал-полковника авиации? Но тогда как же называлась его должность? Может быть, он был в это время командующим всей советской авиацией, готовившейся к переброске к Ла-Маншу для участия в совместной операции против Британской империи?

Но вернемся в 18 июня 1941 г. Почему же Сталин, увидев имя Локтионова в проекте приказа наркома обороны, не только вычеркнул его, но и дал команду о его немедленном аресте, а потом и расстреле без суда и следствия?

Вариантов не так много:

1. Локтионов полностью провалил какое-то порученное ему важное дело.

Но ведь этот провал должен был как-то катастрофически проявиться. Однако 18 июня никаких катастроф еще не было, они все произойдут через 4 дня. Поэтому такой вариант маловероятен.

2. Выяснилось, что Локтионов – противник совместных советско-германских военных действий против Британии и Великой транспортной операции. Например, он начал последовательно и постоянно выступать против них, посчитав, что у страны недостаточно для этого сил. Или где-то сгоряча выразил свое несогласие – либо в личной беседе с вождем, либо заочно, о чем вождю тут же донесли. Это не важно, реакция была бы одинаковой.

Против этого варианта свидетельствует тот факт, что нарком обороны Тимошенко почему-то понятия обо всем этом не имел, несмотря на то что у него были собственные «уши» – Разведуправление Генштаба и Третье Управление (особых отделов). Да к тому же армейские политорганы.

3. Выяснилось, что Локтионов – категорически против дружбы с фашистской Германией.

Это маловероятно, так как соответствующие органы «прощупали» бы его взгляды до его назначения, а не год спустя.

4. После нападения Германии на СССР могло быть принято решение о немедленном аресте тех, кто по указанию Сталина руководил работой по подготовке совместной советско-германской антибританской операции и Великой транспортной операции, а также участвовал в советско-германском военно-техническом сотрудничестве, бывая в командировках в Германии.

Это самый вероятный вариант. Скорее всего, малозначимые причины отстранения этих людей от предыдущей работы (Локтионова, Смушкевича – якобы по болезни, Штерна, Проскурова, Алексеева, Арженухина, Пумпура, Левина, Птухина и др. – в связи с переводом на новую работу, Рычагова – в связи с отправкой на учебу, наркома боеприпасов И. П. Сергеева – в связи с переводом на преподавательскую работу) должны были скрыть их секретную деятельность в течение последнего года, длительные командировки в Германию, а значит, и длительное отсутствие на всем известном месте работы. То есть именно то, что являлось истинной причиной расправы с ними. Большинство расстрелянных в начале войны генералов (30 человек) и других военачальников были арестованы после начала войны.

Это совпадает и с первой военной директивой контрразведывательного Управления НКО от 22 июня 1941 г., которая ставила главной задачей выявление не агентуры фашистской Германии, а «антисоветских элементов в Красной Армии».

Поэтому, на мой взгляд, Сталин и вычеркнул собственноручно Локтионова не только из этого приказа, но и из жизни – 19 июня 1941 г. он был арестован и 28 октября 1941 г. расстрелян.

Такое решение вождя по первому же пункту приказа наркома обороны – большая оплеуха Тимошенко. Из него видно, насколько нарком обороны был не в курсе планов вождя, и это за четыре дня до начала войны! Тут начинаешь понимать, почему утром 22 июня к Сталину все время обращается Жуков, а не Тимошенко.

Вторая страница Решения Политбюро № 34/55 от 19.06.41

Следует отметить и то, что не все пункты этого приказа с учетом правки вождя были выполнены к 22 июня:

– Еременко ушел из 1-й ДВКА не командовать 16-й армией, а «в распоряжение НКО»;

– Курочкин остался командующим ЗабВО;

– Захаров хотя и перешел в распоряжение НКО, но почему-то остался в ОдВО (9А?) и был одним из немногих советских военачальников, чьи войска 22 июня 1941 г. «избежали разгрома и организованно вступили в бой»[101];

– Ремезов продолжал командовать Орловским ВО (20А?).

Вообще, есть сильное подозрение, что этим приказом производились последние назначения высшего комсостава советских армий и войсковых объединений, которые должны были участвовать в Великой транспортной операции и перебрасывались на запад и юго-запад из внутренних округов. Приказ был отпечатан 18 июня 1941 г. и, скорее всего, в этот же день был рассмотрен и подписан Сталиным. Решение Политбюро по нему было оформлено на следующий день и получило такое название: «Вопрос НКО. П. № 34/55 от 19 июня 1941 г.». Не исключено, что на самом деле Локтионов был арестован после начала войны и вычеркнут из этого проекта приказа задним числом. Но ведь он официально ничем не командовал – за что же его было арестовывать и расстреливать после начала войны? Основные аресты этого периода производились не «за что», а «для чего». Только для того, чтобы скрыть, чем он занимался до ее начала.

Решение Политбюро № 34/76 от 20 июня 1941 г. «О строительстве автомобильного завода… в районе Камышина (пост. СНК и ЦК)»

Исходный документ – письмо наркома Малышева

Письмом наркома среднего машиностроения Малышева Сталину был прислан проект постановления Совнаркома и ЦК ВКП(б) о строительстве этого завода в г. Кременчуге.

Размашистая сталинская резолюция полностью покрывает гораздо меньший текст самого письма.

В письме было написано:

«ЦК ВКП(б). Тов. Сталину И. В. По Вашему указанию посылаю проект постановления Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) о строительстве автомобильного завода на 100 тыс. грузовых автомобилей с дизельмотором в гор. Кременчуге и четырех заводов смежной промышленности в районе Кременчуга. Прошу утвердить. Малышев».

А вот текст резолюции:

«Т. Вознесенскому. Идея правильная, только следовало бы построить завод подальше от границы, скажем, в Камышине (воды в Камышине много, лес по Волге будут доставлять в изобилии, сталь будут поставлять из Донбасса). Если остановится[102] на Камышине и в проекте будут проделаны соответствующие изменения, – я буду голосовать за завод. И. Сталин».

А далее я привожу решение Политбюро, оформленное как постановление Совнаркома и ЦК по данному вопросу за № 1660 от 20 июня 1941 г. Из него следует, что сталинская резолюция появилась между 14 и 19 июня 1941 г. На этом постановлении стоит единственная виза члена Политбюро – «За Калинин», а также есть пометка: «Принято на заседании Бюро СНК СССР 19 июня 1941 года» и подпись управделами Совнаркома Чадаева.