– Зачем же?

– Так для жены же ж! Я ж дома ж не ночевал же ж. – Он подумал и решил, что следует пояснить: – Я ночевал не дома!

– А где?

– У полюбовницы.

– Ну ты даешь! – нейтрально отреагировал Леонид Петрович. – Ну ты даешь, Сашок!

– Так, Петрович, – стал объяснять Сашок, – у меня жинка на двенадцать лет старше от меня! Ну и это: жу-жу, жу-жу! Надоело. Вот я и завел полюбовницу. Она на двенадцать лет от меня моложе! Я эту ночь у нее и провел. А потом справку купил – для жинки. Я от нее – куда денусь? В Киеве старые живут, куда я к ним? Да и заработать сейчас на Украине негде.

То ли милицейская справка помогла, то ли жизненный опыт женщины сыграл свою роль, но Сашка она не выгнала, как говорят в народе, пустила. И пришла как-то на клуб, чтобы лично посмотреть, какая здесь обстановка и много ли соблазнов для ее супруга. Соблазны, увы, имелись. Дело-то было летом, продавщицы открывали себя соответственно температуре воздуха, и когда они наклонялись над прилавками… Одним словом, жена забрала своего Сашка, и больше Леонид Петрович его не видел.

Леонид Петрович сообщил народу, что опять остался без грузчика, и через некоторое время толстый человек Вова Блинов привел к Леониду Петровичу Лешку. Было лето. На Лешке болтались стираные джинсы неопределенного цвета, видавшая виды футболка открывала худую шею, выпиравшие ключицы; из коротких рукавов торчали сильные, жилистые руки, казавшиеся чересчур длинными даже при его высоком росте.

Они разговаривали на лестничной клетке. Леонид Петрович излагал свои условия, а Лешка вдруг взял и сел на корточки – то ли ноги устали держать долговязую фигуру, то ли так ему способней было разговаривать, чтобы не смотреть на Леонида Петровича свысока.

– Не затекают ноги на корточках? – поинтересовался Леонид Петрович.

– Неа! – сказал Лешка и заглянул Леониду Петровичу в глаза, и взгляд его был просительным, а выражение лица почему-то виноватым. Может быть, просто потому, что смотрел снизу вверх, а может, потому, что при богатом коммерческом опыте ему совестно было играть роль нулевого парня. А он ее играл, эту роль, внимательно слушая пустяковые наставления, кивая и поддакивая и заглядывая в глаза. А что Лешке оставалось делать, если у него пять дней назад сгорел грузовик? Да-да, грузовик, старый, но вполне работящий «ГАЗ-53», «Газон», который кормил Лешку, поил и обеспечивал сносную жизнь в Москве. Причем Лешка ведь не занимался грузовым извозом: это было мелким и малоприбыльным делом. Нет, если случайно подворачивалось перевезти мебель, там, или товар какой, Лешка, конечно, не отказывался. Вове Блинову регулярно перевозил книги, и было неважно, сколько Вова заплатит: важнее платы было знакомство с маршрутами Вовиного бизнеса. Да и дружба с Вовой, крепко враставшим в московскую почву, стоила немало. Потом он помог Вове купить по объявлению «Газель», и Вова, естественно, перестал привлекать к своим делам Лешкин грузовик.

Но это Лешку не огорчало абсолютно. Потому что Лешка был не перевозчиком. Лешка был бизнесменом. На своем «Газоне» он мотался в Брест и привозил в Москву сигареты. Сигареты – импортные и лицензионные – он загонял крупными партиями владельцам палаток – чаще всего это были кавказские ребята. Палаток таких было море. Лешка не бедствовал.

И вот в один прекрасный день все сгорело в самом прямом смысле этого слова. Вместе с сигаретами. И пустяк, пустяк был всему причиной. Лешка, меняя воздушный фильтр, протер кожух изнутри бензином. Это он, классный автослесарь! Видимо, и на старуху бывает проруха. Пары бензина вспыхнули, едва он отъехал от дома. Он еле успел выдернуть ключ и выскочить из кабины. Двигатель был далеко не выставочного качества. Подтеки из-под сальников и прокладок занялись активно, скоро запылала и многослойная краска, покрывавшая ржавое железо, а потом – и тент.

Было сухо, дождя не было. Лешка благоразумно отбежал подальше, ожидая взрыва. Взрыва, правда, не произошло: пожарники прибыли оперативно и покрыли пеной автомобиль, так что бензобак не успел взорваться.

Нечего и говорить, что никакой страховки у Лешки не было. Ему еще пришлось раскошеливаться на кран и трейлер, чтобы отвезти бывшую кормилицу на свалку.

Вот ведь все было при нем: и смекалка, и ловкость, и опыт, и авантюрность характера, так подходящая эпохе перемен. А чего-то все же не хватало: то ли внутренней дисциплины, то ли, как ни странным это может показаться, общей культуры. Ведь уже который раз он оставался у разбитого корыта и с первого кирпичика принимался строить новый дом.

Леонид Петрович Лешке понравился, но уважения не вызывал: «Больно добренький, старенький, культурненький, в общем – лох… Хотя, с другой стороны – лох-то лох, да не совсем, место в углу застолбил глубокое, на пути потока покупателей – неплохое место. Опять же, жена молодая, сильно моложе самого, энергичная, сама – с Украины, а наши бабы – все моторные. Выбрал, не промахнулся, так что, может, и не лох. Не лопух – уж точно. А что пристает со своими глупостями – тоже понятно: он меня не знает, я – его». Но с «глупостями» Леонид Петрович не очень-то и приставал: пару раз проверил, как Лешка укладывает пачки, и успокоился. Пачки Лешка укладывал нормально. Они не падали. На другой день Лешка поехал с Леонидом Петровичем в одну из фирм за книгами. Ехали на симпатичном микроавтобусе с высокой крышей. Небольшой сарай, два сиденья и приборная доска, да спереди компактный движок – вот и весь автомобиль. Даже долговязый Лешка мог стоять в кузове во весь рост. «В нем бы сено худобе возить», – промелькнула ненужная мысль. Да, нелепая и никчемная и даже обидная в этой ситуации, потому что лох (да, лох, лох, чего там!) сидел слева и крутил баранку и был владельцем этой французской хреновины, а он, бывалый молодой мужик, сидел справа, на пассажирском месте, и ничего не крутил, кроме своих никчемных мыслей, и его дело было номер восемь – подожди, пока спросим, и, кроме тупой физической силы, от него сейчас никто ничего не ждал.

Сила была, и они с Леонидом Петровичем быстро, в четыре руки загрузили «Трафик» – так назывался микроавтобус. Причем Лешка кидал пачки, а Леонид Петрович ловил их и укладывал. И ловил при его-то возрасте ловко: принимал пачку, мягко гася инерцию, и внедрял одним точным движением на нужное место.

– Вы ловко ловите, Петрович! – похвалил Лешка.

– Я в молодости вратарем был, – похвастался Леонид Петрович, – стоял за училище.

– И укладываете классно.

– Больше двадцати лет на флоте и год – докером в порту.

«Вот тебе и лох»! – усмехнулся про себя Лешка.

В общем, они друг другу понравились. Леонид Петрович Лешке – за сноровку, Лешка Леониду Петровичу – за то, что он ее разглядел и оценил.

Как тут не вспомнить вместе с образованным читателем венецианского мавра: «Она его за муки полюбила, а он ее – за состраданье к ним».

Ну что ж, Лешка получил кое-какой заработок – было на что купить кусок хлеба. Манька старалась экономно вести элементарное хозяйство, приценивалась к любому кочану и торговалась за каждую копейку. И еще она умудрялась не унывать и каждый вечер радоваться Лешкиному приходу. Да-да, радовалась московской жизни даже в таком убогом варианте. Но Лешка не был бы Лешкой, если бы успокоился, зацепившись за эту первую ступеньку книжного бизнеса. Душа его рвалась вперед и выше – к делам и деньгам.

Зашевелился оптовик, готовясь к очередному сезону. «Сезон» – это слово все чаще шелестело в воздухе, и чуткие Лешкины уши уловили его. Запахло бабками, и запахло опасностью, что бабки пролетят мимо и осядут где угодно, только не в его кармане. Книжный клуб начал проступать в сознании, как самое подходящее поле деятельности. И никаких дальних поездок на старом драндулете, никаких тебе таможенных страстей! Люди здесь делали деньги, не вылезая из-под крыши, при туалете и бутерброде. Люди, но не Лешка. Пока – не Лешка. И, осмотревшись по сторонам, Лешка начал шустрить. Сначала он обратил внимание на одного клубника. Мужик был представительный, солидный, годов сорока с гаком. В народе его называли Олигархом. Он напоминал мистера Твистера из детской книжки. Не хватало только сигары в крепких зубах. Это был некурящий олигарх. С утра Олигарх появлялся на пандусе одним из первых, задолго до открытия служебного входа. В руках он держал толстую тетрадь в кожаном переплете, под лацканом пиджака отсвечивала на утреннем солнце золотая прищепка хорошей авторучки. Олигарх ждал знакомых оптовиков. И они появлялись, радовались встрече, называли Олигарха уважительно по имени-отчеству и делали ему генеральные заказы. Олигарх заносил заказы в свою солидную тетрадь и просил подойти после двенадцати. Денег предварительно Олигарх у них не брал, потому что нужных книг у него не было. Не было книг, а он принимал заказы. Вот!!! Вот она, фишка, которую можно двинуть вперед с нулевой клетки! У Лешки дух захватило, когда он это понял. Набирать заказы у собратьев-клубников Олигарх начинал тут же, на пандусе. Расплачивался он после клуба или на другой день, «наваривал» на книжке от рубля до четырех. В сумме выходило… Ох, опасно считать чужие деньги: можно ошибиться. Сказано в шутку, но верно. «Ладно, – думалось, – придет время – посчитаем свои!» В общем, Лешка находился на низком старте и ждал сигнала. Просигналила Лешке сама Судьба, которая вела его последние годы по рытвинам и ухабам перестройки, не позволяя окончательно рухнуть в бездонную яму.