Сделав несколько шагов вперед, лорд Кэдваллэдер оказался между ними.

— Ваше высочество, позвольте представить вам леди Бланку Оргин из Харлеха. Леди Бланка — Галахад Даннидир, виконт Арвэль.

У девушки слегка подкосились ноги и только, наверное, то, что Гриффин поддерживал её за локоть, не дало ей упасть.

— Это… это… — прошептала она.

— Это не шутка, миледи, — мягко произнёс Арчер-Галахад. — Я должен просить у вас прощения за эту маленькую мистификацию — моё настоящее имя вы только что слышали. Прошу вас сесть. Гриффин…

Ни слова не говоря, лорд Кэдваллэдер поклонился и, ободряюще глянув на Бланку, вышел из опочивальни, прикрыв за собой дверь.

Девушка, насупившись, сидела в кресле, не решаясь поднять глаза. Галахад не спеша налил в два бокала вина из посеребрённого кувшина, который стоял на инкрустированном слоновой костью столике, и, усевшись напротив неё, протянул один Бланке.

— Выпейте, прошу вас.

Подумав мгновение, Бланка сделала добрый глоток, осушив чуть ли не половину бокала, и нерешительно взглянула в открытое лицо виконта.

— Почему вы не сказали сразу?

Принц весело улыбнулся.

— Право, не знаю. За это я и прошу у вас прощения. Но, согласитесь, что если бы я подошёл к вам со всей помпой и немедленно назвал бы свой титул, у нас мог выйти совсем не тот разговор. Да и, кроме прочего, мне удалось таким образом выяснить о вас достаточно много, чего не получилось бы сделать при официальной беседе.

— И что же именно? Неужели в вашей Герольдии вы не узнали бы про существование Бланки Оргин, а в канцелярии вам не сказали бы про то, что она ждёт приёма?

— Конечно. Это не тайна. Но с чего бы мне интересоваться всем этим? Я и увидел-то вас совершенно случайно. И ни там, ни там мне бы никогда не сказали, что эта юная леди — идеал красоты и самоотверженности. Прекрасная девушка за сотню миль пришла в королевский дворец, чтобы потребовать справедливости для своей подруги, а вовсе не за тем, чтобы что-то урвать от королевских щедрот — и вот этого всего я никогда не узнал бы, не поговорив с вами откровенно. Редко кто говорит то, что думает, оказавшись перед лицом короля или кого-то из его семьи.

— Спасибо. Вы замечательно умеете говорить комплименты. Я и не думала, что простая дружба — это нечто столь необыкновенное при дворе, — Бланка нервно куснула нижнюю губу. — Но теперь… теперь я не знаю, что сказать. Я готовила проникновенную речь, но так уж вышло, что вы уже всё знаете. Я должна рассказать вам обо всём ещё раз?

— Нет. — Галахад поднялся с кресла. — Мне — не надо. Я уже принял решение: вы расскажете всё моему отцу, когда он вернётся. Я думаю, что он не откажет мне в том, чтобы принять вас.

— Когда?

— Не ранее, чем послезавтра. Сейчас он в отъезде.

Бланка встала и сделала глубокий реверанс.

— Благодарю вас, ваше высочество. Думаю, что без вашего вмешательства у меня ничего бы не получилось. — Девушка замялась. — И… могу ли я спросить, почему вы решили помочь мне?

Галахад улыбнулся.

— Можете. Но, с вашего позволения, я не буду отвечать. Пусть это будет моим маленьким секретом.

Бланка слегка смутилась.

— Хорошо… но, если позволите, ваше высочество — ещё один вопрос.

— Конечно.

— Вы — наследный принц королевства Корнваллис. Раз уж вы — по неведомым мне мотивам — решили принять участие в моей просьбе, скажите, вы сами можете что-нибудь предпринять?

— Хм… — Молодой человек заложил руки за спину и внимательно посмотрел на неё. Сделав несколько шагов, он остановился перед распахнутым окном и постоял с минуту, размышляя.

— Нет, Бланка, — помолчав, наконец произнёс он, — я сам ничего не могу решить, как бы мне этого не хотелось. Хотя, поверьте, хотел бы.

— Но почему? Вы — принц, вы — наследник престола…

Он покачал головой.

— Нет. Вы не понимаете. Речь идёт об обвинениях против Рича Беркли, графа Клеймора, так?

— Да.

— Он — эорлин королевства. А я, Галахад Даннидир, даже и принц, эорлином не являюсь и сейчас формально и фактически стою на ступеньку ниже любого из них…

— Как же так? — удивилась Бланка. — Эорлины — это же ведь просто знатнейшие лорды, а король выше любого из них?

— Не совсем. Я объясню вам.

На мгновение задумавшись, Галахад начал. В далёкие времена, говорил он, королевство не было едино. Даже самого королевства ещё не существовало, лишь отдельные княжества, созданные воинственными племенами, постоянно враждовавшими друг с другом. И, с течением времени, всех их объединил под своей властью Мередидд Уриен, знаменитый собиратель королевства, ещё известный как Каменный король. Кого-то из древних князей он победил и подчинил, с кем-то — и таких было большинство — Мередидд заключил военные союзы, а с несколькими породнился, женив своих сыновей и выдав замуж дочерей. Эти лорды были слишком могущественны и авторитетны в своих землях, и продолжать до бесконечности войну с ними он посчитал неразумным. Он стал первым королем объединённого государства, и стал править с согласия остальных князей. Они и их потомки стали эорлинами королевства, а король — первым среди эорлинов.

— Понимаете ли, Бланка, — говорил Галахад, — мой отец — король Корнваллиса, но его главенство фактически заключается всего лишь в том, что он предводительствует на войнах с другими государствами и ещё формально является главным судьёй. Он может разбирать споры между эорлинами, но — и это очень большое «но» — только тогда, когда они на это согласятся. Все они практически равны в правах, а король правит, опираясь на их поддержку и союзы со многими из них. Они приносят ему присягу верности, но это не более чем обещание дружбы, если государь не станет наступать на их права. Меррайоны, Бедвиры, Тэлфрины, Во, Морганы, Элидиры и еще с десяток других — это всё могущественные графы, герцоги и маркграфы, бароны королевства, великие и неприкасаемые, и каждый из них тянет одеяло на себя. А некоторые из них, например, граф Тэлфрин или герцог Меррайон, даже богаче и сильнее короля, и выступи сейчас Роберт III против того же Беркли, обязательно найдётся кто-нибудь, кто примкнёт к Ричу Клеймору и встанет на его защиту — из своих собственных корыстных интересов. Сами подумайте: Рич не последний человек в очереди на корону Корнваллиса, он потомок Роберта I Даннидира, предпоследнего короля, а вокруг всегда имеются люди, которые захотят извлечь пользу от союза с ним.

— Но как же тогда допустили казнь графа Рутвена Беркли?

— Это просто вопрос союзов одних князей против других, Бланка. Те люди, которые поддержали Роберта III Даннидира, его отца Оуэна, герцога Эмли и голосовали за его казнь — все они на тот момент оказались в большинстве. Но ситуация меняется каждый день. Тот человек, которому была выгодна смерть графа Хартворда, сейчас уже может преследовать совершенно другие цели. Если вы думаете, что его гибель стала следствием того, что король-мой отец испытывал к нему какую-то глубокую ненависть, то вы глубоко заблуждаетесь. Сир Рутвен просто слишком близко стоял к престолу, и одно его слово могло бы спровоцировать раскол королевства и гражданскую войну. А этого нельзя допустить. Два рыцаря в полном вооружении никогда не смогут сесть на одну лошадь одновременно — вы понимаете, что я имею в виду? В королевстве может быть только один законный наследник трона, и в этом споре Хартворд проиграл. Появилась возможность быстро устранить графа Рутвена, воспользовавшись присутствием его врагов, и король этой возможностью воспользовался. Всё это очень сложно, наверное, в какой-то степени аморально, это очень запутанная игра Великих Домов, среди которых, поверьте, очень сложно поддерживать равновесие. А от этого порой зависит положение самого государя. Если бы тот же Тэлфрин объединился с Меррайоном и оба они выступили на стороне графа Беркли, то сейчас рядом с плахой валялась бы уже голова Роберта Даннидира.

Принц вздохнул и, сделав глоток вина, закончил:

— И, опять же, если вы полагаете, что желание наказать того или другого эорлина зависит исключительно от симпатии или антипатии монарха, то вы глубоко ошибаетесь. У этого клубка очень много ниточек. Так что, я думаю, милая девушка, что вы сами до конца не понимаете, с какой просьбой обращаетесь к королю, и какие последствия могут проистечь из намерения Роберта III, если оно возникнет, привлечь к ответу графа Клеймора, — со вздохом завершил молодой человек, но тут же лукаво, как показалось Бланке, глянув на неё, добавил: — радуйтесь уже, что ваши жалобы произвели впечатление на самого принца Корнваллиса…