Однако изменения касаются и характерологического уровня. В условиях повышенного риска природных катастроф заостряются многие характерологические черты, что, в частности, отражается в повышении показателей по соответствующим психодиагностическим методикам до пороговых величин, диагностирующих состояние на грани нарушения адаптационного процесса и срыва этого процесса. Для оценки этого воздействия мы провели сравнительный анализ характерологических профилей студентов, проживающих в условиях повышенного риска природных катастроф (г. Южно-Сахалинск), и тех, кто живет в относительно климатогеофизически спокойном регионе (г. Кемерово).
В ходе сравнительного анализа были получены следующие результаты. Количество студентов с выраженной напряженностью адаптационных механизмов (67Т и выше по методике СМОЛ) различается в зависимости от степени подверженности воздействию опасных природных явлений. Среди студентов экспериментальной группы выявлено 27,5 % юношей и 27 % девушек с различной степенью напряженности адаптационных механизмов, среди студентов контрольной группы – 19,5 % юношей и 24 % девушек имеют различную степень напряженности адаптации.
При этом среди юношей экспериментальной группы различную степень напряженности адаптационных механизмов имеют 31 % юношей, имеющих опыт переживания землетрясений более 5 баллов, и 24 % юношей, не имеющих такого опыта. Угроза срыва адаптации высока у 33 % девушек экспериментальной группы, имеющих опыт переживания опасных природных явлений, и у 24 % девушек, не имеющих такого опыта. Процент студентов с выраженной напряженностью адаптационных механизмов находится в прямой зависимости от интенсивности переживаемых ими опасных природных явлений и растет пропорционально интенсивности опасных природных явлений, с которыми они сталкивались в течение своей жизни.
Преобладающими механизмами интрапсихической адаптации (согласно данным, полученным по методике СМОЛ) у юношей, подвергавшихся воздействию опасных природных явлений, являются отрицание (9-я шкала) и вытеснение в сочетании с отреагированием напряжения вовне (4-я шкала), соматизация (1-я шкала). У девушек интрапсихическая адаптация к природным стрессорам протекает преимущественно по механизмам отрицания (9-я шкала), вторичного контроля эмоций (6-я шкала), ограничительного поведения (7-я шкала). У студентов контрольной группы доминируют такие механизмы, как отрицание и вторичный контроль эмоций, а у девушек, дополнительно, – ограничительное поведение.
В ситуации стресса у юношей из региона с повышенной опасностью природных бедствий чаще всего проявляется избыточная, не всегда целенаправленная активность, а также стеничность, решительность, мужественный тип поведения, бегство в болезнь; у девушек при стрессе чаще всего проявляется избыточная активность, внешняя стрессоустойчивость (с последующими аффективными срывами) и сниженный порог толерантности к стрессу. Именно эти типы реакции на стресс будут преобладать у студентов при воздействии (или угрозе воздействия) опасных природных факторов. Сравнительный анализ ведущих пиков показал как общие тенденции, так и различия в механизмах интрапсихической адаптации и типах реакции на стресс у студентов в сравниваемых выборках, что вполне может быть обусловлено спецификой стрессоров, с которыми им приходится сталкиваться.
Между девушками экспериментальной и контрольной групп обнаружены достоверные различия по t-критерию Стьюдента (p<0,05) в степени выраженности шкалы пессимистичности. Девушки, живущие в условиях повышенного риска природных катастроф, более склонны к пессимистичности и пассивной жизненной позиции, ведомому поведению, стоп-реакциям в стрессе и отказу от реализации исходных потребностей в качестве защитного механизма интрапсихической адаптации.
При сравнении показателей в экспериментальной группе у адаптированных юношей и девушек и тех, кто имеет выраженную напряженность адаптационных механизмов, выявлены значительные различия в выраженности индивидуально-психологических особенностей личности, которые рассматриваются в качестве личностных ресурсов адаптации к повышенной опасности природных бедствий и катастроф.
Юноши, показавшие выраженную напряженность адаптации (показатели методики СМОЛ 67Т и выше), отличаются от адаптированных юношей повышенной склонностью к самообвинению и сниженной интернальностью в сфере достижений (p<0,05). У эффективно адаптированных выше прогноз опасных природных явлений (p<0,01), который оказывает мобилизующее влияние на поведение в жизнеопасных ситуациях.
У девушек с выраженной напряженностью адаптационных механизмов достоверно ниже (p<0,05) такие показатели, как общая интернальность и интернальность при описании личного опыта, осмысленность жизни (p<0,001), суммарная насыщенность жизни значимыми событиями (p<0,01), работоспособность (p<0,005), и выше уровень тревоги (p<0,01).
Все это указывает на то, что при напряженности адаптационных механизмов у девушек происходят более выраженные изменения в личностной сфере, нежели у юношей. У них снижается ощущение подконтрольности жизни, ощущение ее осмысленности, снижается предполагаемая (прогнозируемая) насыщенность жизни значимыми событиями, повышается тревога, снижается работоспособность и растет стремление к уходу из психотравмирующей ситуации, готовность уехать при первой же возможности в более безопасное место.
У юношей напряженность адаптационных механизмов проявляется, прежде всего, в снижении интернальности в сфере достижений и мотивации достижения, уверенности в том, что их успехи связаны с их собственными усилиями и способностями. Напряженность адаптации сказывается также на субъективном вероятностном прогнозировании опасных природных явлений – плохо адаптированные юноши стремятся не замечать реальной опасности, не думать о ней.
Индивидуально-психологические особенности студентов экспериментальной группы также различаются в зависимости от степени подверженности воздействию опасных природных явлений в прошлом (землетрясение более 5 баллов по шкале MSK). Так, в зависимости от этого фактора, у юношей обнаружены значимые различия в степени выраженности 7-й шкалы методики СМОЛ (p<0,05): показатели тревожности ниже у тех из них, кто такой опыт имеет. У таких студентов также обширнее личный (p<0,0005) и семейный (p<0,001) опыт переживания опасных природных явлений, выше оценка своих знаний (p<0,05) и готовности (p<0,05) к преодолению последствий воздействия опасных природных явлений, чем у юношей контрольной группы, не испытывавших ранее стрессов подобной интенсивности. При том, что процент дезадаптированных среди них выше, чем среди юношей, не испытывавших ранее подобных стрессов, они более спокойны и уверены в том, что справятся с жизненными трудностями, обусловленными опасными природными явлениями, характерными для их региона. Показатели интернальности и осмысленности жизни у юношей не различаются в зависимости от степени подверженности воздействию опасных природных явлений.
У девушек, имеющих в прошлом опыт, связанный с сильными землетрясениями, наблюдается иная картина. У них снижена интернальность в сфере неудач (p<0,05), в профессиональной сфере (p<0,05), выше склонность к отрицанию активности (p<0,05) и ниже готовность к самостоятельному планированию деятельности и ответственности за нее (p<0,01), чем у девушек контрольной группы, ранее не испытывавших столь интенсивных стрессов в результате воздействия стихии. У них также ниже осмысленность цели (p<0,05) и результата жизни (p<0,05), выше психологический возраст (p<0,01) и коэффициент субъективной реализованности жизни (p<0,05). Они лично и их семьи больше пережили стрессов от опасных природных явлений, и у них выше как суммарное ожидание опасных явлений стихии (p<0,0005), так и землетрясений (p<0,05).
Можно сделать вывод, что на девушек интенсивное воздействие природных стрессоров оказывает более негативное влияние, нежели на юношей, что полностью согласуется с результатами зарубежных исследований и тезисом о более высоком риске развития у женщин симптоматики посттравматических стрессовых расстройств.