— Германия оказалась не готовой к моему появлению. Значит, она еще не достойна существовать. Выполняйте приказ, мой верный фельдмаршал!
К Гитлеру метнулась Ханна Рейтч.
— Мой фюрер! У Германии еще есть силы. И у нее еще есть вождь! Не бросайте верных вам людей. Ваша жизнь им необходима! Мы увезем вас в безопасное место, мы начнем все сначала, мы…
— В бой, друзья мои! — перебил ее фюрер. — С минуты на минуту, как в древние времена, союз наших врагов распадется, они вцепятся друг в другу в глотки, и тучи над нами развеются. Ваше место сейчас там, в сражении, а мое — здесь, в ставке. Передайте всем, кто в меня верит, что фюрер с вами!
У меня вся эта риторика вызывает определенные сомнения. И даже не потому, что из всех участников этой мелодраматической сцены — Адольфа Гитлера, Мартина Бормана, Роберта фон Грейма и Ханны Рейтч — в живых осталась лишь эта в высшей степени необычная, но и излишне экзальтированная женщина. Подчеркнуто патетический тон разговора также вполне достоверен (по воспоминаниям многих свидетелей, так было принято разговаривать в ставке в последние недели Третьего рейха). Смущает меня прежде всего упоминание Гитлера о возможном расколе антигитлеровской коалиции. Вряд ли он стал бы говорить о своей последней надежде пусть прославленной и мужественной женщине, но все же лишь обычному инструктору пилотажа. Плохо это согласуется и с последующими событиями, которые закончились самоубийством Гитлера. Но самое непонятное — это разнобой в приказах. Чего же Гитлер хотел на самом деле от этой парочки? Вызвал он их, судя по сохранившимся документам, для того чтобы направить к Герману Герингу с ордером на арест. Поехали они, судя по многочисленным свидетельствам, в Плён к адмиралу Деницу и пытались арестовать Генриха Гиммлера, а в пересказе реплик фюрера слышен только абстрактный призыв идти «на бой», «в сражение», «к тем, кто верит» в него. Больше того, по показаниям адъютантов, слышавших окончание разговора, Ханна Рейтч настаивала, чтобы Гитлер разрешил ей остаться и умереть вместе с ним. Подобные просьбы редко порождаются непоколебимой верой в грядущую победу. Что-то, видимо, в памяти Ханны Рейтч перепуталось. Но поскольку для нас важнее в данный момент судьба фельдмаршала фон Грейма, то вернемся к нему.
Как уже упоминалось, вместе с Ханной Рейтч он вылетел в Плён. Путь туда был не легче, чем десант в Берлин. Маленькому «Арадо-60» вновь пришлось на бреющем полете преодолевать сильнейший артиллерийский огонь наступавших советских войск. Но на этот раз судьба была к ним более благосклонна, и они долетели без новых повреждений. Однако фон Грейму хватило и прежних ран. Он с трудом нашел штаб Деница, передал ему приказ фюрера арестовать Генриха Гиммлера, оказавшегося предателем, и свалился без сил на госпитальную койку. Дениц вызвал Гиммлера к себе, объявил ему об отлучении от власти и об отставке, но не арестовал. К тому времени он уже знал о самоубийстве Гитлера, но официальных бумаг, подтверждающих волю фюрера объявить Деница своим преемником, у него не было. Арест рейхсканцлера в такой ситуации выглядел бы как узурпация власти.
Фон Грейм пролежал пластом двое суток. На третий день он ушел из госпиталя и перебрался в Южную Германию, где собирал разрозненные группы солдат и бросал их в бессмысленные и бесполезные атаки на советские войска. 12 мая его арестовали американцы и отправили в Зальцбургский госпиталь. Через 12 дней, так и не поднявшись на ноги, он отравился цианистым калием. По утверждениям специалистов, яд был точно в такой же упаковке, что и у Гитлера.
К сожалению, данных о личной жизни, особенностях его взаимоотношений с близкими и о каких бы то ни было склонностях или привязанностях Роберта фон Грейма слишком мало, чтобы с уверенностью определить его психологический портрет. Однако даже того, что нам известно, достаточно, чтобы предположить близость его социально-психологического типа к ослабленному варианту сенсорно-логического экстраверта. Его целеустремленность, особенно ярко проявляемая в экстремальных условиях, его энергичность в решении важных для него задач и стремление скрыть свою инициативу, его жестокость и непримиримость к противнику, а также сдержанность в проявлении эмоций — все это очень характерные черты названного типа. Но у него также наличествуют и «посторонние» для этого типа признаки: отсутствие самостоятельности при решении задач, выходящих за рамки исполнения чужого приказа, и недостаточно развитое честолюбие.
Определить тип фон Грейма как военачальника значительно легче. Прежде всего бросаются в глаза его необузданный фанатизм и неистовая исполнительность, то есть наиболее характерные черты типа «зомби». Любопытно отметить отличие его юношеских метаний от аналогичных изгибов судьбы Кальтенбруннера. Если Кальтенбруннер следует по стопам юриста-отца лишь после того, как некоторое время проявляет свою самостоятельность, то фон Грейм сначала подчиняется воле отца, а затем все же настаивает на своем.
Ганс Георг фон Фрайдебург
Уникальность этого военачальника, наверное, состоит только в том, что из всех остальных стратегов Третьего рейха, он был единственным, кого на высший пост назначил не Гитлер, а гросс-адмирал Карл Дениц.
Ганс Георг фон Фрайдебург (Freideburg) родился 15 июля 1895 года в Страсбурге в семье разорившегося аристократа. Все детство его прошло в разъездах из одного поместья в другое. Отец искал поддержки у более обеспеченных родственников и очень часто брал сына с собой. С раннего детства Ганс научился прилично себя вести, подчиняться чужой воле и ненавидеть зависимость от других. Дважды он пытался поступить в юнкерское училище, и оба раза получал отказ, потому что кто-то из высокопоставленных родичей забывал попросить за него или недостаточно убедительно это делал.
В 1914 году фон Фрайдебург вступил кадетом в императорский флот. Нельзя сказать, что он прославился военными подвигами. За три года он стал лейтенантом цур зее, но для военного времени такой рост не был диковинкой. В 1917 году он перешел служить в подводный флот. Но война закончилась, Версальский мир сделал преступниками всех немцев, кто работал или служил под водой. Имеющиеся немногочисленные германские субмарины были поставлены на вечную стоянку в портах Киля. Большинство моряков-подводников оказались в числе безработных. Ганс фон Фрайдебург сумел оказаться среди меньшинства и остаться на службе инспектором Министерства обороны.
В это время обер-лейтенант цур зее тесно сблизился с нацистами. Личность Адольфа Гитлера ему очень импонировала. Вряд ли можно говорить об обожествлении (слишком холоден был по темпераменту фон Фрайдебург, чтобы доходить до неприкрытого фанатизма), но ряд фактов свидетельствуют об очень сильном увлечении, граничащем с влюбленностью. На письменном столе инспектора стоял портрет Гитлера в металлической рамке, над столом висела карта, на которой флажком обозначались места, куда, по газетным сообщениям, приезжал в этот период будущий фюрер. Ну и, разумеется, ни одного митинга с участием любимого вождя фон Фрайдебург не пропускал.
Что он инспектировал официально, — об этом история умалчивает. Более известна его неофициальная деятельность в рамках нелегального «черного вермахта». Ему было поручено следить за полноценным снабжением необходимыми материалами верфей в Турции, где под видом рыболовецких траулеров строили минные тральщики. Из-за нашумевшего «дела Ломана», которое вызвало парламентские слушания в рейхстаге, эта деятельность была прервана, но не прекращена. Как только затихла шумиха вокруг этого строительства, фон Фрайдебурга командировали в Норвегию все с той же целью.
В 1933 году ему было присвоено звание капитан-лейтенанта. Теперь ему поручалось организовывать воспитание будущих подводников. Он сумел собрать нужных людей для преподавательского состава и набрать подходящий коллектив слушателей. Связь фон Фрайдебурга с нацистами крепла, он сблизился с Генрихом Гиммлером, и по ходатайству рейхсканцлера в 1934 году его переводят на службу в штаб командования флотом. Вообще взаимодействие германского военно-морского флота и силовых охранительных структур (если можно под этим названием объединить такие разные подразделения, как СС, разведку, гестапо и РСХА) просматривается постоянно. Даже не затрагивая многочисленных переводов морских офицеров в гестапо и СА, стоит упомянуть такие фигуры, как адмирал Канарис, который становится шефом разведки и контрразведки вермахта, Гейдрих, которого незадолго до назначения главой СС и полиции безопасности гросс-адмирал Редер «выжил» из офицерского состава кригсмарине за нарушенное обещание жениться за соблазненной девушке. Разумеется, большинство руководителей воинских подразделений назначались по ходатайству эсэсовского властелина Гиммлера, но некоторые рода войск его особенно интересовали и предпочтение при этом он отдавал надежным офицерам из военно-морского флота.