Уже первая выставка картин передвижников в 1871 г. показала, что сложилось новое направление в живописи, для которого были характерны отказ от академических канонов, переход к критическому реализму, гражданственность, изображение русской действительности. Для русской публики значение передвижников было огромно — они заинтересовали ее и приучили останавливаться перед картинами. Реалистическое творчество передвижников приучило русскую публику видеть жизнь в искусстве и отличать в нем правду от лжи. Успешная деятельность передвижников была связана не только с талантами членов товарищества, но и поддержкой известного коллекционера картин П.М. Третьякова, который делал заказы и покупал их картины, а также известного критика и историка искусств В.В. Стасова, который страстно пропагандировал деятельность товарищества.
Глава и лидер передвижников Крамской вошел в историю русского искусства как непримиримей борец с академической схоластикой за содержательное разнообразие живописи. Его активная «проповедническая деятельность в известной мере мешала ему как живописцу, поскольку он пытался живописными средствами решать вопросы, которые были под силу только публицистике. Его замыслы по этой причине не находили адекватного живописного воплощения и обусловили широкое тематическое разнообразие его картин: от портретов Салтыкова-Щедрина, Некрасова, Толстого, Третьякова, Суворина, Григоровича до сказочных и мифологических сюжетов.
Товарищество объединяло всех талантливых художников России, в его состав в разное время входили В.И. Суриков, В.Е. Маковский, К.А. Савицкий, В.Д. Поленов, А.М. и В.М. Васнецовы, И.И. Левитан, В.А. Серов, Н.А. Ярошенко и другие. Однако самым талантливым и разносторонним художником среди них был Илья Ефимович Репин (1844–1930). Он никогда не был приверженцем одного жанра и поэтому постоянно использовал литературные и исторические сюжеты, бытовые сцены, писал в жанре портрета и пейзажа. Однако независимо от жанра и сюжета практически в каждой из его картин чувствуется не только рассудительность, но и жгучий темперамент, и абсолютная психологическая точность. Эти черты его творчества наиболее ярко проявились в серии портретных образов его выдающихся современников — Глинки, Толстого, Пирогова, Писемского, а особенно композитора М.П. Мусоргского. Великого художника привлекали также сильные натуры, судьбы которых связаны с историческими событиями — «Царевна Софья», «Иван Грозный и его сын Иван», «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».
По мере развития русской реалистической живописи в ней все больше пробуждался интерес не к сиюминутным, а «вечным» вопросам общественного бытия, ответить на которые помогала история. Наиболее талантливым выразителем жанра русской исторической живописи стал Василий Иванович Суриков (1848–1916). Обращаясь к переломным эпохам истории России, он искал в прошлом ответы на сложные вопросы современности. Его интересовали в русской истории большие социально-политические и духовные конфликты, проявления народной борьбы против официальной государственности и церковности («Утро стрелецкой казни», «Боярыня Морозова», «Меншиков в Березове» и др.). Суриковская трактовка исторических событий была следствием новых представлений об историческом процессе и месте в нем народных масс. Поэтому главным героем большинства полотен художника является страдающая и торжествующая народная масса, разнообразная яркими типами, которая в итоге составляет образ русского народа.
К началу 80-х годов радикализм, господствовавший в предыдущие двадцать лет, утратил свой боевой характер, на смену ему пришло более спокойное восприятие действительности. В этой обстановке для живописи появилась возможность освободиться от диктата публицистики. Первым симптомом этого процесса стало возрастание значения пейзажа, который в русском искусстве приобрел совершенно особое значение. Русские художественные выставки 80-х годов были преимущественно выставками пейзажей. Замечательными мастерами русского пейзажа, сумевшими раскрыть удивительную красоту, задушевность русской природы, стали А.И. Куинджи («Лунная ночь на Днепре»), И.И. Шишкин («Рожь»), И.И. Левитан («Над вечным покоем»), Н.К. Саврасов («Грачи прилетели»), В.Д. Поленов («Заросший пруд») и др.
В русской музыке второй половины XIX столетия отчетливо выразилась тенденция к усвоению лучших достижений других видов художественной культуры, в особенности литературы. Причем это был не простой перевод с языка литературы на язык музыкальных образов; взаимодействуя с достижениями других искусств, музыка одновременно формировала свою картину мира и свои способы осмысления жизни и истории отечества. Поэтому музыкальное искусство этих лет отличается широким жанровым разнообразием. Совершенства достигло оперное искусство, охватившее сюжеты русской истории, культуры, быта, психологию национального характера. Тогда же родились многочастная симфония и инструментальный концерт — жанры, которые ранее отсутствовали в отечественной музыке. И, конечно, популярным оставался жанр романса, в котором существенно усилилось лирико-психологическое начало.
В этот период в музыке появилась целая плеяда композиторов, в произведениях которых центральное место занимали человек с его сложным душевным миром и народ, угнетенный, страдающий, но обладающий огромной нравственной силой. К их числу можно отнести А.П. Бородина («Князь Игорь»), М.П. Мусоргского («Борис Годунов», «Хованщина»), Н.А. Римского-Корсакова («Псковитянка», «Царская невеста»).
Однако особую роль в музыкальной культуре пореформенного периода сыграл кружок петербургских композиторов, организованный М.А. Балакиревым и вошедший в историю под названием «Могучая кучка», или «Новая русская музыкальная школа». Этот коллектив состоял из пяти русских композиторов — М.А. Балакирева, А.П. Бородина, Ц.А. Кюи, М.П. Мусоргского и Н.А. Римского-Корсакова. «Могучая кучка» во многом напоминала «Товарищество передвижных выставок», так как являлась творческим содружеством единомышленников. Балакирев и его ученики находились под мощным влиянием народнических идей, что сказалось не только на раннем, но и на зрелом творчестве композиторов. Несмотря на яркую индивидуальность каждого композитора, балакиревцы были едины в своем стремлении создавать музыку, тесно связанную с образом народа и русским фольклором. Поэтому главной темой их творчества стали национальная история, жизнь русского народа, поверья и сказания, а основой музыкального языка — народная песня.
Кроме того, композиторы «Могучей кучки» своим творчеством развивали традиции классической музыки Глинки и Даргомыжского и существенно раздвинули границы жанров симфонической, оперной, инструментальной музыки, обогатили их новыми формами. В период деятельности «Могучей кучки» были созданы многие лучшие музыкальные произведения кружковцев: восточная фантазия «Исламей», симфоническая поэма «Русь» М.А. Балакирева, Первая симфония А.П. Бородина, симфоническая картина «Ночь на Лысой горе» М.П. Мусоргского, Первая и Вторая симфонии Н.А. Римского- Корсакова.
Значение кружка «Могучая кучка» трудно переоценить. Оно не ограничивается только созданными кружковцами произведениями. По сути дела эти композиторы положили начало новой эры в русской музыке, так как определили своим творчеством все дальнейшее развитие русской классической музыки.
Балакиревский кружок открыл дорогу в музыкальное искусство трем великим русским композиторам — Бородину, Мусоргскому, Римскому- Корсакову.
Александр Порфирьевич Бородин (1833–1887) был разносторонне талантливым человеком. Гениальная музыкальность сочеталась в нем с незаурядными способностями к научной деятельности и литературному творчеству. Раздвоение интересов между химией и искусством было особенной чертой его всесторонне одаренной натуры, делавшей его похожим на титанов Возрождения. Музыкальное наследие композитора невелико по объему: им написаны две симфонии, несколько романсов, два струнных квартета, камерная сюита для фортепиано и опера «Князь Игорь», незавершенная им. Современники порой упрекали композитора в его нежелании полностью посвятить себя музыкальному творчеству, поскольку научная деятельность Бородина в области химии была менее значима, чем его вклад в мировую музыкальною культуру. Однако, возможно, что именно разнообразие жизненных интересов способствовало рождению уникального художественного мышления Бородина, в котором сочетались объективный научный взгляд на историю с глубоким пониманием русского национального характера. Смысл творческого стиля Бородина можно было бы определить понятием «музыкальный эпос», означающий совокупность музыкальных приемов (образная бесконфликтность, многочисленные повторы, умение преобразовывать состояние покоя в инерцию движения), позволявших композитору создавать в музыке настроение эпического рассказа. Эпичность, естественно, проистекала из главной темы его творчества, связанной с отражением богатырской мощи русского народа.