— А твоя сестра знает, что ты общался с отцом?

Винс покачал головой.

— Даже не собираюсь ей говорить. — И невесело рассмеялся. — А ирония ситуации в том, что если бы отец знал, за кого она выходит замуж, то бы внезапно вспомнил, что у него есть дочь.

— За кого?

Принц Уильям занят, но Гарри — свободен.

— Она второй раз выходит замуж за своего сукина сына бывшего — Сэма Леклера. — Имя казалось смутно знакомым. — Хоккеиста из Сиэтла.

Сэйди коснулась подбородка горлышком бутылки.

— Хм-м. — Она ходила на множество матчей «Койотов» и была фанатом Эда Ивановски. — Он большой? Даже для хоккеиста. Любит затевать драки? Проводит кучу времени на скамейке штрафников? Блондин? Горячий?

— Звучит похоже. Кроме части про горячего.

— Я видела его на игре «Койотов» в Фениксе несколько месяцев назад. — Сэйди поставила бутылку на стол рядом с собой. Зеленые глаза Винса снова сузились, и она обнаружила, что когда он злится, то становится еще более привлекательным. Поэтому и добавила: — Он чертовски горячий. Или, как мы говорим в Техасе, «горячее, чем перцовый пластырь на заднице козла».

— Иисусе.

— И это по-настоящему горячо. — Сэйди опустила уголки рта, притворяясь, что хмурится. — Не огорчайся. — Винс насупился, поднося бутылку к губам, но Сэйди сомневалась, что он злится на самом деле. Более того, была совершенно уверена, что его эго не пострадало. — Не переживай. — Покачав головой, она усмехнулась. — Ты тоже очень горячий… для парня, который достаточно стар, чтобы быть отцом Бекки.

Винс опустил бутылку, так и не сделав глотка.

— Снова собираешься впасть в истерику по этому поводу?

— Может быть. Это просто подарок, который продолжает возвращаться. — Встав, она взялась за ручку кувалды.

— Что ты собираешься делать с этим?

— Нервничаешь? — Сэйди попыталась поднять кувалду одной рукой. Та едва сдвинулась.

— Да я в ужасе.

— Сколько весит эта штука?

— Двадцать фунтов. — Винс подошел к Сэйди и поставил свою бутылку рядом с ее.

Сэйди взялась за кувалду обеими руками и приподняла ее на фут от пола.

— Я могла бы сбросить напряжение и много чего разрушить этой штукой.

Винс одной рукой легко забрал у нее «эту штуку» и поставил у себя за спиной. Кувалда упала на пол с тяжелым стуком.

— Я знаю лучший способ сбрасывать напряжение. — Скользнув широкой ладонью на талию Сэйди, Винс притянул ее бедра к своим.

Она посмотрела ему в лицо, в глаза, которые не отрывались от нее, и спросила:

— Что ты задумал?

Хотя прекрасно чувствовала все его мысли, прижимавшиеся к ее паху.

— Устроить разрушение. — Винс наклонил голову и прижался лбом ко лбу Сэйди. — Очень большое разрушение.

Жар, собравшийся в животе Сэйди, распространился по ее бедрам. Она хотела прижаться к Винсу. Кожа к коже. Вот почему остановилась на заправке. Можно было бы заправиться в Амарильо или на «Шевроне» на другом конце города. Сэйди потянула Винса за футболку, вытаскивая ту из-под ремня брюк.

— У меня были тяжелые дни. — Скользнула руками под одежду и коснулась теплой влажной кожи на твердом животе. — Не хочу сделать тебе больно, Винс.

— Сделай все самое худшее, — прошептал он ей в губы, касаясь своим дыханием так, что Сэйди вдохнула его. Вдохнула его желание, такое же жаркое и яростное, как и ее собственное. Поцелуй оказался удивительно нежным и почти ласковым. Винс вжался возбужденным членом в то местечко, где соединялись ее бедра. Страсть собиралась и обжигала, и Сэйди приоткрыла рот под губами Винса. Целуя его жарко и жадно. Желая получить еще больше того, что он дал ей несколько ночей назад. Желая, чтобы он заполнил ее тело. Если уж не сердце.

Она хотела трогать его. Хотела, чтобы он касался ее. Хотела, чтобы он заполнил в ней все одинокие уголки, но даже когда Винс касался ее так, как она хотела, Сэйди помнила, что не должна хотеть слишком многого. Он четко объяснил, что хочет только секса. Никаких ужинов. Никаких походов в кино. Никаких бесед. И прямо сейчас Сэйди тоже хотела только этого.

Винс раздел ее до трусиков, посадил на стол и встал меж ее бедер. Руками, ртом коснулся ее груди. Сэйди выгнула спину и оперлась ладонями о стол позади себя. Жаркий язык Винса сводил ее с ума, и когда, наконец, он втянул ее сосок в горячий, влажный рот, Сэйди застонала, откидывая голову назад.

Она не любила Винса, но любила то, что он делает с ней. Любила то, как он касался ее и целовал, и к тому моменту, как он вошел в нее, любила это больше всего. Сэйди поставила ноги на стол, и Винс смотрел на нее: зеленые глаза прищурены, губы приоткрыты от желания. Он положил ладони ей на колени, впился пальцами в ее плоть. И вошел в нее, глубоко толкаясь и лаская все нужные точки. Широкая грудь Винса поднялась, когда он вдохнул воздух в мощные легкие.

Теплый, щекочущий оргазм начал подниматься от пальцев ног и прошел по всему телу Сэйди. Пронесся вверх и вниз, изнутри наружу и обратно, а когда это волшебство закончилось, на губах у нее осталась улыбка.

— Ола.

Прохладный вечерний ветерок проникал сквозь открытые окна и шевелил занавески в спальне Сэйди. Ночник отбрасывал мягкое сияние на постель, нежное плечо и левую сторону ее гладкого лица. Винс скользнул рукой к обнаженному животу Сэйди и притянул ее к своей груди.

— Спишь? — спросил он, поглаживая большим пальцем мягкую кожу.

— Нет, — покачав головой, Сэйди зевнула. — Хотя вымоталась совершенно. Боже, неужели я только что сказала «вымоталась»?

Улыбнувшись, Винс поцеловал ее в шею. Сам он ничуть не устал. После того как они уехали с заправки, он купил пиццу в «Пицце и пасте Ловетта» и встретился с Сэйди на ранчо. Они поели и занялись сексом в ванне. Это было непросто, но они справились. После Винс смотрел, как Сэйди сушит волосы и наносит лосьон, которых пах лимоном, на локти и ступни.

— Я чертовски устала, продавая эти платья, — говорила она, сидя на белом стуле в ванной и втирая лосьон в пятки. На ней были розовые трусики, а Винс устроился на краю ванны в брюках. Он не помнил, что когда-то раньше сидел и смотрел, как женщина втирает лосьон в кожу. Ему нравилось то, что он видел. — Не думаю, что хоть когда-то вела себя так нелепо из-за платья. Я знаю, выпускной бал важен, но, Боже…

Винс для начала все еще не очень хорошо понимал, как получилось, что она работает на Диан Гундерсон. Может быть, если бы Сэйди разговаривала не когда наполовину раздета, а розовые трусики едва прикрывают ее розовое тело, он бы мог сосредоточиться на том, что она говорит.

— Те девушки вели себя так, будто они в магазине Веры Вонг. — Сэйди подняла глаза, выдавливая лосьон на руку. — Я виню в этом Рэйчел Зоуи.

— Кого? — Винс тоже поднял взгляд и попытался проявить внимание.

— Стилист знаменитостей Рэйчел Зоуи. У нее свое шоу на канале «Браво». Получает восхитительные дизайнерские платья и туфли. Только что родила мальчика от своего мужа Роджа. Что-то из этого звучит знакомо?

Винс покачал головой и почесал свою голую грудь. Вот что он получил за все старания сконцентрироваться.

— Она — Марта Стюарт в одежде и аксессуарах. У нее великолепный стиль и вкус, так что Рэйчел Зоуи заставляет всех остальных чувствовать себя неадекватными неряхами. — Посмотрев на Винса, Сэйди вздохнула. — Только не говори, что ты никогда не слышал о Марте Стюарт.

— Леди, которая проводит время в федеральной тюрьме? Слышал.

— Она более известна за свои потрясающие торты.

Винс перевел взгляд на потрясающую грудь Сэйди. На маленькие розовые соски, которые идеально подходили его рту. У нее было прекрасное тело. Тело женщины, и она не стеснялась разгуливать голышом. Винсу это нравилось. Ему нравилось, что Сэйди уверена в себе и не отказывается от секса на столе в разрушенном кабинете. Ему нравилось, что она не играет в игры. И как бы по-ханжески это ни звучало из уст парня, который заводил интрижки с достаточным количеством совершенно разных женщин, ему нравилось, что она не гуляет по барам, заводя интрижки с разными мужчинами. По крайней мере, исходя из того, что он знал.