Капелька пота скатилась по виску Винса, и он стер ее рукавом футболки. Зашел в кабинет наверху и принялся за стены. Прошлой ночью ему снова снился Уилсон.

В этот раз сон начался до того боя, который унес жизнь друга. Винсу снилось, что он вернулся в скалистые горы и известняковые пещеры. Они с Уилсоном стояли рядом со складом гранатометов, АК-47, русских гранат, снарядов для зенитных управляемых ракет «Стингер» и того, что кое-кто провозгласил персональной копией Корана Усамы бен Ладена. У Винса всегда имелась парочка сомнений на этот счет: скорее, такое делалось ради красного словца.

Боевой приказ требовал внедрения четырех «котиков» и семимильного спуска в ущелье. Морская пехота прикрывала их с правого и левого флангов, присматривая за вражескими снайперами, прятавшимися в трещинах и расселинах. Штурм занял больше времени, чем ожидалось, из-за тяжелого рельефа и жары. Отряд остановился на полпути, чтобы снять куртки, которые парни надели, когда подлетали, но на них все равно остались висеть вода, сухой паек, обмундирование, соответствующее вооружение, бронежилеты и баллистические шлемы.

Приблизившись к цели, «котики» сразу заметили, что бомбы, которые летчики сбросили раньше, чтобы расчистить эту зону, не попали примерно в восемьдесят процентов целей. Отряд проверял входы в пещеры, потом заходил внутрь, будто те были зданием или кораблем. Фонари на оружии затухали в глубоких расселинах.

— Маленькие сюрпризы в каждом углу, — сказал Уилсон, когда они окружили вход в одну из пещер. И прежде чем кто-то успел задать вопрос, добавил: — Вилли Вонка. Оригинальный фильм. А не тот хренов ремейк с Джонни Деппом.

— Вот дерьмо. Это просто чертов склад леденцов. — Винс посветил фонариком на коробки «Стингеров». — Кажется, кто-то собирается сыграть с нами в войнушку.

Уилсон рассмеялся. Это низкое отрывистое ха-ха-ха всегда вызывало улыбку на лице Винса. Смех, по которому он скучал, когда думал о друге.

Винс положил кувалду на старый стол Лоралин, который решил сохранить как дань прошлому, и собрал кусочки расщепленного дерева и столешницы. Мысли об Уилсоне всегда заставляли его улыбаться. Сны о друге заставляли дрожать как ребенка и врезаться в стены.

Винс вышел из офиса и из магазина через заднюю дверь, которую подпер бруском. Прошел несколько метров до Дампстера и выбросил обломки. Он решил, что ему понадобится неделя-две, чтобы снести старье, и еще три-четыре, чтобы сделать все заново.

Заходящее вечернее солнце опускалось в безоблачном небе Техаса, когда красный «фольксваген» остановился за магазином. Капля пота скользнула по виску Винса, и он стер ее плечом. Бекка заглушила двигатель «жучка» и помахала ему рукой из-за лобового стекла.

— Всемилостивый Боже, спаси меня.

По какой-то необъяснимой причине она все еще несколько раз в неделю останавливалась на заправке по пути домой. Винс никогда ничего не делал, чтобы поощрить эту «дружбу».

— Привет, Винс, — крикнула Бекка, направляясь к нему.

— Привет, Бекка. — Он повернул к зданию, затем остановился и посмотрел назад. — Ты постригла волосы?

— Мне это сделала одна из девушек в школе.

Винс показал на левую сторону.

— Здесь кажется длиннее.

— Так и надо. — Бекка поправила волосы. — Тебе нравится?

Винс полагал, что мог бы соврать, но это лишь подтолкнуло бы ее и дальше оставаться здесь.

— Нет.

Вместо того чтобы расстроиться и уехать, она улыбнулась.

— Вот что мне в тебе нравится, Винс. Ты не приукрашиваешь правду.

На то была причина. Приукрашивание поощряет отношения, которых он не хотел.

— Ты не злишься из-за волос?

Женщины, которых он знал, взбесились бы от злости.

— Нет, я завтра исправлю. Тебя не надо постричь? Я очень хорошо работаю ножницами.

Очень хорошо?

— Нет, все нормально. Не хочу, чтобы моя голова стала несимметричной.

Бекка снова засмеялась.

— Я бы воспользовалась номером два, потому что, кажется, ты любишь «бобрик».

Винс подумал о Сэйди. И не впервые с тех пор, как уехал из ее дома. С тех пор он думал о ней несколько раз на дню. И если бы занимался чем-то, помимо бездумной работы по сносу старья, то бы обеспокоился тем, как много думает о случайной знакомой.

— Мне нужен твой совет.

— Мой? Почему?

Винс давал советы сестре, но она никогда их не слушала. Бекка не была даже родственницей, так почему он должен страдать?

Бекка положила ладошку ему на руку.

— Потому что я забочусь о тебе и думаю, ты заботишься обо мне. Я верю тебе.

О, нет. От плохого предчувствия у Винса закололо затылок. Это был один из тех моментов, которые требовали такта и аккуратного подбора слов.

— Бекка. Мне тридцать шесть.

Он слишком стар для нее.

— О, а я думала, ты старше.

Старше? Что? Он же не выглядит старым.

— И если бы мой отец был все еще жив, я думаю, он выслушал бы меня, как это делаешь ты. Я думаю, он дал бы мне хороший совет, как и ты.

— Ты думаешь обо мне как о своем… отце?

Какого черта?

Она посмотрела на него, округлив глаза.

— Нет. Нет, Винс. Скорее, как о старшем брате. Да, о старшем брате.

Ну, да. Он лишь тогда чувствовал себя старым, когда холод пробирал до костей и судорогой сводило руки. Конечно, были времена, в кои холод не сильно его беспокоил, но Винс определенно не был старым.

За «жучком» остановился «сааб» Сэйди, и Винс забыл об отце Бекки. Габаритные огни «сааба» погасли, и дверца открылась. Оранжевое солнце разбежалось золотыми искрами от волос Сэйди и ее солнечных очков. Она была вся золотая, сверкающая и прекрасная.

— Я остановилась, чтобы заправиться. Что случилось?

— Я ненадолго закрыт.

Сэйди захлопнула дверцу машины и подошла к ним плавной походкой, которой их учили в школе шарма. При каждом шаге ее грудь чуть подпрыгивала. Уголки губ приподняты в улыбке. Тех самых губ, которыми она сводила Винса с ума несколько ночей назад. Он не стал бы возражать, если бы Сэйди воспользовалась этим жарким влажным ртом снова. На ней было белое платье, которое он уже видел прежде. То, которое он не возражал бы снять.

— Привет, Бекка.

— Привет, Сэйди Джо.

Они обнялись как настоящие уроженки Техаса, каковыми и являлись.

— Твои волосы хорошо выглядят, — сказала Бекка, отстранившись.

— Спасибо. Мне сегодня подкрасили корни. — Сэйди пробежала взглядом по волосам Бекки. — Твои волосы… прелестны. — Она взглянула на Винса. — Короткие и длинные одновременно. Очень умнò.

— Спасибо. Я учусь в школе красоты, и мы тренируемся друг на друге. Когда у меня станет получаться получше, ты должна будешь позволить мне покрасить тебе волосы.

Поскольку Сэйди надеялась, что к тому времени ее не будет поблизости, она сказала:

— Великолепно.

Вытащив ключи из кармана, Бекка взглянула на Винса:

— Я заеду завтра, поздороваться.

— Великолепно.

Повернувшись, Сэйди смотрела, как Бекка тронула с места свой «фольксваген» и уехала.

— И как часто она заезжает? «Поздороваться»?

— Пару раз в неделю по дороге из школы.

— Ну, эта стрижка — просто трагедия. — Сэйди посмотрела на Винса сквозь солнечные очки. — Я думаю, Бекка в тебя влюбилась.

— Нет, не влюбилась.

— Нет, влюбилась.

— Нет, я серьезно. Даже не придумывай себе ничего.

— Как мы говорим в Техасе: она в тебя втюрилась.

Винс покачал головой:

— Она рассматривает меня как своего… — Он замолчал, как будто не мог договорить.

— Брата?

— Отца.

— Серьезно? — В течение нескольких секунд Сэйди просто ошеломленно смотрела на него, затем у нее вырвался низкий смешок. — Это истерика.

И как будто в доказательство правоты этих слов, ее смешок превратился в полноценный громкий хохот.

— Не так уж и смешно. — Винс засунул руки в карманы штанов. — Мне всего тридцать шесть. Вряд ли достаточно для того, чтобы иметь дочь двадцати одного года.