Очнулась Ксения сидящей на асфальте, спиной оперта на металлическую ограду палисадника.

Рядом на корточках сидела Инесса.

— Я же знаю, что жива! — сказала она радостно. — Что болит?

Ксения почувствовала, что саднит кожу на ноге.

— Коленку разодрала! — сказала она жалобно, всматриваясь в рану, плохо видную в полутьме двора. — Больно!

— Перестань ныть! Не больнее, чем эпиляция. Легко отделалась!

— А сумка моя где?!

— Сумка — увы! Сейчас… как бы нам… Посиди на лавочке у подъезда, а я к машине слетаю за телефоном. Вызовем полицию и «скорую».

— А «скорую» зачем?

— Ты же в стрессе! Вдруг сотрясение мозга! Что с тобой произошло, поняла?

— «Что-что»… По башке меня, то есть по шее ударили… И все, мрак. Ничего не помню. Не уходи, Инесса. Давай ко мне поднимемся и позвоним из квартиры. Мой-то телефон в сумке остался.

Поковыляли к подъезду.

— Да, вырубили меня здорово. Почти как Горчаковского и Кущину…

— Ужас какой! Что ты говоришь, Ксения!

— Испугаться не успела. Просто Андрей мне рассказывал, что их убили особым ударом…

— Знаю. Кошмар!

— Нет, это просто совпадение. Ночной грабеж, только и всего. Сама знаешь, сейчас в Москве это становится обычным делом… К счастью, у меня денег с собой почти не было. А паспорт брала только иностранный. Все равно в следующем году предстояло менять.

— Оптимистка!

— А что, мне действительно повезло.

У Ксении все же немного кружилась голова, а Инесса прихрамывала. В полосе света у очередного подъезда Ксения увидела, что джинсы ее теперь, получается, боевой подруги перепачканы в пыли.

— А с тобой что?

Инесса посмотрела. Усмехнулась:

— Поставила машину, пошла за тобой следом. Вдруг — бегут навстречу. Двое. В балаклавах. Одна с сумкой. Твоей. Я наперерез. Ту, что с сумкой, сбила с ног, но и сама на ногах не удержалась. А другая, представляешь, твоей же сумкой мне по башке заехала, когда я с поваленной балаклаву пыталась содрать. Тяжелая у тебя сумка, оказывается. Украинское сало везла?

— И сало, и колбасу! Хорошо, от горилки отказалась… Пьянство Трешнева нельзя поощрять.

— Да, — Инесса пригладила, а потом вдруг взъерошила волосы. — Это было бы слишком. То есть — слишком, если бы мне бутылкой по голове попало. А ты эти гостинцы Трешневу везла?

— Бутылку, как понимаешь, я все же не везла! А остальное — так, муж положил: дочке и тестю с тещей гостинцы. Но там и нам хватило бы угоститься… Слушай, а зачем на меня напали? И кто?! Гастарбайтеры нелегальные?

— Женскаго полу… В балаклавах, а в ушах — целые вереницы сережек… И татуировка на шее… Странные какие-то получаются гастарбайтерши… Пойдем вызовем полицию — пусть разбираются.

Побрели дальше.

— Я, когда по кумполу получила, было руки разжала, — продолжала вспоминать Инесса. — Эта вскочила, юркая, но я вторую за ногу схватила — и тоже, представляешь, она, они обе в трениках были, в костюмах спортивных, черных…

— Как раз такие и шьют нелегально в мастерских подпольных… — вставила Ксения.

— Штанина задралась, а там татуировка тоже мелькнула — змея. Кобра, кажется… Но они вдвоем как-то со мной, лежащей, справились… Я все же лицо берегла. И убежали.

— Да, вовлек нас Андрей Филиппович в приключения. Аппетит после такого потеряешь…

— А я как раз, когда разволнуюсь, ем без остановки. Приглашаешь? Но учти — подчищу твой холодильник. Превращу его в ледяную пустыню.

Чудесный переводчик

Полиция и дежурный следователь приехали на удивление быстро, зато оформление документов с осмотром места происшествия затянулось до рассвета. Инесса и Ксения решили еще до их приезда не распространяться о «Кизиловом утесе» и обо всем прочем, но подробнейше описали все обстоятельства нападения — пусть ищут.

Наконец блюстители правопорядка уехали.

— Хочешь — спи у меня, — предложила Ксения. Ее удивил звонок Инессы мужу в ожидании полиции.

Нет, сам по себе звонок был понятен. Ксения даже не удержалась от обычной в таких случаях фразы: «Не спит. Волнуется, конечно».

На что Инесса бросила:

— Конечно, не спит. Из Интернета не вылезает.

Ксения деликатно вышла, но слова Инессы слышала.

Разговор вышел очень коротким.

— Я задержусь на несколько часов… Нет, ничего страшного… Да, самолет опоздал… Все в порядке.

«Что, он даже не ревнует?» — удивилась Ксения.

Но такой вопрос в лоб не задашь, тем более Инессе.

А теперь домой едет.

Впрочем, Инесса тут же объяснила почему.

— Если сейчас задержусь, от тебя до меня по пробкам три часа тащиться буду. А сейчас пролечу как валькирия.

— Я тебя провожу!

— Это тебя, а не меня сопровождать надо. Сиди, а лучше ляг. Надо было и «скорую» вызвать. Вдруг все же у тебя сотрясение мозга.

— Голова не болит. Давай-ка хоть с тобой спущусь.

На воздухе уже рассвело.

— Пройдусь до твоей машины, — решила Ксения. — Кто на меня сейчас нападет? После того, как полиция приезжала…

Остановились у «Лады-Надежды».

— Все-таки, — сказала Ксения, — мы что-то делаем неправильно. Отдай Трешневу этот роман, чтоб он отнес его новому следователю. Ты — мать, я — мать, чего это мы должны чужую работу делать?! И с Борькой я поговорю, когда вернется.

Инесса молчала. Потом вздохнула:

— Ты пока что в поликлинику сходи. К терапевту для начала. Прием с восьми, знаешь. С головой не шутят. А еще лучше — врача на дом вызови.

— А как же грядущие фуршеты? — улыбнулась Ксения.

— Сегодня же попрошу президента эксклюзивно для тебя вынести что-нибудь деликатесно-диетическое и навестить пострадавшую в рамках послефуршетной заботы о людях.

«Трешнева попроси!» — взглядом сказала Ксения.

«Трешнев на посту!» — взглядом ответила Инесса.

Но продолжиться дуэли было не суждено.

Явный дворник, среднеазиатской наружности, в оранжевой жилетке, стоял перед ними.

— Доброе утро, госпожи, — довольно чисто по-русски сказал он. — Это не ваша? — обратился к Ксении.

В руках у него были ее дорожная сумка и раскрытый Ксенин загранпаспорт.

— Ее, конечно! — Инесса вцепилась в сумку. — Где вы ее взяли?

Дворник протянул Ксении паспорт.

— Ваш. Я так и увидел. Я ничего не брал. Только документы смотрел. Там лежала, — показал на кусты. — Меня диспетчер предупредила, что нападали.

Ксения уже рылась в сумке. Маленькая сумочка, которую она еще в аэропорту сунула в большую, была на месте. И кошелек в ней на месте, и полторы тыщи сторублевками, и двести гривен по пятьдесят. Подавно мелочь. И гостинцы не сперли. Но мобильника не было. Хороший, отец на новый год подарил…

— А телефон? — спросила она у дворника. — Телефона там не было?

— Ничего не брал, честное слово. Только в полицию не звоните.

— Чем ей звонить? — усмехнулась Инесса. — Наверное, мы тебе верим. Но в сумку ты полез совершенно зря. Надо было диспетчеру сдать.

— Знаю, — махнул рукой дворник. — Было бы еще хуже…

Но этот тезис развивать не стал.

Помолчал.

— Хотите, вместе пойдем, скажете, что я при вас нашел!

— Аллах с тобой, никуда мы уже не пойдем. Мне вообще ехать надо… Вполне прилично говорит по-русски, — обратилась она к Ксении. — Не то что наш… Только жестами изъясняется.

— Я по-русски хорошо говорю, — вдруг гордо сказал дворник. — И пишу тоже. Я школу с золотой медалью окончил. И с красным дипломом Киргизский государственный университет имени пятидесятилетия СССР, между прочим. В аспирантуру поступил…

Инесса и Ксения всмотрелись в бедного хвастуна:

— Надо же! А сколько же тебе лет?

— Сорок четырех лет скоро.

— Считай, одно поколение. Хорошо выглядишь. Но числительные склоняешь плохо.

— Забываю. Практики мало. И в Москве по-русски мало говорю.

— Понятно. А зовут тебя…

— Шабданбай. У вас Данилой называют.

— Скажи, пожалуйста, Шабданбай, ты какой факультет окончил?