– Так точно, – хмуро ответил Грищенко.

– И это, – нехотя добавил Сам Лично. – Ты тоже готовься к выговору. Без занесения, ничего серьезного. Но выговор будет. Не забывай, за работу оперов отвечал ты. Сам, между прочим, вызвался.

– Так точно, Егор Ильич.

Лицо Грищенко превратилось в бесстрастную маску. Но он не удержался от вопроса:

– Простите, а… кто убийством будет заниматься?

– Я что-нибудь придумаю.

Как только за Грищенко закрылась дверь, Шевелев позвонил в отдел кадров и потребовал занести ему личные дела на Кротова, Гарина и Лазарева. Пролистав бумаги на сотрудников, Шевелев задумался. Думал он недолго, но обстоятельно, взвесив все «за» и «против». После чего снял трубку внутреннего телефона и набрал номер Хомича.

– Вить, зайди ко мне. По поводу той твоей идеи…

– Мужики, у вас шикарный шанс. Вы можете изменить все и выбраться наконец из этой дыры.

Хомич смотрел на оторопевших от новости Кротова, Гарина и Лазарева. В вечном полумраке подвального помещения их вытянутые лица озарялись тусклой лампочкой и светом от мониторов. Он гордился собой, но вместе с тем понимал, какая опасность таится за предложением Самого Лично, и должен был донести ее до оперов как можно более доходчиво.

– Рогова отстранили? – спросил Кротов.

Хомич кивнул.

– Рогова и всю его группу. Пока шуршат местные. Но теперь подключаетесь вы. Дело ведет городской СК, а они там не в курсе, что вы у нас «проклятая группа». Так что по этой линии все должно быть в ажуре.

– А вы почаще напоминайте про «проклятую группу», нашему самолюбию очень льстит, товарищ подполковник, – проворчал Гарин.

– Сам Лично пообещал, что если вы раскроете эту мокруху, а тем более если вы сделаете это оперативно, – новая группа вам обеспечена. Будете подчиняться лично мне и никому больше и работать над теми делами, которые буду выбирать я.

– Это все вилами на воде писано, – буркнул Лазарев.

– Все в ваших руках. Или вы на самом деле засиделись в подвале? Вперед. Ройте землю. Покажите Самому Лично и всем остальным, чего вы стоите.

– И в чем же засада? – спросил Кротов.

Хомич вздохнул.

– Засада в том, Саша, что если вы не справитесь, козырей у меня больше не будет. Ни у меня, ни у вас. А учитывая, что после вашего задержания того отморозка-домушника я почти убедил Самого Лично, что «проклятая группа» не оправдывает себя…

Хомич замялся, не зная, как закончить. Но Кротов догадался и сам:

– …То, если мы прое…ём работу по мокрухе, нас не оставят гнить в подвале, а вообще выкинут из ментуры?

Хомич кивнул.

– И некоторые сделают это с удовольствием.

Кротов переглянулся с операми, переваривая услышанное.

– Мда. Походу, выбор у нас небольшой.

Кротову казалось, что все это происходит в чьем-то воображении, возможно, даже в его – но не в реальности. Спустя два года (и один месяц!) работы в подвале, разбирая дела о хулиганствах и мелких кражах, от которых начнет зевать даже бывалый участковый, Кротов настолько смирился со своей участью, что сейчас происходящее ему казалось чьей-то шуткой.

Однако это было не так.

Гарин пребывал в эйфории. Лазарев сидел, словно оглушенный. После ухода Хомича они какое-то время пытались осознать, что впервые за последние 25 месяцев их возвращение к серьезной работе стало текущим вопросом, а не еще одним тоскливым поводом выпить.

Но для этого надо было действовать.

О похищении Кротов знал только слухи, которые бродили по управлению. А учитывая, что до подвала доходила лишь малая доля слухов – Кротов и его люди не знали о предстоящей работе вообще ничего. Поэтому сразу после расставания с Хомичем Кротов велел Лазареву и Гарину поговорить с операми с «земли», из 5-го ОВД, которые ночью работали на месте убийства. А сам изучил рапорта Рогова о вчерашней провальной операции по передаче денег похитителям, после чего отправился к следаку в городской отдел СК.

– Пальцев в «Ниве» нет, – перечислял следователь комитета. – Зацепок по угону нет. У нас есть только голос похитителя. Его сверили с фонотекой управления, совпадений нет.

– Зато это будет доказуха, когда мы его поймаем, – отметил Кротов, листая бумаги.

– Если вы его поймаете.

Кротов пропустил ремарку мимо ушей.

– Итак, основная версия. Их что-то спугнуло на месте, где Щербаков оставил деньги.

– Да, версия основная. Есть соображения?

– Много, но все их надо проверять.

– Поделитесь.

– Во-первых, один из похитителей наверняка с самого начала был на месте, около того недостроя, – подумав, сказал Кротов. – Любой вменяемый человек сделал бы так. Когда опера обложили участок, обычный прохожий ничего бы не заметил. Но они там появились в промежуток буквально в пять минут. Это могли заметить.

– Это ничего не дает. К тому же, ваши опера отработали там все. Записали номера машин, проверили некоторых прохожих…

– А еще, они могли быть не на улице. – Кротов как раз смотрел фотографии с места вчерашней операции Рогова. – Например, один из них живет в одном из домов около этих развалин. Или они снимают там квартиру.

– Уже интересно, – согласился следователь. – Я об этом не подумал. Но эту тему лучше пробить местным операм. Скоординируйте их.

– Конечно. А вы уже говорили с потерпевшим, с Щербаковым?

– Конечно. Я знаю его.

– Откуда?

– Щербаков профессиональный юрист по уголовным делам, – объяснил следователь. – Раньше работал в других юридических конторах, потом открыл свою. Но до сих пор по некоторым делам он сам представляет интересы клиентов в суде, хоть у него и целая толпа подчиненных с дипломами.

– То есть, он хорош?

– Если ему надо отмазать кого-то от зоны, с ним лучше не связываться.

Кротов понятия не имел, сообразил ли следак, что именно сказал – но Кротов сообразил отлично. Поэтому, выйдя из здания СК, Кротов сразу направился к Щербакову домой. По пути, крутя баранку своей старенькой «Киа», Кротов с неожиданностью для себя почувствовал то, чего не испытывал уже очень давно. Зарождающийся где-то внутри, в грудной клетке, азарт охотника.

Поводов для визита к Щербакову было два. Во-первых, познакомиться лично. Во-вторых, обсудить только что появившуюся версию.

Щербаков был подавлен и не скрывал этого.

– Вы расследуете убийство моей жены?

– Расследует следователь, а я веду розыск убийц, – отозвался Кротов. – Петр Иванович, скажите, у вас есть враги? Кто-то, кто мог бы вам хотеть отомстить за что-то? Например, кто-нибудь из ваших бывших клиентов?

– При чем здесь я? – опешил Щербаков. – Мою жену похитили!

– Это так, да, но похитили именно ВАШУ жену, понимаете? Хотя в городе есть сотни людей гораздо богаче вас. Владельцы крупного бизнеса, банкиры, кто угодно.

– Вы думаете, кто-то… кто-то мог попытаться через Аллу достать меня?

– Я не исключаю.

Подумав, Щербаков покачал головой.

– Исключено. Мои клиенты, с которыми я работал лично… Вы же понимаете, я адвокат опытный, беру за свои услуги немалые деньги. Поэтому среди моих клиентов нет каких-то маргинальных отморозков и маньяков, как в кино, понимаете?

– Понимаю. Но все-таки, Петр Иванович. Надеюсь, вы не будете возражать, если мы дополнительно проверим ваших бывших клиентов? – видя, что Щербаков пытается возразить, Кротов поспешно добавил: – Это не основная версия, но мы обязаны проверить все. Если мы хотим найти тех, кто сделал это с вашей женой. А мы все этого хотим, поверьте.

После этого Щербаков дал добро. Когда Кротов оставил его и вышел во двор, к своей машине, то сразу позвонил Лазареву.

– Мих, ты у нас любишь рыться в бумажках.

– Ага, еще как. Мне даже по ночам сниться, как я в них плескаюсь, – проворчал вечно недовольный Лазарев. – Как знаешь, та утка из мультика в золоте купалась.

– Тогда поплескайся еще немного. Дуй в офис к Щербакову и бери все дела за последние года два-три, которые вел в суде лично он. Скажи секретарше, что ее шеф разрешил.